Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина. Страница 26

— Сон дурной приснился, прости, — простуженным голосом просипела я и сползла с дивана.

На ватных ногах, придерживаясь рукой за стену, я добрела до ванной комнаты, а там, зажав зубами угол толстого банного полотенца, босой ступнёй притиснув дверь, засунула руку в пижамные шорты и закончила то, что начал церберский Элар в моём церберском сне!

До искр перед глазами и сдавленного скулежа.

А потом долго поливала себя из лейки, устроившись на дне холодной ванны да глотала злые слёзы, не понимая, кого я больше ненавижу, себя за слабохарактерность или дюка-злюка за то, что заставил меня чувствовать всё это, такое жаркое и такое противоречивое.

Спать той ночью я уже не ложилась, уползла на кухню, вскипятила чайник и, прихватив с собой кипяток, пустую кружку и банку с кофе, уползла на улицу. До утра сидела на крыльце, прихлёбывая горький напиток, слушая ночь и старательно отгоняя от себя любые мысли об Эларе.

А потом а потом небо над Славной улицей посерело, и я соскребла себя с мостовой — с трудом, надо сказать!

— Проснись и пой, Велислава, — пробормотала я себе под нос. — Нас ждут великие дела!

Весь день я была так занята, что не то что вспоминать проклятый сон или думать об Эларе, я даже вздохнуть свободно не успевала. Для начала, памятуя о том, как короток рабочий день местных торгашей, я метнулась на рынок. Даже не ради продуктов, которых у нас пока хватало, а чтобы присмотреться, прицениться, узнать, как тут у них всё работает.

И вообще не удивилась, обнаружив резные ряды деревянных прилавков и аккуратненьких старушек в разноцветных платках, лениво предлагавших сонным покупателям свой товар.

Базарные столы ломились от свежих, сочных фруктов. Круглые дыни, арбузы, размерами напоминавшие карету Золушки, виноград, крупный, с тонкой, истекающей сладким соком кожицей, айва, миндаль, инжир, бобы, чечевица, сухофрукты, вино в домашних, оплетённых тонкой лозой бутылках, и хлеб. Ещё тёплый, ароматный, жадно дышащий прохладой южного утра.

Возле этого-то прилавка я и подвисла.

— Попробовать хочешь? — лукаво поглядывая в мою сторону, спросила махонькая старушка, хозяйка всего этого богатства. Я кивнула: от восторга и предвкушения свело челюсть, а рот наполнился слюной, так что сказать что-то более внятное, чем «мгм-хм-нда», я физически не была способна.

— Ячменный, пшеничный, ржаной. С оливками. С сушёными помидорами. С инжиром. С перцем и грушами. С миндалём. С виноградом.

От каждого каравая она отрезала по тоненькому, прозрачному ломтику и выкладывала на медный поднос, занимавший центр прилавка. Я жадно сглотнула и облизала губы.

— Божечки, да к вам сюда можно на бесплатные завтраки ходить, — пробормотала я, поднося к носу кусочек белого хлеба с тёмными пятнышками сухих фруктов. — Если я у вас всё это испробую, то и к обеду проголодаться не успею.

Старушка по-доброму рассмеялась.

— Я с помидорами возьму ломоть, для сестры. Сколько?

Огромным тесаком женщина щедро отхватила с восьмушку от крайнего каравая.

— Сколько? — повторила мой вопрос и, хитро сощурившись, обронила:

— Ну, халкунт.

— А это не дорого? — засомневалась я. — Я тут недавно совсем, в вашей валюте не очень пока разбираюсь.

— Недорого, — заверила меня старушка, и я почему-то сразу поняла, не врёт. — Бери, не раздумывай.

И тут же ловко завернула краюху в гигантский зелёный лист какого-то дерева.

— Спасибо.

Вынула из кармана монетку, а потом добавила к ней ещё одну лепту и, оглядываясь по сторонам, спросила:

— А как так, что на рынке только женщины работают? Откуда? Мне объясняли, что с женщинами в Атлантиде проблема.

— Проблема? — старушка фыркнула. — Ещё чего! В Атлантиде только одна проблема — это атланты. А с женщинами никаких проблем. Откуда? Если не родятся у них бабы. И правильно делают. С такими законами я б и мужиков рожать запретила.

