Контракт на мужа (СИ) - Ли Марина. Страница 32

Мы стояли под низкой широкой аркой, сразу за которой начиналось Первое храмовое подворье — я с открытым ртом, пытаясь вникнуть в слова мужчины, он с сошедшимися над переносицей бровями. Выглядел Элар усталым и не выспавшимся, вдруг стало понятно, что, кажется, моё первое впечатление, о том, что дюк страдает от такой же бессонницы, что и я не было ошибочным.

Разве что за малым уточнение. Не от такой же, а от той же.

Про «бессмысленно» я предпочла пока не услышать, и вместо этого просевшим от ужаса голосом спросила совсем о другом:

— Ты тоже не спишь из-за этих снов? — Элар, горько усмехнувшись, кивнул. — Божечки, как стыдно-то… И что теперь делать? Это вообще надолго?

— Я не знаю, — отводя взгляд, ответил он. — Никто до нас не противился притяжению. Думаю, сны исчезнут, когда мы станем жить вместе. Чем раньше, тем лучше.

Вот это вот всё, что было после «когда» я благополучно отправила туда же, куда и «бессмысленно». Поморгала с минуту и неспешно побрела в сторону Славной улицы. Элар безмолвно шёл рядом. К счастью, молча и не пытаясь ко мне прикоснуться. Но у дверей моего дома всё же кашлянул, собираясь что-то сказать, однако я не позволила.

— Мне ничего этого не надо, — выпалила на одном дыхании. — Я ничего такого не хотела. Ни магии, ни связи…

Осеклась, осознав, что не до конца искренна, и исправилась:

— Точнее, хотела конечно! Мечтала даже, чтобы любовь до гроба и страсть до искр из глаз. Но не с таким, как ты.

На лице Элара не дрогнул ни один мускул, разве что в глазах промелькнуло что-то тёмное, пугающее.

— Без обид, — примирительно подняв руку, попыталась объяснить я. — Но ты же ведь женщин не уважаешь.

— А если без договора? — вдруг предложил он. — Со всей вот этой романтикой, о которой ты говорила в прошлый раз? Если ты позволишь мне…

— Можно я домой уже пойду? — От слов Элара почему-то хотелось плакать. Я запуталась, не понимала, что происходит, не понимала себя и злилась из-за этого. — Если ты прав насчёт наших снов, то хотелось бы выспаться, раз дают такую возможность.

— Ты же понимаешь, что это временная передышка?

Я пожала плечами. Конечно, понимаю. Дюк с сожалением вздохнул и выступил в роли Скарлетт О'Хара, заявив:

— Мы ещё вернёмся к этому разговору. Завтра.

И тут же добавил, всё испортив:

— Или послезавтра, или через десять дней кое-кто безумно чувственный и страшно вспыльчивый будет вынужден признать мою правоту. От нас ничего не зависит. С этим просто нужно смириться… И вот когда этот кое-кто всё осознает, я даже злорадствовать не стану, а просто приму тебя под крышей своего дома. И больше не отпущу.

Я привстала на цыпочки и с наслаждением выдохнула в красивое злюковское лицо:

— Я лучше сдохну!

Глава 10. Да или нет? Каков твой положительный ответ?

Дверью я не хлопнула только потому, что Бро боялась разбудить. Но зубами скрипела так громко, что будь наши соседи дома, а не на празднике, точно решили бы, что наш дом потихоньку грызут термиты. А всё Элар виноват. Мало того, что он мои слова всерьёз не воспринял, так ещё и протянул с кривоватой ухмылочкой:

— Злюка упрямая…

Кто, простите? Злюка, да он… да он…

И пока я разевала рот, лишившись дара речи от возмущения, склонил голову и коснулся моих губ мягким поцелуем. Сладким и тягучим, как свежий цветочный мёд.

На этот раз я отшатнулась первая, хотя и не так быстро, как бы мне хотелось. Прокашлялась, возвращая голосу привычное звучание и заявила, злясь из-за довольной рожи дюка, который посмел обозвать меня злюкой:

— Я не шучу. Ноги моей в твоём доме не будет.

Он вскинул бровь и протянул:

— Посмотрим. — Потрогал кончиком пальца заколку, что скрепляла пеплос на моём плече. — Мои цвета тебе удивительно к лицу, Вель. И запах тоже…

Я растерянно моргнула.

— И впредь, если кто-то посмотрит на тебя косо, смело прикрывайся моим именем… Так и говори: «Я женщина дюка Элара из дома голубого лотоса, из рода Аскавхетео».

