Муж для серой птички (СИ) - Баскакова Нина. Страница 33

— я связи не вижу. Вон, у меня тоже шрам на руке есть. И на животе отметина. Двое детей имею. А если и не можешь, то какая разница? Ты мне не для этого нужна.

— А для чего? — спросила она. — Для чего я тебе нужна? Чтоб под одеялом лапать?

— Почему сразу лапать? Так говоришь, как будто я тебе чего-то плохое сделать собираюсь. Сама же говоришь, что зла от меня не чувствуешь, так чего боишься?

— Ничего я не боюсь. Но и так сразу ко мне в кровать лезть — это…

— Птичка, ты запуталась. Сама меня пригласила. Сама поцеловала. Теперь в каких-то обманах обвинить пытаешься? Не получится, — перебил он ее.

Он коснулся ее губ. Мируша попыталась отстраниться, но вместо этого лишь сильнее к нему прижалась. Руки сами обвили его за шею, прижимая к себе. Губы с такой горячностью ответили на поцелуй, что Силий опять от нее потерял голову. Пришел же в себя, когда пытался стянуть с Мируши рубашку, а она ее возвращала на место.

— Не могу днем, — ответила Мируша.

— Чувствую ты из меня всю душу вытащишь, — сказал он, резко поднимаясь с кровати. Она слышала, как он натянул сапоги, как хлопнула дверь. Слезы потекли по щекам. И что? Сама виновата. Зачем все это затеяла? Хотела добрый поступок сделать. Так он-то все понял иначе. И она почему-то себя так повела, как будто на шею первому встречному кидаться для нее в порядке вещей. Вот он ушел, только на душе почему-то стало плохо. Мируша зарылась лицом в подушку.

Скрипнула дверь, но Мируша даже не услышала этого. Она так углубилась в свои переживания, что ей было не до незваных гостей. Поэтому она удивилась, когда около печки раздался шорох. Силий решил растопить ее. Поставил на печку чайник. Мируша наблюдала за ним искоса. Стоило ему повернуться, как она опять спрятала лицо в подушку. И ведь понимала, что ведет себя как дура, но ничего не могла с собой поделать.

— Я думала ты ушел.

— Ага, оставил тебя подушку слезами поливать. Сейчас хоть какой повод, чтоб плакать? — спросил Силий, разрезая яблоко на две половинки. Одно он протянул Мируше. Она повернулась на бок, накрылась с головой одеялом и стала грызть яблоко. Силий понял, что ответа не дождется, поэтому решил продолжить разговор.

— Ты меня боишься?

— Не знаю. Я с такими людьми, как ты, не сталкивалась раньше. Был бы ты симпотичный, так можно было бы о тебе повздыхать. Но тогда ты на меня не обратил бы внимания. А ты какой-то настоящий. Тебя потрогать рукой можно и ты не растворишься туманом. И когда ты меня трогаешь, то какие-то такие чувства поднимаются, что даже передать не могу. Словно душа вот-вот вылетит. И сразу страшно становится, что все закончится и будет таким простым, как обычно, а мне все это показалось. А потом становится страшно, что и дальше будет также, приятно. И тогда я потеряю себя. Когда же все закончится, то мне себя найти будет сложно. Ты говоришь много красивых слов. Приятных слов. Они искренние здесь и сейчас, но

потом…

— Потом все закончится и ты останешься одна с разбитым сердцем.

— Как-то так, — ответила Мируша, выглядывая из-под одеяла.

— Давай поженимся?

— Совсем сдурел? Это не смешно.

— А я и не смеюсь. Пойдем к Весию и попросим, чтоб он при свидетелях добро

дал.

— Не дело это. Ладно мы с тобой поцеловались пару раз. Ну переночевал ты у меня. Так сегодня мы вместе, а завтра…

— А чего будет завтра?

— Чего-нибудь будет. Со мной тяжело. Сам видишь.

— Вижу. Я много чего вижу, как и ты. А еще знаю.

— И чего ты знаешься? — улыбнулась Мируша.

— Что на празднике ты станешь моей женой. А то мы с тобой в ухаживаниях застрянем надолго.

— Не стану. Но попробуй, — ответила она.

— Давай чай пить, — он развернул салфетку с остатками вчерашнего пирога. — Завтрак мы с тобой проспали, поэтому будем радоваться этому.

— Прям пир, — ответила Мируша. — Только ты отвернись. Мне надо переодеться.

— Стесняешься?

— Да. А то посмотришь на меня раньше времени и до свадьбы сбежишь, — отшутилась Мируша.

