Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина. Страница 16

— Ну, с цензурой — понятно, — согласилась я, отмеряя под жадным взглядом Бро нужное количество кофе для заварки двух чашечек эспрессо. — Я что-то такое подозревала, когда Элар говорил, что у них тут штраф за брань предусмотрен. А вот про договор я бы на твоём месте уточнила. Могли бы сверить показания…

— Уточнила… — передразнила мой тон Бро. — Ты ба тоже могла поподробнее расспросить, с какой такой радости, если нас уже как предохранительный клапан для здешнего психованного Камня используют, нам ещё и дополнение какое-то втюхать пытаются. И вместо того, чтоба враньё разное слушать, взяла бы нам копию этого пресловутого договора, глядишь — вдвоём бы и разобрались, по чём тут фунт лиха.

Я едва не расплакалась от расстройства. И почему мне эта идея самой в голову не пришла?

— Мне-то Мозус… Ну, нянь этот, которому мы первой зарплатой обязаны. Помнишь? Я рассказывала… Так вот, он про договор отказался рассказывать. Однако упомянул, что как бы всё у нас ни сложилось, я всегда смогу найти работу в их клинике. Мол, они же не идиоты, чтоба от такого подарка отказываться. И пусть хоть всю очередь во главе с дюком разорвёт от зависти. Никого из работников лечебницы совесть не замучает. Ибо они не для себя, а для бедных сироток стараются…

Бро задумчиво замолчала, я зажгла под туркой огонь и, оглянувшись, столкнулась с встревоженным взглядом.

— Сироток… хороши сиротки, если на карточке, к кроватке прикреплённой, только имя отца значится. А напротив матери — прочерк. Если у них тут роженицы мрут, как мухи, то…

Испуганно охнув, я упала на свободный стул. Прикрыла рот ладонью.

— Как же так?

Бро шмыгнула носом, а я вспомнила, как Элар говорил, что у них тут отличная медицина, мол, наша её и в подмётки не годится. А если вспомнить, что один визит к местному акушеру избавил Бро от изнурительного токсикоза — пасть даже и на время… Нет, хуратор конечно говнюк, и спорить нечего, но я отчего-то была уверена, что в тот раз он говорил правду.

— Я думаю, тут что-то другое, — заметила я, поднявшись на ноги, чтобы заглянуть под крышечку турки. — Что-то, что связано с тем, что в этой стране женофобов и женоненавистников гражданство никто получить не может. Или знаешь что?..

И тут я была вынуждена замолчать, потому что мы отчётливо услышали, как громко стучат каблуками по паркету соседи сверху. Одна беда: теперь над нами жило только бесконечное южное небо.

— Может, это голуби по чердаку ходят, — предположила Бро, — или крысы.

— У нас нет чердака, — напомнила я, подняла глаза к потолку и с ужасом заметила, как в центре кухонного потолка, в полуметре от голубого плафона, медленно, как голова Чеширского кота, проявляется чердачная дверь.

— Что это? — кентервильским приведением простонала Бро, а я открыла рот, планируя разразиться позорным визгом, и именно в этот миг люк откинулся и в проёме показалась коротко стриженная голова, выкрашенная в изумрудно-зелёный и радостно оповестила:

— Девки, ну вы молодцы! Слов нет. Теперь ещё лестницу нам наколдуйте, чтоб мы спуститься могли, не сломав ни ног, ни каблуков.

— Каблуки не трожь! — раздалось сверху, и зеленовласка оглянулась на голос. — Они мне дороги как память. Здесь таких уже не найдёшь…

Глава 6. Сердце не камень

Случись что-то подобное сутки назад, я б точно в обморок грохнулась, а сейчас спокойно почесала висок и уточнила:

— И как именно? Наколдовать? Мы не умеем.

Зеленовласка закатила глаза и произнесла тоном, каким взрослые разговаривают с маленькими детьми:

— Никто, не может, Славка. Тех, кто может, на этой улице не держат. — Мы с Бро озадаченно переглянулись. Не знаю, как ей, а мне, не понравилось, что какая-то посторонняя Кикимора (пришелицу я так за цвет волос окрестила), знала, как меня зовут. — Просто подумайте про лестницу, как если бы она тут всегда должна была быть, и сами увидите, что получится.

