Попаданка для лорда-ректора (СИ) - Генер Марго. Страница 19
Приятном? На чем приятном ей сконцентрироваться? За эти два дня день ее пугали, перемещали между мирами, паника случалась столько раз, что она со счета сбилась, а сейчас ее дар (если верить ректору) устроил вообще непонятно что.
Ощущения нарастали, трепыхания внутри становились все сильнее. Когда же ее престанет колотить… Она попыталась собраться, как-то успокоить хаос внутри себя, но от этого ее только мощнее заколотило. И этот шум голосов вперемешку с опьяняющим желанием…
— Не получается… — простонала она.
Внезапно горячая и сильная рука обвила ее за талию, другая обхватила шею, а сама она оказалась прижата к телу ректора, такому теплому и одуряюще пахнущему.
— Постарайся, Лина, — проговорил он ей в самое ухо, жгучее дыхание опалило шею. — Первый контакт с даром очень важен. Он показывает, кто будет главным: ты или он. Не дай ему поработить тебя. Покажи ему, что ты управляешь ситуацией. Сосредоточься…
От этой близости, от его прикосновений у нее закружилась голова. В самом деле? Сосредоточиться? Когда он касается ее, когда он так близко? Ой-йой… она забывает, как ее зовут от его горячего дыхания. Блин, он обнимает ее. Ректор Дартион обнимает ее!
Хоть бы он не прекратил! Хоть бы продолжал держать ее!
Пульс окончательно зашелся, дыхание сбилось совсем, она откинулась назад, позволив лечь ему на грудь и чуть вывернула голову так, что теперь видит его профиль, его подбородок, его губы… Какие они на вкус? Какие у ректора Дартиона губы на вкус?
— Не могу… — прошептала она, тяжело дыша и не отрывая взгляда от его лица.
Его пальцы все еще нежно сжимают ее шею, а другая рука придавливает ее к нему, будто ректор опасается, что она сейчас исчезнет или растворится. Блин, как приятно. Как офигенно приятно вот так лежать в его руках. Интересно, она бы смогла пойти с ним дальше? Не в фантазиях (в фантазиях каждый может), а вот так, по-настоящему, когда он рядом, живой и горячий, держит ее своими крепкими руками.
- Можешь, Лина, — не отступал лорд. — Сосредоточься на чем угодно. Да хоть на вон том зеркале. Не важно. Главное, чтобы ты освободила свой разум от лишнего.
Какой у него голос. Он не кричит, но даже когда говорит спокойно — хочется подчиняться. Лина бросила взгляд на зеркало, где в отражении она сидит по-татарски в объятиях ректора Дартиона и чуть не застонала — как это заводит. Блииин… У нее все белье промокло… Даже представить сложно, чьи эмоции она слышит и кого обуревает такое мощное желание.
Думать о приятном? Ну ладно, сам напросился.
Единственное, что ей сейчас приятно — это как раз находиться в его руках. Чувствовать прикосновение, его дыхание, его тепло. Он так нежно касается ее шеи… м…м…м… мурашки, по коже бегут мурашки.
— Вот так, — прошептал ректор, видимо каким-то образом ощутив в ней перемену. — Продолжай в том же направлении.
Лина закусила губу. Этот голос сводит с ума. Продолжать? Если она будет продолжать в том же направлении, она может… Ох… она даже думать об этом не будет. Нет. Он сказал сосредоточиться. Она постарается сосредоточиться на этом самом зеркале.
А, черт, они же там, в отражении, он обнимает ее, она так беззащитно откинута ему на грудь, наклонила голову, а он склонился, будто вот-вот поцелует ее в шею. О… лорд Дартион, пожалуйста, поцелуйте ее… Вот это будет по-настоящему приятно. А вторая рука чуть выше талии, под грудью, как бы ей хотелось, чтобы он коснулся ее… Блин! Соски встали! Вдруг он это заметит? Вдруг он подумает…
У…у…у…
— У тебя получается, — продолжил шептать ректор, и Лина в отражении увидела, как от него отделились темные жгуты теней и потянулись к ней.
В испуге Лина дернулась, но лорд Дартион удержал, только сильнее прижал к себе, она тут же размякла, испытав очередную волну тепла внизу живота. Между ног стало еще жарче, запульсировало. Блин! Блин!
— Что это? — пересохшим языком спросила она.
— Не бойся, — отозвался ректор. — Это мой дар. Одна его часть. Она поможет тебе проконтролировать твой.
