Научи меня любить (СИ) - Малиновская Маша. Страница 14

— Ты свои потроха едва не потерял, — мягко улыбнулась девушка, опуская волосы.

— По больному месту бьёшь, — усмехнулся в ответ Сазонов и выбросил окурок с балкона. — Пошли внутрь.

Анна Николаевна уже стояла обутая и в плаще.

— Ребятки, мне пора, — она расплылась в довольной хмельной улыбке. — Мелких надо укладывать. Сейчас только номер такси откопаю.

Математичка прищурилась одним глазом, глядя в расплывающиеся буквы на экране смартфона.

— Мне тоже пора, вообще-то, — Светка сняла куртку с вешалки, — сейчас вызовем такси на двоих, все равно живём почти рядом.

— Ну что же вы все заторопились, — надула губы Дарья Андреевна.

— Да вроде ж не все, — Светка застегнула молнию на ботинке и выпрямилась.

Сазонов видел, как в её глазах заплясали искорки веселья. Вот же стерва, специально подставляет его.

После предупреждающего, хоть и не совсем чёткого взгляда Анны Николаевны в глаза Морозовой, последняя закрыла за подругами дверь.

Сазонов ненавидел это чувство. Оно было для него новым, странным и непривычным. Какого хера? С чего он вдруг ощущает эту неловкость, оставшись наедине со своей кураторшей? Ему кажется, что он даже слышит голос Костика, который назидательно вещает ему, Сазонову, что он втрескался в преподшу. И Костика нахер. Все гаразды умничать.

— Мне тоже пора.

— Может чаю?

Это прозвучало одновременно, как в каком-нибудь фильме.

— С удовольствием, — Кирилл улыбнулся.

Морозова тоже улыбнулась. От выпитого шампанского её глаза блестели, а на щеках выступил лёгкий румянец. Кирилл снова невольно обратил внимание, насколько она привлекательна. Тёмные волосы лёгкими волнами обрамляли лицо, ниспадая на плечи и спину. Глубокая синева глаз напоминала море в солнечный день. И ещё эти ямочки на щеках. Снова они приковывали внимание Сазонова, когда Дарья Андреевна улыбалась. А ещё он заметил, что без каблуков она совсем низкая, едва до плеча ему достаёт. Странно, что он раньше на это не обратил внимания.

— Чёрный или зелёный? — преподавательница вопросительно посмотрела на парня.

— Без разницы, — ответил Сазонов, выйдя из задумчивости. — Только сахара побольше.

— Сладкоежка? — Морозова весело выгнула бровь, ставя чашки на стол. — Растолстеть не боишься?

— Ну вы же поделитесь секретом стройности? — подмигнул в тон девушке Кирилл, откусывая печенье.

Морозова немного смутилась и тоже взялась за сладости. А потом её лицо снова стало напряжённым.

— Кирилл, — серьёзно начала она, — я благодарна, что ты вступился за меня, но ты пострадал. Мне было очень страшно, когда я увидела столько крови. Ты и так слишком много сделал для меня. Я…

— Успокойтесь, — Сазонова как всегда раздражали эти разговоры по типу «ты так много сделал для меня…бла-бла». — Любой бы вступился. К тому же, всё обошлось. Я в полном порядке. А Краснов, вроде бы, свалил снова в Москву.

— Света говорила, — Дарья Андреевна кивнула. — Но мне всё ещё страшно. Но я справлюсь. Завтра вернусь к себе в квартиру.

— Или вы можете ещё какое-то время пожить здесь. Вас же никто не гонит. Димка хоть и задержится ещё, но поживёт у Светки, его от неё и палкой не выгонишь, так что оставайтесь пока. Так всем спокойнее будет.

Дарья Андреевна пожала плечами, видимо, соглашаясь.

— Как вы вообще с ним познакомились?

Морозова невесело усмехнулась, опустив глаза на своё отражение в чашке, как будто там был ответ на вопрос Кирилла. А потом не глядя на него достала из пачки сигарету и закурила. Ей уже было плевать, их отношения уже вышли за рамки преподаватель-студент, к тому же она уже курила при нём.

— Сама сейчас не пойму, что меня привлекло, — сказала она, выдохнув дым. — После переезда были трудности. И финансовые в том числе. Я была подавлена: переезд в глушь не был целью моей жизни.

— Не такая уж и глушь, — заметил Кирилл тоже закуривая.