Отвечать не стала, а под тихий смех, скрылась в дом. И да, дверью не хлопнула лишь потому, что Брошку не хотела разбудить.

Свет не видывал большего нахала, чем злюк хуратор.

Самоуверенный, наглый, бессовестный тип.

Я потёрла рукой глаза, чтобы привыкнуть к темноте. Магия или нет, но я определённо не узнавала себя. Если бы встретились я сегодняшняя и я вчерашняя… ладно, вру, не вчерашняя, а хотя бы июльская. Я та этой мне по щекам бы надавала: за бесхребетность и полное отсутствие гордости.

Лампу зажигать не стала. Бро проснётся, начнёт расспрашивать, что да почему, а я растрёпанная, и сказать мне нечего…

Крадущимся шагов я двинулась по коридору, почти не дыша и молясь, чтобы пол не скрипел, но в самый ответственный момент, когда до ванной оставалось не больше полутора метров, обо что-то споткнулась и сначала ударилась бедром о комод, потом наткнулась на вешалку и, наконец, с сочным грохотом растянулась вдоль плинтуса.

Зажмурилась, ожидая услышать недовольное ворчание и готовясь держать ответ, но, как ни странно, Брошка, которая и так-то спала весьма чутко, а беременность привнесла в её сон тревожность и беспокойство… И вместе с тем учинённый мною шум сестру не разбудил.

— Бро, не пугайся, — громок произнесла, поднимаясь на ноги. — Это я, балда, зацепилась за что-то…

А за что я зацепилась-то? Шагнув к ванной, я открыла дверь и щёлкнула по выключателю. Оглянулась назад и остолбенела.

Бро лежала на полу, бледная до синевы, босая и… И в первую секунду мне показалось, что мёртвая. В глазах потемнело, в голове стало пусто-пусто, а на сердце так страшно, что дыхание перехватило.

— Брошка… — прохрипела я и бросилась к сестре, остро сожалея, что в своё время не пошла учиться в медицинский. Сейчас хотя бы знала, что делать… — Брошка.

Нащупать пульс на руке не удалось, поэтому я прижала ухо к груди сестры, лепеча:

— Пожалуйста, Божечка! Пожалуйста!

Сердце билось. Слабо-слабо.

Я вскочила на ноги, прижала руку к губам, не зная, что предпринять, а потом, путаясь в подоле пеплоса, рванула ко входным дверям, вылетела на залитую лунным светом Славную и закричала, натужно, отчаянно:

— Элар!

Я даже думать боялась о том, что стану делать, если он меня не услышит, если слишком далеко ушёл или, что ещё хуже, улетел на своём летающем гробе, оставив меня наедине с моею бедою.

— Эла-ар!

Когда он появился из-за поворота, я бросилась к нему навстречу, схватила за руку, потащила за собой.

— Идём, идём скорее, прошу тебя! Пожалуйста, помоги! Брошка — там… Сделай, что-нибудь! Она…

Надо отдать злюку должное, он не задавал бессмысленных вопросов и в дом вбежал впереди меня, увидел лежащую на полу Бро и выругался:

— Дурочки! Доигрались в свободу и волонтёрство? — Осторожно взял Бро на руки. Я всхлипнула и торопливо вытерла повлажневшие от слёз щёки. — А если бы меня не оказалось рядом?.. Да не реви ты!..

Минут через сорок или час я мялась у крыльца больницы, отдав Бро на руки чёрному, как ночь, Йонасу, и грызла костяшки пальцев.

— Всё будет хорошо, — уверил меня доктор на прощание. — Вы вовремя успели. Не нужно переживать.

Не переживать? Легко ему говорить, а меня трясло от с трудом сдерживаемого напряжения, крепко приправленного ужасом. Трясло и не отпускало.

— Иди сюда. — Элар подошёл ко мне со спины и сначала обнял за дрожащие плечи, а потом взял на руки. И я не стала сопротивляться, обняла его за шею и спрятала лицо в складках праздничного хитона (Да уж, с днём местного Нептуна у меня как-то не сложилось, в первый и последний раз я его праздновала). Злюк устало вздохнул.

— Бестолочь ушастая. Пойдём спать… Не дрожи и не дёргайся. Не ко мне домой. В «Оливковую рощу».

— На Славной никого не осталось, — призналась я, закрыв глаза. — Мне нужно вернуться. Камень…

— …переживёт одну ночь без тебя, — проворчал Элар, уверенно шагая по мостовой. — Да и праздник, никто не заметит, что вас дома нет. К тому же скоро все расходиться начнут, и ваши товарищи по нелёгкому волонтёрскому делу — в том числе. Не переживай.