Жарким кровавым летом - Хантер Стивен. Страница 39

22-летний житель Хот-Спрингса Гарнет Грамли был застрелен, когда возвращался из туалетной комнаты, расположенной на втором этаже здания.

«Гарнет был хорошим мальчиком, – сказала его мать. Виола Грамли, жительница восточной части округа Гарленд. – Он делал всю работу по дому и доил нашу корову по кличке Билли. Непонятно, что ему понадобилось в этом клубе, расположенном в центре города. Но еще более непонятно, зачем нужно было стрелять в такого безобидного, богобоязненного юношу».

Фред К. Беккер, окружной прокурор Гарленда, отказался говорить с репортерами «Новой эры».

В пресс-релизе его сотрудники сообщают, что, по его словам, офицеры стреляли в порядке самозащиты во время рейда, имеющего целью борьбу против азартных игр в округе.

Смотрите редакционную статью «Эры» на с. 7.

– Держу пари, там найдется что почитать.

– О да, – согласился Эрл.

Два молодых человека, чуть не вырывая друг у друга газету, принялись шумно перелистывать страницы.

Новые джейхокеры? [26]

В эпоху отгремевшей в прошлом веке Гражданской войны обычным явлением были ночные налеты всадников, терроризировавших арканзасцев во имя «правого дела», ссылки на которое на самом деле служили им для оправдания ненависти и жестокостей. Поджоги городов, грабежи, суды Линча и другие отвратительные насильственные действия были тогда в порядке вещей. В истории эти бандиты сохранились под названием джейхокеров, и под этим же названием они безоговорочно включены в число самых худших явлений в истории нашей страны.

Как видно, нам угрожает новое нашествие джейхокеров. Только, в отличие от своих предшественников, они ездят не на лошадях и вооружены не дробовиками, нет, они разъезжают в современных автомобилях, и в руках у них современные автоматы.

И как их собратья в прошлом столетии, они прикрываются справедливой на первый взгляд целью – прекращением азартных игр на деньги и искоренением коррупции в нашем прекрасном небольшом городе. Но как и в прошлом, перед нами очевидный случай того, что лечение оказывается куда хуже болезни.

– У-ух! – выдохнул Карло.

– Поганцы газетные, – сказал Френчи.

– Конечно, они не афишируют тот факт, что покойный Гарнет отбыл четырнадцать месяцев в тюрьме штата за избиение и что дело на него как на несовершеннолетнего правонарушителя было заведено задолго до войны, – сказал Эрл. – К тому же Ди-Эй говорит, что Виола такая же его мать, как и ты, Шорти. Он сирота из клана Грамли, выросший в предгорьях, воспитанный как сторожевой пес бутлегеров и занимавшийся еще всякой всячиной. Так что если кто-то должен был умереть, то лучше, если это был он, чем вы или я.

– Да, сэр, – отозвался Карло.

– Ладно, а теперь я вам кое-что скажу. Вы самые молодые из всех, но меня это не беспокоит. И еще мне сдается, что вы самые умные. Я не считаю, как некоторые старые сержанты, что от умных парней в бою не будет толку. Но я точно знаю, что вы, головастые парни, легко отвлекаетесь и, естественно, сомневаетесь во всем, а также испытываете своего рода чувство превосходства над всеми остальными. Так позвольте мне сказать, что если вы хотите остаться в этом подразделении, то придется все это отбросить. Уберите ваши умные мозги на полку, заприте на замок и выполняйте то, что вам говорят, причем выполняйте тщательно и досконально. В противном случае вам придется вернуться туда, откуда вы приехали, и сказать своим приятелям, что спецназовцы из вас не получились.

– Да, сэр, – сказал Карло.

– А теперь ложитесь и постарайтесь хоть немного поспать. Этим вечером у нас будет следующий выход.

17

В ту ночь «Дерби» был заполнен до отказа. В одном из отделений молодой, похожий на льва Берт Ланкастер, казавшийся королем гангстеров, держал свой двор. Его окружали друзья и подружки, а зубы у него так сверкали, что от них расходилось сияние.

