Тайна стоптанных башмачков - Неволина Екатерина. Страница 5

Они нырнули под навес и вскоре оказались у подземного хода, который она сама когда-то и показала Охотнику.

– Там узко, так что придется тебе самой. – Ее спаситель, если, конечно, упустить несколько нюансов и не придираться к определениям, опустил Аню на землю.

– Вот и отлично, – буркнула она, пошатнувшись.

– Пей! – Жан поспешно протянул ей флягу с водой, к которой девушка тут же жадно припала.

Теплая, совершенно обычная вода показалась Анне райским напитком.

– Потом допьешь. – Охотник выхватил у нее из рук флягу. – Нас вот-вот обнаружат…

Дикий вопль, на который тут же откликнулись другие голоса, показал, что это уже произошло.

Пришлось влезать в пахнущий землей, словно разверстая могила, ход. Аня еще сомневалась, думая, что, возможно, стоит вернуться и потребовать встречи с Принцем… с другой стороны, похоже, лучше встретиться с ним в другой раз и в более спокойной обстановке. Воспоминание о заточении и отравленной, если верить негодяю Жану, воде на корню подрывало веру в благодарность и в человечество вообще. Охотник, грубо подталкивающий ее в спину, как нельзя лучше подтверждал образ неблагодарного человечества.

Наконец они выбрались из хода, причем Аня снова едва удержалась на ногах, и Охотник, подхватив ее, снова перебросил через плечо.

– Так быстрее будет, – неизвестно для кого прокомментировал он свои действия.

Девушка уже не возражала. Ей было абсолютно все равно.

Они втроем, вместе с Жаном, пробирались по лесу. Анна не следила за дорогой, на ее долю доставались только ветки, жестко хлещущие по рукам и лицу. Но жаловаться она не стала, только сильнее сжала губы. Можно спорить, что он специально нес ее так неаккуратно, надеясь на мольбы. Обойдется.

– Теперь нас точно не найдут. – Охотник, не слишком церемонясь, опустил девушку на землю.

Аня опять промолчала, не отрывая взгляда от висевшей на его поясе фляжки, но мужчина, конечно, не замечал этого. Или, что скорее всего, делал вид, что не замечал.

– Ей нужна вода. Она не пила три дня, – подал голос Жан.

Охотник молча отстегнул фляжку и вручил парнишке, а сам, не говоря больше ни слова, исчез между деревьями.

Жан передал воду Ане, а заодно достал из-за пазухи половинку круглого, аппетитно пахнущего хлеба, еще даже теплого, с нежной хрустящей корочкой. Напившись, Анна впилась в хлеб и едва не застонала от удовольствия. Она жадно откусывала большие куски, пока хлеб неожиданно не закончился, а после даже облизала с ладоней крошки.

Постепенно к девушке возвращалась способность соображать.

Как раз в это время вернулся Охотник, ведущий в поводу совершенно черного, без единого пятнышка, очень красивого коня, и с любопытством посмотрел на Аню.

Она примерно представляла, как сейчас выглядит, и в голове промелькнула странная мысль, что, возможно, даже к лучшему, что спасителем оказался не Принц. Он не увидит ее такой жалкой и измученной. На Охотника же не нужно было производить впечатление, она вовсе не собиралась ему нравиться, а уж он сам не нравился ей и подавно, хотя, похоже, надеялся на обратное. Вероятно, из-за того дурацкого поцелуя.

Девушка откашлялась.

– Скажу сразу, чтобы не было недопонимания, – громко произнесла она, косясь на Охотника.

– Да? – Он остановился перед ней, и по его лицу невозможно было прочитать, что он чувствует. Конь фыркнул и нетерпеливо переступил ногами, но одного взгляда Охотника оказалось достаточно, чтобы он угомонился.

– Ты мне не нравишься, – выговорила Аня, отчего-то чувствуя неловкость. – То есть ты… Но я люблю… есть другой человек…

Она окончательно смешалась и замолкла.

Он присел перед ней на корточки и теперь смотрел так, словно она была выставленной в зоопарке зверюшкой или особо забавным монстром.

– Ты думаешь, что я влюблен в тебя и поэтому спас? – поинтересовался Охотник.

Сцена никак не тянула на романтическую, да и образ страдающего из-за отказа возлюбленного категорически ему не подходил. Некстати девушка заметила, что под глазами у Охотника мешки, словно он мало спал, да и сами глаза покраснели, а щеки покрывала неопрятная щетина, не походившая на модную небритость. Выглядел он тоже, прямо сказать, не лучшим образом.

