ВИЧ-положительная - Гарретт Кэмрин. Страница 42
Я подглядываю в одно из его сообщений, почти надеясь увидеть что-нибудь отвратительное, чтобы мне стало проще. Но первое, что я вижу, — это значок сердца. Я швыряю телефон в ящик тумбочки.
Даже не знаю, что хуже: сообщения от него или от Лидии с Клавдией, которые предложили меня навестить. Как будто перед праздниками я на них совсем не орала. В любом случае больше никаких эсэмэсок я читать не буду. Думать о подругах — это примерно как тыкать в открытую рану. Она еще даже не затянулась, так что с ней лучше поаккуратнее, а то будет только хуже.
К моему удивлению, Дейв помогает мне вернуться к обычной жизни. Отец разрешает нам взять еду в их спальню, и мы, сидя с ним на огромной кровати, вместе смотрим «Лак для волос», «Mamma Mia!» и «Билли Эллиота». Сомневаюсь, что Дейву нравится, но, по крайней мере, он ничего не говорит. Иногда меня вдруг тянет плакать, как во время месячных. Дейв же просто ставит следующий фильм: «Вестсайдскую историю», «Поющих под дождем» и даже «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Он стоит перед кроватью и, размахивая во все стороны руками и ногами, так чудовищно танцует под «The Time Warp» [11], что я хохочу до слез.
— Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, — говорит он, прыгая обратно на кровать, — я буду все отрицать, и тебе никто не поверит.
Когда я забрасываю руки ему на шею, он напрягается, но все же обнимает меня в ответ. Наверняка ему трудно здесь находиться, особенно сейчас, но после Дня благодарения он больше не ругается с отцом. В кои-то веки мы не просто «брат и сестра по праздникам».
В воскресенье мне наносят неожиданный визит.
— Ребята, вы что тут делаете? — спрашиваю я, поворачиваясь к Ральфу, Бри и Джеку, которые стоят у двери в спальню родителей. Предки, наверное, сильно за меня переживают, раз пускают сюда первых встречных. — Откуда у вас вообще мой адрес?
— Твиттер, — поясняет Бри, запрыгивая на кровать. — А адрес дала Джули. Скорее всего, это против правил или вроде того.
То, что Джули дала им мой адрес, должно меня расстроить, но чувства просто проваливаются в яму внизу живота — с пометкой «проанализировать позже». Со мной сейчас столько всего происходит, что я уже почти истратила весь свой запас эмоций.
— Мы подумали, что компания тебе не помешает. — Джек кидает на кровать пластиковый мешок и вытаскивает из него пакет «Доритос» и упаковку двойных печений «Орео». — Мы тут кое-что тебе захватили.
Как тинейджер может быть таким заботливым? По-моему, Джек просто мутант или типа того. (И Майлз тоже.) Я приподнимаюсь и подтягиваю к себе вкусняшки. Бри хлопает рукой по кровати рядом с собой, но Джек прыгает к ней на колени. Оба неудержимо хихикают.
На моих губах на мгновение появляется улыбка, но тут я снова вспоминаю о Майлзе. Как мы с ним смеялись над лицом Эдди Редмэйна в «Отверженных» и подкалывали друг друга за то, что не можем нормально съесть мороженое. Мое сердце наполняется теплом, когда он рядом. Меня пронзает острая боль. Невыносимо об этом думать.
Пора переключить внимание на «Доритос».
— Я свой ноут взяла, — говорит Бри, все еще посмеиваясь. — Так что можем посмотреть, что захочешь, только не какой-нибудь треш.
— Тогда это уже не «что захочешь», — замечает Джек. — И тебе вечно все не нравится.
— Не все.
О боже. Меня сейчас от них стошнит.
Ральф проявил порядочность и не полез ко мне в постель. Но он так жалко выглядит, скромно стоя в углу, что я вздыхаю и хлопаю рукой по кровати рядом с собой. Да, он вредный придурок, но он сюда пришел, и я не заметила никакого злорадства. Это уже больше, чем я могла от него ожидать.
Сегодня от мюзиклов у меня передоз, поэтому я прошу Бри поставить «Другой мир».
— Это что? — спрашивает Джек, заглядывая ей через плечо.
— Не знаю, — отмахивается она. — И мне все равно. Главное, чтобы мне понравилось.
— Погодите, погодите. — Я поднимаю руку. — Вы что, хотите сказать, что не видели «Другой мир»? Эту классику телесериалов, которую в два клика можно полностью посмотреть онлайн?