— А потом я встретила Краснова. Случайно. В супермаркете, — продолжала Дарья Андреевна. — Мой пакет порвался прямо на ступеньках, когда я вышла. Саша помог мне собрать продукты, до дома донёс. Он показался мне надёжным и сильным, и я согласилась переехать к нему уже через месяц.

Кирилл слушал внимательно. Он снова злился на то, что бабы такие тупые, но молчал. Ему не хотелось повторять прошлую ссору.

— Уже спустя пару месяцев начались странности, которые я не хотела замечать. Замечания по поводу одежды, которую я надеваю на работу, придирки к еде, которую я готовлю. Потом добавилась ещё и ревность. Ненормальная такая: к коллегам, к подругам, даже к студентам. И я поняла, что мне нужно уходить от него. Снова куда-то бежать.

Сазонов заметил, что пальцы Дарьи Андреевны, держащие сигарету, слегка подрагивают. Она нервничает, да ещё и спиртное всколыхнуло эмоции.

— Только мне стало страшно. Между нами начались ссоры. Несколько раз я слышала его разговоры по телефону. Он говорил о таких вещах, что у меня волосы дыбом на голове становились. И тогда я поняла, что он за человек. Ну а дальше ты в курсе.

Морозова затушила сигарету и посмотрела в упор на Кирилла. Тот молчал. Он примерно так себе всё и представлял.

— А откуда ты его знаешь? — спросила Дарья Андреевна.

— Мы выросли в одном городке. Он ровесник моего брата. Тут все друг друга знают, — уклончиво ответил Кирилл. — Думаю, теперь вы о нём нескоро услышите. А если он и сунет нос обратно, то пожалеет об этом.

— Кирилл, мне жаль, что стала причиной таких проблем.

— Дело уже не только в вас, — Кирилл вспомнил круглые отметины на шее Светки. — Из-за него мне неделю даже пиво выпить нельзя — антибиотики назначили.

Сазонов усмехнулся, пытаясь немного разрядить обстановку.

— Вот как раз пора ехать на укол. Меня выписали с условием, что я продолжу лечение, а так бы ещё несколько дней держали точно. Так что я откланиваюсь.

И дело не только в антибиотиках. Кирилл чувствовал, что пора валить, пока он не наделал глупостей.

Дарья Андреевна провела его до прихожей.

— Ещё раз с праздником. Увидимся в колледже в понедельник.

— Пока, Кирилл.

Дарья закрыла дверь и тяжело вздохнула. Её била мелкая дрожь. Шампанское, откровенный разговор и… И? Она даже мысль боялась сформировать в отношении этого «и». Сазонов очень помог ей, в нём в его восемнадцать мужественности значительно больше, чем у некоторых в тридцать. И ещё Анины намёки. Глупости всё. Ей двадцать пять, она большая девочка, нечего дуростью голову забивать.

Только уснуть у большой девочки ещё долго не получалось. В груди теснился странный трепет, который появился с приходом Кирилла, и никак не хотел исчезать.

Едва только Морозова смежила веки, пиликнул телефон. Она уже сто раз пожалела, что установила себе Вайбер. Пользы, конечно, много, особенно, если группе нужно что-то сообщить, однако же и вот такое постоянное пиликанье по делу и без тоже раздражает. На групповой беседе она вроде бы сняла сигнал оповещения, но мало ли кто мог написать. Возможно, просто с Международным женским днём кто-то хочет поздравить. Но это всё Дарья решает выяснить завтра. А сейчас надо спать. Слишком уж много нервов, много шампанского и много Сазонова.

Но через пару минут телефон взрывается громкой мелодией, заставляя Морозову со стоном оторвать голову от подушки.

«Наташа Люблянская» — высвечивается на экране.

— Нет уж, это надолго, — бормочет Дарья Андреевна себе под нос и нажимает кнопку сброса. — Завтра.

Но телефон снова начинает оповещать, что «Наташка Люблянская» так просто не отступится.

— Алло, — сонно, даже более сонно, чем есть на самом деле, говорит Морозова.

Может, услышав её надтреснутый голос, лучшая подруга по универу быстро отстанет. Хотя, Морозова понимала, что это не про Люблянскую.

— Привет, зануда! Чем занята?

— Сама зануда, — Дарья откидывается на подушки, как ни крути, но голос Наташи она слышать рада. — Я сплю.