— Не сбегу, — ответил Силий. — Куда я от тебя денусь?

— У, много есть мест куда, — выбираясь из кровати, ответила Мируша. — Но я их подсказывать тебе не буду.

Она что-то еще бормотала себе под нос. Силий искоса наблюдал за ней. Самооценка у птички была ниже плинтуса. Страшная. Да не видел он в ней ничего такого. Хотя сейчас она выглядела для него обаятельной, привлекательной. Даже несмотря на утрешнюю истерику. Но он ее напугал. Рано все это. Не готова она. Для начала надо было убедить, что и на ее улице может быть праздник, что она может понравиться кому-то просто так. Она ведь даже мысли не допускала, что ее может кто-то любить искреннее и без корысти. А ему просто хотелось быть с ней рядом и ничего большего. Целовать ее, обнимать, ощущать и никуда не отпускать. Только ведь в слова она не поверит, хотя и отказываться от них тоже не стоило. Но нужно было придумать, как ей объяснить, что она неправа.

Глава 11

— Я передумала! Не хочу сапоги заказывать, — ответила Мируша, пытаясь обогнуть Силия, который упрямо встал на ее дороге.

— Чего это ты передумала? Сегодня не хочешь, а завтра захочешь. У тебя решения с настроением меняются, — возразил он.

— Дай пройти. Мне работать надо.

— И что же ты собираешься сделать?

— Да хоть белье шить пойду, — ответила Мируша, ныряя у него под рукой. — Все утро с тобой проспали, а теперь еще бездельничать предлагаешь! Будет время и для сапог. А пока время для работы.

Она сделала несколько шагов, уходя от него, но Силий перехватил ее за пояс и потянул на себя.

— Это ни в какие рамки…

— Не хочешь сама идти, придется тебя на руках нести. Упрямица, — подхватывая ее на руки, сказал Силий.

— Ты… Ты понимаешь, что люди…

— Пусть говорят. Тебя с каких пор волнует кто и что скажет? — спросил он.

— Отпусти, — более мягко попросила она.

— Да ты от меня сбежишь. У тебя же на лице это написано. Потом спрячешься где-нибудь и я тебя до ночи не увижу.

— Силий, я не ожидала от тебя такого поведения. Это…

— А я не ожидал, что ты будешь так трусить. Где твоя смелость, птичка? — спросил он, быстро пересекая двор.

— По-хорошему прошу, отпусти. Спину еще себе сорвешь.

— Вот тут лучше тебе помолчать, — предупредил он.

— Я серьезно. О тебе же забочусь.

— О себе. Ты та еще эгоистка.

— Силий, ты с зятем когда разберешься? — спросил Борис.

— Пусть еще помаринуется. Ему полезно, — ответил Силий, который и не думал останавливаться.

— Вот, тебя там бедный парень дожидается. А ты тут со мной в игры играешь, — нашлась Мируша.

— Вот это ты сравнила! Разбираться с алкоголиком или с тобой развлекаться? Уж поверь, с тобой интереснее.

— Ты так негативно к этому относишься. В ведь сам… Ладно, молчу.

— Я женщин не бил. Никогда руку не поднимал, — ответил Силий. — Проблемы были. И никуда они не делись, но это не значит, что я не могу бороться со слабостями.

— А я с ними бороться не могу. Например, язык — враг мой.

— Начинаю к этому привыкать. И не делай вид, что тебе жаль. Ведь не капли ни жалеешь.

— Не жалею, — рассмеялась Мируша.

— Чего опять случилось? — спросил Весий, который шел им навстречу вместе с Василием, который руководил дружиной.

— Он не слушает никаких доводов и не думает меня отпускать, — пожаловалась Мируша.

— Так сама упрямится начала. Вот не сошьют ей сейчас сапоги, так потом весь мозг мне съест, что без них она танцевать не может.

— Правильно, не могу. И без них замуж не пойду, — ответила она. — Князь, я правда замуж не хочу.

Весий чуть не утонул в ее грустных глазах, наполненных слезами. Хотел уже Силию выговор сделать, что это перебор: одно дело ухаживать, а другое дело закинуть на плечо и силой потащить к себе в пещеру. Вроде не дикие люди.

— Ага, не хочешь, — Силий зло прищурился. Посмотрел на нее. Мируша только ресницами захлопала, изображая саму невинность. Даже слезинку пустила. Вот это его разозлило окончательно. Он посадил Мирушу на бочку, которая стояла в коридоре и впился в ее губы. Она попыталась возразить, а потом прижалась к нему, отвечая на поцелуй. — Все еще не хочешь?