– А… а почему? – спросила Аня. – Почему ты меня спас?

Он вздохнул.

– Потому что нужно исправить то, что ты натворила, – проговорил устало Охотник. – Ты по-прежнему можешь изменять наш мир.

– Ну да, я же избранная. – Несмотря на попытку сарказма, она с трудом сдерживала слезы.

– Ну, не больше чем десяток-другой девчонок, веривших в сказки… И все же… Ты не отсюда, и ты можешь влиять на этот мир, как ты уже недавно сделала. – Он жестко смотрел ей в глаза.

– Может, тебе пойти попинать годовалого ребенка? – Вмешался изменник Жан, адресуясь, как ни странно, к Охотнику. – Ты не видишь, что у нее нет сил?

– Как трогательно ты о ней заботишься! – Охотник, резко поднявшись, повернулся к Жану. – Погоди, не ты ли провожал ее на подвиг и, кажется, ни словом не обмолвился, чем это для нее закончится?

– А ты убил моих родных! – с ненавистью выдохнул парень.

– Хочешь отомстить? Ну, давай, попробуй! – усмехнулся Охотник.

Кажется, еще секунда, и эти двое бросятся друг на друга, чтобы сойтись в смертельной схватке.

Черный конь нервно косился на Жана, очевидно полностью поддерживая хозяина.

Аня сжала руками виски, а потом собралась с духом и громко взвизгнула.

И Жан, и Охотник немедленно замерли и снова уставились на нее. Даже конь и тот, казалось, посмотрел на девушку с явным опасением за ее психическое здоровье.

– Рада, что привлекла ваше внимание, – сказала Анна. – А может быть, еще и внимание людей Королевы, которые нас ищут. Но, с другой стороны, если вы сейчас развяжете драку, нас все равно поймают. Так что поспешите убить друг друга прежде, чем нас всех отправят на плаху, на виселицу… или как тут еще поступают с государственными преступниками?..

Жан неловко переступил с ноги на ногу, а потом запустил пятерню в свои длинные волосы и резко дернул. Похоже, ее слова возымели на него действие, зато Охотник стоял с непроницаемым лицом, словно каменный идол.

– …и ничего исправить я после этого точно не смогу, – закончила девушка и почувствовала, что просто адски устала. Сначала была тюрьма и отсутствие воды и пищи, потом это внезапное освобождение, больше похожее на похищение террористами, и вот пожалуйста, еще и роль миротворца с лавровой веточкой – это на закуску. Жизнь полна сюрпризов и неожиданностей.

– Мы поговорим с тобой позже, – Охотник коротко взглянул на Жана и поправил на плече лук. – А сейчас у нас есть еще одно дело. Нас ожидают… Агат, – он свистнул, подзывая коня, и скормил ему что-то с руки, – повезешь эту благородную леди.

Конь не выказал особого энтузиазма, однако на редкость терпеливо ждал, пока Охотник поможет Ане взобраться в седло. Получилось это не с первого раза и, кажется, было далеко от грациозной непринужденности завзятых наездниц.

«Ну и что, – повторяла Аня себе. – Пусть считает меня неуклюжей. Мне нет дела до его мнения».

И все же она слегка скосила взгляд на Охотника. Тот на нее даже не смотрел. А от воспоминания о недавнем разговоре у девушки запылали щеки. Похоже, сегодня она побила все рекорды неуместности и идиотизма.

Тем временем Охотник взял коня под уздцы, и они двинулись. Жан следовал позади, на некотором расстоянии. Все трое молчали – темы для бесед между ними исчерпались окончательно. Стоило удивляться уже тому, как они, такие непохожие, собрались здесь вместе.

Чтобы занять себя чем-нибудь, девушка разглядывала лес вокруг. Он существенно изменился с тех пор, когда она была здесь, направляясь вместе с Жаном к Черному замку. Тогда ненависть Короля к убившей его Королеве отравляла все вокруг и на лес словно накинули черную пелену. Деревья выглядели искореженными и высохшими, не было слышно пения птиц, даже солнце светило значительно хуже. Сейчас чары рассеялись и лес казался обычным, вполне дружелюбным. Здесь все еще стояла ранняя осень, проглядывающая то рыжей прядкой в кроне дерева, то упавшим в траву кленовым листом. Здесь было красиво и дышалось легко и свободно… это особенно чувствовалось после темницы. Девушка дышала и никак не могла надышаться сладковатым воздухом, глотать который оказалось так же вкусно, как легкое безе в какой-нибудь московской кондитерской.