В другом отделении сидел со своей красавицей женой молодой гений Орсон Уэллс, поглощавший невероятное количество еды – фактически у него получился второй обед – и выпивший три бутылки шампанского. Рита Хэйуорт лишь сердито посмотрела на него, когда он произнес слова, которые могли бы стать его автографом: «Еще картофельного пюре, пожалуйста».

Конечно же, там был Микки, хотя и без жены. С ним пришла хористка, с грудями даже больше, чем у его супруги. Он курил «Лаки страйк», пил русскую водку и искал кого-нибудь из продюсеров, чтобы поругаться, поскольку чувствовал себя, пусть лишь в его собственном представлении, несколько забытым в последнее время.

Там был Хамфри Богарт с неким маленьким ничтожеством (его называли то Биллом, то как-нибудь еще), сценаристом родом из Миссисипи, который крепко увяз в переписывании «Крепкого сна» Рея Чандлера. Боги называл его Малышом, следил, чтобы он был веселым и пьяным, и все время пытался убедить его, что на самом деле не имеет никакого значения, будет ли кто-нибудь знать, кто это сделал.

И Вирджиния тоже была там со своим возлюбленным Бенджамином Сигелом по прозвищу Багси и с лучшим голливудским другом Бена, Джорджи Рафтом [27].

– Вы только посмотрите на это, – сказал Бен. – Эррол Флинн [28]. Да он выглядит так, что хуже некуда.

– Я слышал, что он совсем выдохся, – заплетающимся языком проговорил Джорджи. – Братья Уорнеры вот-вот вышвырнут его. Нет, вы смотрите, смотрите!

Эррол Флинн был еще пьянее, чем Джорджи Рафт; на его столь красивом в прошлом лице уже начали появляться следы распада. Это была маска красоты, безжалостно превращающаяся в линялую рогожную личину огородного пугала.

– Да, но с тобой-то они тоже не заключили контракт, так ведь, Джорджи? – сказала Вирджиния.

– Я выкупился из их кабального контракта, – заявил Джорджи. – Я отдал Джеку чек на десять тысяч долларов и вышел из его кабинета свободным человеком.

– А я слышала, что это он заплатил десять кусков тебе, чтобы ты убрался, – не унималась Вирджиния.

– Вирджиния, заткнись! – бросил Бен.

Рафт с капризным видом глядел в стакан. Для крутого парня его лицо не слишком подходило: оно было на удивление маленьким, с тонкими чертами и вздернутым, словно у эльфа, курносым носиком.

– Это ему еще выйдет боком, – утешал артиста его лучший друг юношеских лет, тех времен, когда они по-соседски помогали друг другу воровать тележки с яблоками.

– Почему бы тебе не замочить ассистента режиссера, Бен? То есть если бы ты сначала нашел подходящего. Может быть, ты мог бы снова сделать Джорджи великим, – подковырнула Вирджиния.

– Просто не знаю, что случилось с этой сукой, – объяснил Бен. – С тех пор как мы вернулись с Юга, она дерзит мне, не переставая.

Он неприязненно уставился на Вирджинию. Но проклятие, она была все тем же воплощением животного женского начала во всей его грубой красе; сегодня вечером она уложила волосы огромной темно-рыжей шелковой волной, выставила на обозрение в меру полные плечи, а между объемистыми грудями, плотно прижатыми друг к другу, зияла черная щель, где любой мужчина мог навсегда затеряться и оставить там свою душу.

– Да, – воскликнула она, – может быть, это связано с твоими полетами в эту чертову пустыню, куда ты летаешь, чтобы посмотреть, как Дэл Вебб закапывает бабки мистера Лански в долбаную дыру в земле!

Все начиналось сначала.

– Ребятки, ребятки, – вмешался Джорджи. – Лучше давайте веселиться. У нас прекрасный стол в «Браун дерби», в зале, битком набитом кинозвездами. Куча народу поубивала бы друг друга за то, что у нас есть. Давайте веселиться. Гарсон, еще виски, пожалуйста.

Вся троица взялась за стаканы, пытаясь пригасить владевшее каждым внутреннее волнение и вернуться к дружескому общению.

– Вирджиния, знаешь, я делаю великую вещь. Вот увидишь. Все большие парни уверены, что это будет грандиозно. Это будет покруче, чем Хот-Спрингс.