А кто у нас муж? (СИ) - Ланская Алина. Страница 10

— Маш!?

— А зачем тебе, где я была?

— Да потому что ты подозреваемая! Твою мать, мозги включи, наконец!

— С Матвеем гуляла, по парку детскому, рядом с «Небом». Там еще водитель его был в «Лексусе». Потом поехали на окраину завтракать, но…

— Фамилия?

— Матвея? Соловьев, кажется. Нет, Савельев. Ник, я никого не убивала! Да ее Витек увез из клуба!

Твою ж мать! Вот вляпалась! Бегу в коридор, там сумка моя. Вытряхиваю все на пол.

— Визитка, тут должна быть визитка этого Матвея, он сказал у него бизнес, Step by Step.

Но Леднев меня уже не слушает, куда-то звонит, уходит на кухню.

Подозреваемая?! Почему меня-то?! Да Ленка с кем только не ругалась, склочная она… была. Поверить не могу. Так, все! Соберись! Папа! Надо позвонить папе! Он должен…

Но я не успеваю ничего сделать. Ник быстро проходит мимо и открывает дверь. На пороге…

Глава 9. «Машка! Я не верю, что ты это сделала»!

Ну конечно! Старый Хрен всегда как цепной пес рядом с хозяином. А рядом хлыщ какой-то в костюме. Что им надо-то?!

— Доигралась?! Вертихвостка! Рассказывай давай, дура!

— У Савельева мобильный отключен, секретарша говорит, он в командировке, вернется в город в среду. — Это уже хлыщ рот открыл.

— Да какой в среду? Я же с ним…

— Маш, если это ты, расскажи все. У тебя будет самая профессиональная защита, какую можно найти в городе. Это — Яков, лучший адвокат по уголовным делам, он будет тебя защищать.

— Да ты офонарел, Ник?! Я никогда бы этого… — Ору так, что у самой в ушах звенит.

— Тихо, рот закрой. Вась?

— Я пообещал, что сам ее привезу. Не надо тут пугать приличную публику…

— Куда привезете? Я никуда не поеду.

— Мария, — тут опять хлыщ, то есть Яков. — На орудии преступления ваши отпечатки, вы громко ссорились, свидетели также показали, что потерпевшая давала вам ключи от своей квартиры и у вас нет алиби.

— Какие отпечатки? — Что это за сон такой хреновый?!

— Твои дура, твои! Ты зачем ее грохнула?!

— Непреднамеренное… ссора… состояние аффекта.

— Да какой нахер аффект?! Не делала я этого, не делала!

— Кого еще видела, кроме Савельева?

— Водителя его.

— Номер машины?

— Не помню, Ник! Номера точно не местные, «Лексус», черный. Седан. Он меня почти до дома довез, а потом…

— Посмотри камеры у охраны, может будет что? — Старый Хрен уже не слушает Айса, сам звонит куда-то.

— Я Не Делала Этого! Слышите меня?! И мне надо позвонить папе и Варе.

— Варе я сам скажу, а папу лучше не беспокоить. Яш?

— В какой одежде вы были? Как ваши отпечатки на ноже оказались?

— Да не знаю я! Я там часто бывала у нее и вечером вчера тоже.

— «Лексус» пробили, но он не Савельева.

— Чей?

— Его партнера по бизнесу. Мобильный Савельева недоступен.

— Найдите его, пожалуйста!

— Мария, давайте с самого начала, максимально подробно весь вчерашний день, ночь и утро. До того момента как поднялись в эту квартиру.

Начинаю рассказывать, они слушают, не перебивают. На память никогда не жаловалась, и сейчас помню все очень отчетливо. Яков что-то быстро записывает, Старый Хрен ушел в комнату разговаривать по телефону.

— Что именно вам сказала Елена, после чего вы ее ударили?

— Чушь какую-то несла, что ненавидит таких богатых сучек, как я, что скоро папа будет на нее работать.

— А что у папы?

— Рахимов. — Ответил за меня Айс. Яков кивнул и больше не стал спрашивать.

— Кто это слышал?

— Из знакомых? Никто, мы вдвоем за стойкой сидели, остальные на танцполе были, но они видели, наверное, как мы ругались.

Отвечаю на его вопросы еще минут пять, наверное…

— Все. Поехали, нас давно ждут уже. Даже машину прислали… Жаль вещи не успели собрать, ну потом передадим.

— Какие вещи? Не поняла.

— Мария, я сделаю все возможное, чтобы вытащить вас отсюда, но обвинение в убийстве это очень серьезно.