— Кхм, — глубокомысленно прокомментировала я это экспрессивное высказывание. — А вы тогда как тут? Что-то мне не верится, будто по договору…

Если раньше бабулька смеялась звонким, молодым смехом, то сейчас заржала, как лошадь Пржевальского, аж краюхи на прилавке подпрыгнули, то ли от удивления, то ли от испуга.

— Скажешь тоже! Договор. Не в том возрасте я уже, чтоб со мной договоры заключать. Медузы детей только своим мужикам рожают, тем, кого сердцем выбрали и душой.

Цветастый платочек на голове милой старушки шевельнулся, и из под хлопкового края тугим локоном выпала змеиная голова на упругой шее. Как я от ужаса не заорала — не представляю, лишь кулаки сжала так, что на ладонях полукруглые ранки от ногтей появились.

— А местные знают, что мы на их свободу не претендуем, — продолжила медуза, с понимающей ухмылкой пряча свои живые волосы под платок, — и визы нам спокойно дают. Да и не только нам. В Славое вообще много пришлых баб живёт, из самых разных миров. Мы вот торгуем, кто-то в обслуге, суккубочки популярностью очень пользуются… Много, много народу, врать не буду. Кто по визе, кто по договору.

— А без договора? — спросила я.

— Знаю одну ведьму, — кивнула старушка. — Повезло стать истиной для мага. Хотя обычно ими простушки становятся, из круглых. В ком магии ни капли отродясь не было… А тебе зачем?

— Интересно просто, — пробормотала я. — За хлеб спасибо. Я завтра ещё приду. Ладно?

— Приходи, — согласилась медуза. — Чего уж… Мы тут каждый день. За пару лепт над ценой я тебе про что хочешь расскажу. Меня Кето звать. А тебя?

Я представилась, сказала, что живу на Славной. Правда, о том, что «простушка без магии» не упомянула. Уж и не знаю почему, но вдруг показалось правильным сохранить эту информацию в секрете.

Мы распрощались, но домой я не пошла — отправилась в банк, наличку на карточку забросить. Цензуру зарядить, то есть, чтобы можно было спокойно материться, не боясь грозно капающей пени.

Памятуя о наставлениях братцев месяцев, я, понадеявшись, что у местного мага рабочий день начинается с рассветом, нашла нужную дверь и вошла внутрь.

Внутреннее убранство волшебного «банка» больше всего напоминало контору ЖЭКа — деревянная конторка, избитое жизнью кресло, стол заваленный бумагами и маг, лохматый, небритый и в дымину пьяный.

— Жо жа? — прожужжал он, глядя на меня совершенно стеклянными, красными от недосыпа глазами.

— Монет на цензуру закинуть. — И не спрашивайте, как я поняла, что он сказал! — Вот на эту.

— Ж!

Он тряхнул головой и от резкого движения едва не свалился со стула. Я протянула руку. Маг пожевал губу, ладонью потёр глаза, а потом щёлкнул пальцами над моим запястьем и уставился в хрустальный шар, внутри которого клубился белёсый туман.

— М-да, — пробормотала я. — Сивилла Трелони уже не та.

Но пьяница на мои слова никак не отреагировал. Возможно, он меня даже не услышал. Он молча взирал в шар и долго не произносил ни звука. Я терпеливо ждала. Ничего не происходило. А потом я услышала самый обыкновенный храп и просто задохнулась от возмущения. Пока я тут, как последняя наивная дурочка результатов жду, эта пьяная сволочь просто спит с открытыми глазами!

Я перегнулась через конторку и стукнула паразита по плечу.

— Эй! Совесть есть?

— А? — всколыхнулся он. — Что надо?

— Ничего! — Ох, как мне не хватало крепкого словца! — После обеда приду, когда протрезвеешь. Алкаш…

Вернувшись домой, я обнаружила, что Бро уже проснулась, привела себя в порядок и собирается куда-то уходить.

— О, Сливка! — обрадовалась она моему возвращению. — Где тебя носило?

— На рынок ходила. — Я положила на стол свёрток с хлебом. — Купила кое-чего к завтраку.

— Здорово! Бери с собой, а то нехорошо с пустыми руками. Сегодня у Чеси завтракаем — у неё кухня самая большая. Заодно и доработаем то, что вчера не успели.

Сивилла Трелони — литературный персонаж, героиня серии романов английской писательницы Джоан Роулинг о Гарри Поттере. Профессор прорицания в школе магии и волшебства Хогвартс.