Лина сама не поняла, почему поверила ему. С другой стороны, разве у нее есть варианты? А еще эти его прикосновения, этот голос и ее собственные эмоции, ее состояние — это просто какое-то безумие. Это желание. Определенно желание, она хочет, чтобы ректор…
Капец какой! Неужели она в самом деле такая распутная? Как это может быть? Как можно хотеть незнакомого человека? И все же каждая клеточка внутри нее буквально молит о том, чтобы он не убирал руки, не прекращал этих сладких и мучительных прикосновений.
Это все дар. Это все он путает мысли. Лорд сказал сосредоточиться на приятном. Что ж, если так, она сделает это.
Она изо всех сил сосредоточилась на самом приятном, что ее окружает — на ректоре. Глупость. Какая глупость. Но он действительно доставляет ей такое удовольствие, что просто в голову ничего другого не приходит.
Какие у него руки…
Так, успокоиться, надо сконцентрироваться. Хотя это вообще нереально, когда ей в спину упирается его… да ладно… не может быть.
А потом ее окутали темные потоки теней ректора, и она задрожала. Показалось, ее покрывают сотни маленьких поцелуев, кожа затрепетала, все внутри нее отозвалось сладким томлением, низ живота сократился, а между ног стало совсем мокро.
— М… — не выдержала она и вцепилась в пальцами в руку ректора.
— Тише, Лина… — проговорил он шепотом, едва заметно скользнув пальцами по ее шее, — я рядом…
* * *
Он едва не сходил с ума. Обнимая Лину, держа ее в руках, такую податливую, такую нежную и, в тоже время, страстную, постанывающую. Она дрожит в его объятиях, с каждой минутой все сильнее.
Блин… Невыносимо тяжело.
А ведь он должен сейчас ей помогать. Это ведь ей трудно, у нее первый контакт с даром, это ее колотит от эмоций…
Чьи эмоции она поймала?
Да не сложно догадаться.
Его.
Его эмоции. Он чувствует в ней собственные страсти, собственное желание, а она в его руках такая мягкая, черт, эта полная грудь совсем рядом с его ладонью. Совсем немного — и можно ее коснуться, оттянуть вниз этот дурацкий вырез, который прикрывает это сладкое сокровище.
«Возьми ее всю, наполни собой, наполни тьмой…»
Гадар сцепил зубы — в эту секунду противиться зову тьмы ох как не просто. Особенно, когда его затвердевший член упирается ей в задницу, прямо между сочных булочек. Хорошо, что Лина в таком состоянии, что не до конца понимает, что происходит.
Кровь притекла вниз, тьма в нем устремилась на волю, окутав его черным облаком, а Лину заколотило от его же ощущений.
— Лорд… — простонала она, уцепившись за его пальцы и в полубеспамятстве подтянув их так, что его ладонь оказалась на ее груди.
Долбаный раскопыть…
Когда ее теплая грудь легла в его ладонь, так словно прямо специально создавалась под них, Гадар сдавленно захрипел. Да что это за изводящее испытание…
— Соберись… — прошептал он, непонятно кому больше — себе или ей, и боясь, что, если станет говорить в полный голос — захрипит и выдаст себя с потрохами.
— Я пытаюсь… м… лорд Дартион… — выдохнула Лина, изогнувшись в его руках так, что ее задница еще плотнее прижалась к его паху, а грудь потерлась о его ладонь.
Черт… Лина… Что ты делаешь… Что ты, блин, раскопытный, делаешь…
«Да, да, да… не противься, не борись с тьмой. Ты хочешь ее, ты желаешь… Возьми, возьми…»
Гадар задышал чаще. Ему нужно держать Лину в руках, чтобы ей было легче усмирить свой дар, чтобы она не боялась, не паниковала. Но как это делать, когда ее шикарное и теплое тело извивается в руках, когда она стонет и хватает его пальчиками? Маленькая развратная малышка. Блин, Лина, ты не понимаешь с чем столкнулась, не понимаешь, чего ему стоит не накинуться на тебя сейчас.
И все же темные жгуты теней легкими дымками отделились от него и плавно легли на ее молочно-белые ключицы. Она вздрогнула и закрыла глаза, потеревшись задом о его пах. Тьма великая, помоги ему…
— М…м…м… — прохныкала Лина, сильнее прижимая его пальцы к своей груди. — Не могу… лорд… ректор… что… со мной…