Охота на «Большую Медведицу» - Иванов Алексей. Страница 2

Десять минут тянулись, как неделя. Артем успел прибрать на столе. Даниил ходил из угла в угол. Милора от нетерпенья прыгнула на диване, а потом пару раз пальнула в заляпанную краской мишень на стене. Но десять минут истекли, и дети вылетели в коридор.

И началась самая увлекательная охота. В один миг весь опостылевший мир взорвался дивными бешеными красками. Жизнь ускорила темп до бега, и в распахнутые, как рты, глаза неслись гнутые коридоры. Пела каждая струна души, натянулся каждый нерв. Здесь, в этой жизни, целью существования была сутулая спина робота; здесь любая сложность бытия была проста; здесь высшим наслаждением было ощущение власти своей руки над двумя величайшими константами вселенной – жизнью и смертью, которыми раньше управляла природа, а теперь человек; здесь самым страшным были малоосвещенные отсеки; здесь худшим горем было остановиться на бегу. Невозможно понять все чувства десятилетнего человека, с головой погрузившегося в яростный водоворот Большой Игры. Время, несущееся стремительным потоком, двумя рукавами обтекало эту Игру, и только папы и мамы изредка слышали за дверями и перегородками топот и крики.

Роботы воевали так, как могли воевать только роботы. Они не видели и не понимали иронии и полутонов. Первую стычку они устроили через двадцать минут. Даниил, Артем и Милора стояли на повороте, когда из-за стены высунулись три квадратные головы, и целая туча алых стрел понеслась на детей. Артем сразу упал, Даниил бросился под защиту стены, а Милора, вскинув пистолет, всадила целую обойму в потолок.

И началось.

Выдавшие себя роботы уходили самыми мудреными путями, отстреливаясь и руша мебель. Они устраивали пальбу на каждом лестничном марше, на каждом повороте. Даже серьезный Артем, не говоря уже о Милоре, которая валилась, как сноп, улыбался, ибо за любым углом неизменно торчала засада. Засада разражалась сотней выстрелов и с грохотом бежала прочь, запинаясь о коврики.

– Что за глупости!.. – сказал папа Борис, попавшийся на пути погони, и пошел дальше, а на спине его пламенели три попадания.

К исходу второго часа раненый в плечо Даниил, невредимый Артем и смертельно раненая Милора страшно проголодались и сделали налет на камбуз, где, к их удивлению, никого не было, только остывали блины для всего экипажа.

– Забирай, – сказала Милора и стала пить из носика чайника.

Артем вывалил стопку блинов в пустую кастрюлю, и дети бросились наутек.

Они устроились в укромном уголке под лестницей на втором ярусе, но едва Артем снял с кастрюли крышку, как здоровенный алый заряд шлепнулся в блины, разбросав брызги по лицам.

– Выследили! – крикнула Милора и исчезла. На лестнице послышались топот и выстрелы. И все понеслось по новому кругу.

Через полчаса Милора была убита попаданием в сердце, но возглавила погоню. Даниил подстрелил одного робота, и тот вышел из игры. Потом Артем предложил натянуть шнур на лестнице, чтобы свалить оставшихся. Шнур был натянут, но дети сами дважды просчитали ступеньки, прежде чем на шнур налетели роботы. Они грохочущей кучей покатились вниз, только замелькали руки и ноги, а Даниил, Милора и Артем сверху прикончили их.

Победа была одержана блистательно. Дети кричали, размахивали руками, стреляли вверх, а потом пошли в бассейн, чтобы смыть с себя краску и пот. Накупавшись в искусственном прибое, они полежали под искусственным солнцем и наконец решили вернуться к родителям. Шумно вспоминая битвы, дети направились в кают-компанию и на полпути были потрясены жутким зрелищем: в дальнем конце коридора, не заметив их, двое незнакомцев быстро протащили куда-то связанного по рукам и ногам папу-капитана.

У незнакомцев была типичная внешность пиратов.