— Думаешь, сразу предъявят?

— Не исключаю. Поехали.

— Я этого не делала, вашу мать!

— Помолчи и подумай, все ли ты рассказала.

Ник закрывает дверь, а у меня возникает паскудное чувство, что сюда я сегодня уже не вернусь.

Доехали мы минут за пятнадцать, в машине Яков дает четкие инструкции, как себя вести и что отвечать. На самом деле он хочет, чтобы я как можно больше молчала, а отвечать будет он. Хмурый Айс с кем-то переписывается. Он скажет ведь Варе?

— Послушайте, это подстава! Я ее вообще не видела с середины ночи! Не верю, что меня могут посадить! Я ничего не сделала!

— Ты скажи мне, как твои «пальчики» в полиции оказались?

Не хочу вспоминать, не хочу, чтобы он Варе рассказывал. Она не знает. Почти все ей рассказала про себя… Но он все равно выяснит…

— Сам выясняй! Мне не до этого сейчас.

— На воровстве попалась, в магазине, по малолетке.

Ну говорю же: Хрен Старый. Все ему неймется!

— Мне семнадцать было тогда, это недоразумение вообще!

Останавливаемся около серого неприметного здания. Я в таких местах давно не была. Фуу!

— Молчи чаще, матом не ори, не хами. Сейчас ты хорошая правильная девочка, ясно? А не как обычно…

Три часа, вашу мать! Три гребаных часа ада! Я бы там не выжила без хлыща, поломали бы меня….

— Мария была знакома с потерпевшей, часто бывала у нее дома, в том числе и накануне убийства. Поэтому ее отпечатков так много в квартире. Потерпевшая обладала бурным темпераментом. Она неоднократно конфликтовала с подругами. Одежду Марии, в которой она была в клубе…

— Яков Семенович, все улики против вашей клиентки, алиби… Кто этот Савельев, который якобы был с подозреваемой?

— Владелец обувной сети, никогда не привлекался.

— Так давайте найдем его, а пока ваша клиентка у нас побудет. Бойкая девушка, мало ли что еще.

— Девяносто первая? — уточняет Яков. Кажется, он не удивлен.

— Что значит девяносто первая? — Это первый вопрос, который я задаю этим двум ментам, которые сделают все, чтобы меня посадить. Я по глазам вижу, они и искать больше никого не будут.

— Девяносто первая статья УПК РФ предусматривает задержание подозреваемого на 48 часов без предъявления обвинения….

— Я тут останусь?

Вашу мать! Смотрю на хлыща, но он только головой кивает. Пи…ц мне!

— Маш, это закон. Они имеют право задержать вас. И главное — обвинение вам пока не предъявлено. Но, да, эту и, возможно, следующую ночь вам придется провести в изоляторе.

И наступил, козел, мне на ногу под столом. Видимо, чтобы я не начала орать. А орать очень хочется. Я в заднице, я в полной заднице!

Обшарпанные стены, убогая мебель, да эти облезлые палки кроватью назвать нельзя. Маша, это сон, ты спишь, скоро проснешься в своей квартире и поймешь, что тебе все приснилось… Такой нищеты я никогда не видела. Лязгнул замок. Камера… А ничего так… В кино страшнее показывают. Ну там наркоманки, проститутки, обязательно какой-то мужик в юбке…. А тут… Бабка какая-то сидит, худенькая, божий одуванчик. И все. И нет никого. Осматриваюсь, может не все заметила? Да нет вроде, все нормально. Хлыщ велел ничего про себя не рассказывать, вообще ничего, не только про убийство. А еще сказал, что еду и вещи мне передадут. И только это и можно есть. Телефон у меня, что странно, не отобрали. Тут даже сеть ловит, хоть и плохо. Бабка сидит на кровати, уткнулась в точку какую-то, медитирует, наверное. Главное, чтоб не мешала. Тут наверняка везде прослушка стоит, может, поэтому и телефон оставили? Ждут, пока я ляпну что-то. Не дождетесь, ублюдки! Телефон мигает. Варька!!!!

«Машка! Я не верю, что ты это сделала! Не верю! Еду и вещи тебе передадут. Мы тебя оттуда вытащим! Никому ничего не говори! Обнимаю тебя!!!»

— Эй, девка, че воешь-то? Поди виновата-то, сюда просто так не сажают, чего натворила-то? А? Покайся бабке старой!

У меня аж слезы высохли. Вот грымза старая! Ща я тебе исповедуюсь!