К своему стыду я представила знаменитую лестницу из «Унесённых ветром» (терпеть не могу этот фильм, как и книгу, но Бро его обожала, так что волей-неволей пришлось посмотреть раз двадцать или тридцать). Не знаю, как бы этот монстр уместился в нашей однушке, если бы Брошка подумала о том же самом. Но фантазия сестры, к счастью, была не такой масштабной и у дыры, ведущей на чердак, которого у нас нет, появилась приставная лестница, новенькая, чистенькая, остро пахнущая свежей древесиной.

— Быстро соображаете! — восхитилась Кикимора и в мгновение ока слетела вниз. — Окна занавесьте, а то, если нас тут застукают — мало не покажется.

Я бросилась раскручивать жалюзи, а когда оглянулась, гостей в нашей кухоньке было уже целых четыре человека.

Кикимора, Моделька, Директор рынка и Бармен — прозвища вспыхнули в моём мозгу, как лампочки на новогодней гирлянде, и закрепились там навеки.

— Давайте знакомиться, — как единственный мужчина в нашей компании, Бармен взял быка за рука и, протянул мне руку, представляясь:

— Славомир, Мир, чтобы не запутаться. Это Властислава. — Кивок на Кикимору. — Или Власта. Владка. — Моделька. — И Чеслава Валерьевна.

— Чеся, — мягко улыбнулась Директор рынка и, вольготно устроившись за столом, посмотрела сначала на меня, потом на Бро. — А вас как зовут, девочки?

По виду Чесе было лет тридцать пять или около того, довольно миловидная, и Директором рынка я её обозвала из-за невероятной внешней схожести с героиней фильма «Гараж».

— А можно я угадаю! — подорвался Бармен Мирослав… тьфу-ты, Славомир!.. и с видом мальчишки, выпрашивающей у строгой мамы мороженое, глянул на Чесю. Впрочем, не таким уж «мальчиком» был этот обманчиво худенький Мир. Это мне с первого взгляда он показался хрупким вьюношей, а при ближайшем рассмотрении я заметила и твёрдые бицепсы, бугрящиеся под короткими рукавами футболки, и крепкую шею, и мощные ноги, обтянутые синими классическими джинсами. — Ты Станислава, а ты… вы… — Обрезался о предупреждающий взгляд Бро. — Вла… Яро… Миро…

— Бронислава, — прекратила его мучения Бро. — И Велислава, промазал ты со Станиславой, медвежонок. И не советую облизывать её вот этим вот «я-весь-из-себя-мачо» взглядом. Кого-то другого будешь на свою лаву усаживать, не мою дочь.

Мир вспыхнул, будто красна девица, а его спутницы захихикали, а я проворчала:

— Ну раз мы все перезнакомились, то, может, пользуясь терминологией Бро, вы уже объясните нам, какого хера?

Наши гости потрясённо ахнули, уставившись на мои запястья, ещё не украшенные ремнём цензуры. Я горделиво хмыкнула и предложила:

— Начать можно с того, ка в потолке нашей хрущовки появился чердачный люк и откуда взялась лестница.

В тайне я, конечно, надеялась, что мне вручат волшебную палочку и сову, после чего отправят учится в Хогвартс, но и правда не разочаровала.

— А это всё магия Камня и Славной улицы, — сказала Чеся. — Специальное волшебство такое, чтобы нам было проще адаптироваться к новой реальности. Нас поэтому и перебрасывает прямо с жилплощадью… Как говорил злюк куратор, чтобы не рвать по живому, а мягко вливать новое в нашу жизнь.

Злюк куратор… Я мысленно хихикнула. Интересно, он у всех разный или один на всех? В любом случае, прозвище надо взять на вооружение. Элара знатно перекосит, когда я его злюком нареку.

И ради всего святого, скажите мне кто-нибудь, почему мысли об этом заставляют меня улыбаться, как последнюю идиотку?

— А если проще, то дела обстоят так, — перебила подругу зеленовласка Власта. — Сначала в вашем потолке появится чердачная дверь, затем оконные стёкла превратятся в привычные глазу витражи, затем одежда в шкафу изменится на платья, достойные местной моды, ну а после всего Славная улица укажет вам на дверь и пнёт ногой под мягкое место, чтобы вы шли себе в мир и жили счастливо.

— Всё, определённое Камнем время, — согласилась Чеся. — Вы, если судить по страже у дверей, дополнение к договору пока не подписали. Нет?

Она перевела тревожный взгляд с Бро на меня, и я покачала головой.