— Странно ожидать, что все знают твои реликвии, — пожимает плечами Ральф.
Я грозно на него зыркаю, и он замолкает.
— Просто не верится. — Я запрокидываю голову. — Мне нужно больше дружить с чернокожими.
— Симона, очнись! Мы еще даже не родились, когда его показывали! — Бри закатывает глаза и открывает сериал на своем ноуте. — К великому сожалению, не все обладают таким исчерпывающим знанием культуры восьмидесятых.
— Это девяностые! — Я хлопаю себя по коленям. — И для чернокожих это классика. Хотя бы один сериал вы уж точно видели. Скорее всего, «Принца из Беверли-Хиллз» или типа того.
— Ну, это не то же самое, — замечает Ральф. — «Принца» где только не показывали.
«Другой мир» тоже где только не показывали. Наверное.
— И вообще, — Джек нервно поглядывает на Бри, — если это классика для чернокожих, тогда понятно, почему мы не…
— Боже мой! — фыркаю я. — Да это для всех классика. «Друзей» же вы видели, а их тоже показывали до нашего рождения.
— Это нечестно, — говорит Джек. — «Друзей» все время крутят по телику.
— И начались они всего за несколько лет до того, как мы родились, — добавляет Клавдия. — Так что это не считается.
Ральф кивает:
— Это ложная равнозначность.
— «Друзья» — полнейший отстой. — Я складываю руки на груди. — Как они за все эти годы в Нью-Йорке умудрились встретить всего одного чернокожего? Это стопудово был самый белый сериал. И Росс там такой козел… Рэйчел надо было мутить с Джоуи, вот он к ней хорошо относился.
Молчание. На лице Ральфа застыло удивление — брови вскинуты, лоб наморщен, — но со мной он не спорит. Джек таращит глаза.
— А вот тут, — Бри тыкает в меня пальцем, — ты права.
— Это не значит, что мы не хотим смотреть твой сериал. — Джек тянется к пакету с «Доритос». — Мы просто не знаем, про что он.
— Это спин-офф «Шоу Косби», — говорю я. — Там типа дочь Косби поступает в женский колледж, Хиллман, но в сериале ее играла Лиза Боне, и она забеременела Зои Кравиц, и они от нее избавились и весь сюжет перевели на Дуэйна и Уитли, и…
— Подожди. Косби? — морщит нос Бри. — Он же отвратителен и…
— Да знаю я, знаю, — вздыхаю я. — Его самого в сериале нет, к тому же сейчас у всех наших любимчиков проблемы [12].
Ральф изгибает бровь:
— Он твой любимый актер?
— Нет-нет. — Я мотаю головой. — Сериал мой любимый, но ясно-понятно, что с ним тоже не все в порядке. Со всем на свете не все в порядке. Давай включай уже первую серию.
Мы кучкуемся у экрана, передавая друг другу чипсы и печенье. Ральф жалуется, что нет салфеток. Бри восхищается Лизой Боне (само собой, я тоже). Где-то на третьей серии начинает дребезжать мой мобильник. Уже почти все перестали мне названивать, поэтому я хватаю его и хмурюсь, когда вижу имя. Лидия.
Я прячу телефон в тумбочку, и Джек вопросительно поворачивает ко мне голову.
— Все нормально? — шепчет он. Я киваю и беру еще одно «Орео». У меня ушло столько времени на то, чтобы хоть немного обо всем забыть, ну или, по крайней мере, отвлечься. Не хватало, чтобы Лидия все испортила.
Вся фишка в том, что Лидия решила взять меня измором. Я не шучу: она звонит каждые двадцать минут. Я выгребаю телефон из тумбочки и таращусь на дурацкий экран. Он на секунду гаснет и тут же загорается вновь. Даже от одного взгляда на ее фотографию у меня сжимается сердце. Часть меня хочет ей ответить, но другая — думает лишь о том, как она промолчала, когда на меня орала Клавдия.
Хрен с ним. Я принимаю звонок и подношу телефон к уху.
— Симона? — На фоне какой-то шум, как будто она в столовой или ресторане. — Симона, ты как? Нормально?
От звука ее голоса у меня наворачиваются слезы. Я, конечно, по ней скучала, но не думала, что расплачусь еще до того, как снова ее увижу. Я скучала по ее голосу и объятиям, по ее нахмуренным в беспокойстве бровям. Все, что случилось, уже готово лавиной прорваться наружу, но я, еле сдерживаясь, бегу в ванную и закрываю за собой дверь.