Глава 2. Не встречайся с «Большой медведицей»

Пиратский катер «Большая Медведица» висел в пустоте на пересечении оживленных трасс Земля – Пальмира и Квазар БВ – Пампуржак. Вторые сутки катер качали волны гравитационной нестабильности, шедшие от ближайшего коллапсара Сонор, и пираты надеялись, что транзитные звездолеты будут снижать ход. «Большая Медведица» шарила локаторами по пространству, но ни одного пеленга не вспыхивало на экранах. Пираты тосковали, круглые сутки не выключали миксер и слушали заигранную кассету Чайковского.

Пиратов было всего трое. Маловато, конечно, для крупной банды, но ровно столько, чтобы создать идеальный коллективчик, способный на самую дерзкую акцию. Этими тремя были: бывший землянин, а ныне космополит и предводитель банды Андраковский, немой клон с Семи Крестов по имени Бомбар и старый робот Катарсис модели СТРАГ-434. Бомбар варил курицу на камбузе, Катарсис сидел у приборов, а Андраковский писал маслом сплетение турбулентных потоков квазара Торпеда. В старом комбинезоне, заляпанном краской на локтях и груди, Андраковский стоял у подрамника с натянутым холстом напротив большого выпуклого иллюминатора рубки-салона и, глядя в темноту, чуть заметно качал кистью в такт мелодии Чайковского.

После долгих странствий Андраковский чувствовал, что вот уже второй год он счастлив. Его жизнь весьма напоминала авантюрный роман. Десяти лет от роду Андраковский – землянин по рождению – ступил на покатую тропу флибустьерства. Лайнер Земля – Петушиный Гребень был взят на абордаж бандой пирата Параллакса. Маленький Андраковский, польстившись на романтику, тайком перебрался на корсар Параллакса. Земля, слишком понятная и комфортная для ребенка, навсегда осталась за роем звезд.

Обнаружив зайца, свирепый Параллакс рычал от восторга, но расстрелял часового. Непривычными к педагогике руками он взялся за воспитание в Андраковском мужчины. Через год Андраковский уже не давал себя бить, не боялся крови, ценил деньги и власть. Параллакс, как талисман, носил на цепочке свой зуб, выбитый мальчишкой на одном из уроков. Но в туманности Аакселя корсар Параллакса нарвался на патруль. Подбитый корабль выбросился на ближайшую планету. Параллакс погиб. Оставшиеся в живых 116 человек побрели через болота и трясины за двести миль к спасательному маяку. Начались болезни, голод, и пираты взялись за людоедство. Андраковский бежал из обезумевшей шайки. С ножом в руке он отбился от стаи водяных павианов и добрался до маяка, а пираты были разорваны в клочки.

С маяка Андраковского забрал звездолет рабовладельческой империи Урион. На Урионе II его продали в соляные копи. Здесь парень научился ценить свободу как высшее счастье. Андраковский пытался поднять восстание и был схвачен. Его товарищам отрубили головы, а его самого бросили в Горло Хасса – бездонный тоннель в никуда. Тоннель оказался лазейкой разведчиков с Праксителя, и Андраковский с рабского Уриона улетел в созвездие Скульптора, в мир утонченной поэзии.

Три года с огрубевшей души пирата стекали потоки кровавой грязи. Андраковский бродил по древним руинам Праксителя, читал слова, выбитые на копытах первобытных каменных быков, скитался в бесконечных колоннадах рухнувших храмов. Здесь, на Праксителе, Андраковский впервые влюбился. Но девушка, прекрасная, как богиня, спросила его, изумленно распахнув глаза: «Разве ты совершенство?..» Андраковский бежал прочь с Праксителя и, пустившись во все тяжкие, снова связался с пиратами.

Во всем скоплении Турбины не были пирата более дерзкого и злого. Мезозойская душа, взращенная Параллаксом, бурлила, как смола. Но внезапно кровавый туман разошелся перед глазами пирата, и, сидя у тела убитого им человека, в диком отчаянии Андраковский схватился за голову. Только поворачивать обратно было поздно. Банда Андраковского состояла сплошь из убийц, воров, изуверов и прочей мерзости. После первой попытки удержать их от разбоя Андраковский был избит, после второй – выброшен в космос в одном скафандре.

Семь дней – на столько был рассчитан паек скафандра – Андраковский летел в пустоте, взывая к Галактике, как к богу, о благодати для заблудших душ. На исходе седьмого дня его подобрал мусорщик. С мусорщика Андраковский перешел на базу крестоносцев.