Рузвельт (СИ) - \"Дилан Лост\". Страница 34

Как бы я не пыталась удержать его на ногах, и двух секунд не прошло, как Артур без сознания ничком повалился на траву. Чуть более элегантнее, чем Кёрби Смит от нокаута в девятом классе.

Я не могла оставить Артура без сознания на съедение бездомным кошкам или бродящему по округе Тони. Я отправила друзьям сообщение, и когда они добрались до гаража, Артур все еще не пришел в себя.

— У тебя прямо самая отстойная карма на свете, Тэдди. — прокомментировал Хайд, оглядев меня и неподвижно лежащего рядом Даунтауна.

— Если только ты не заездила его досмерти, — пожала плечами Кара.

— Заткнитесь и помогите мне. — процедила я, пытаясь оторвать тяжёлое тело от земли.

Кара вздохнула, спрятала телефон в чашечку лифчика и взяла Артура за ноги. Хайд подхватил его за плечи, я — за корпус. Тройными усилиями, запыхавшись, мы донесли его до дома, только чудом ни разу не уронив и не ударив головой о дверной косяк.

Когда мы повалили его на диван в гостиной, Кара с Хайдом без сил рухнули прямо на пол, а я не поленилась убедиться, что пружина на этот раз не разорвет его брюки в клочья.

— Зря ты не дала миссис Лукас его усыпить. Он весит больше, чем чертов брангус. — жаловался друг, по дороге в ванную.

Кара прошествовала вслед за ним, а я осталась с Артуром, замечая, что он начинает болезненно кряхтеть и ерзать на месте.

— Тшш-ш, — прошептала я, укрывая его сверху пледом.

— Моя бабушка, Тэдди… — пробормотал Артур, перекатываясь на бок.

Бормоча себе под нос, он все пытался принять сидячее положение, словно пытался сказать что-то очень важное.

— Бабушка…

— Она не здесь. — улыбнулась я. — Она в Лондоне.

— Нет, она живет в Шотландии… Она разводит многолетние растения. Ну знаешь, скрещивает одни виды с другими. У нее в саду все в цветах. Как «Чарли и шоколадная фабрика», только вместо конфет… сплошные розы, тюльпаны и гладиолусы. — не раскрывая глаз, рассказывал Артур. — Моя сестра их обожала. Летом она всегда ходила бледная, как поганка, потому что торчала в теплице целыми днями, не вылезая. Однажды мы приехали к бабушке на каникулах и увидели цветок, который она успела вырастить в наше отсутствие. У него был тоненький стебелек, но такие большие лепестки. Самого яркого желто-оранжевого цвета, с огромной сердцевиной. Анна обожала его, души в нем не чаяла, даже перетащила в Лондон к себе в комнату. Но он недолго прожил, британский климат однажды его просто-напросто убил.

Пока он говорил, я заметила, что все слова он произносит правильно и размеренно, расставляя акценты в предложениях. Мне кажется, даже если набить ему рот камнями, он все равно без запинки процитирует какое-нибудь положение из Венской конвенции.

Что для меня было чистым феноменом, ведь в Мидтауне никто даже бутылку газировки не может попросить, не протянув при этом длинное «ээ-э» или «ну это самое».

— Этот цветок… Тэдди, ты мне так его напоминаешь. Самый красивый цветок, который я видел в жизни. Анна назвала его… — Артур усмехнулся, словно не веря собственным словам.

— Как? — допытывалась я, наклоняясь ближе к его лицу.

Когда он посмотрел на меня, я увидела, как его кедровый лес настигло настоящее стихийное бедствие. В невероятных глазах Артура стояли слезы.

— Она назвала его «Рузвельт».

Его глаза снова закрылись, и слезинка вырвалась из уголка глаза, двинувшись вниз по виску. Я не удержалась и встала на колени перед диваном, чтобы поймать скользящую каплю большим пальцем и стереть все следы грусти с красивого лица.

Я помню, что на вопрос и братьях и сестрах он ответил, что он единственный ребенок в семье. Кто же такая Анна?

— Бедный Даунтаун, — прошептала я себе под нос, осторожно погладив его по щеке. — Что с тобой произошло?

Артур поймал мою руку прежде, чем я смогла убрать ее. Он обернул пальцы вокруг моего запястья и устроил у себя на груди так, чтобы я чувствовала, как бьется сердце. Как поднимается и опускается его грудная клетка.

От удивления, я замерла на месте. Он застал меня врасплох. Определенно, я не была готова к такого рода откровениям. Но Артура уже нисколько не волновала моя реакция, потому что его голова бессильно упала на бок, а дыхание стало тихим и размеренным. Все пролитые слезы высохли. Он наконец уснул.

Поморгав пару раз, я наконец пришла в себя и, подняв глаза, увидела Хайда, стоящего в шаге от спинки дивана, на котором уснул Даунтаун.

— Давно ты тут? — спросила я.

— Все чертово время. — почти с таким же ошеломленным выражением лица, как и у меня, ответил друг.

С содовой и сэндвичем с арахисовой пастой в руках, он опустился на низкий журнальный столик за мной. Моя рука в это время все еще покоилась на груди у Артура.

Хоть его хватка и ослабела, я просто не могла двинуться с места. Не тогда, когда он во мне нуждался.

— Слушай, Тэдди, если тебе он не нужен, то его заберу я. — предупредил Хайд. — Такие речи на дороге не валяются. И рубашки, конечно же.

— Он даже не гей, — я воспользовалась единственной возможной отговоркой.

— Ну, я когда-то тоже думал, что не гей. — пожал плечами друг, откусывая порядочный кусок тоста.

Когда в гостиную к нам нагрянула Кара, Хайд пытался стряхнуть с себя крошки, которые остались после поедания сэндвича.

— Что за посиделки? — спросила Кара, выхватывая из рук Хайда содовую, где остались последние пара глотков.

— Разрабатываю план, как заарканить себе мистера Я-В-Дрова.

— Он даже не из вашей орды геев. — повторила мои слова она.

— Любая ситуация поправима! — настоял Хайд.

— Правда? — на всякий случай, уточнила я.

— В смысле?

— Мне кажется… Я влюбляюсь в него. — на меня словно снизошло озарение. — Это же поправимо, да?

Я смотрела на расслабленные черты лица спящего Артура, понимая, что у меня очень-очень большие проблемы.

— Ох, медвежонок, — руки друга упали мне на плечи и слабо помассировали.

Он сполз ко мне на ковер, чтобы установить зрительный контакт, поэтому мне пришлось оторваться от зачаровывающей мокрой дорожки на виске Артура и посмотреть Хайду в глаза.

— Он сломлен, — проговорил друг. — Думаешь, ты сможешь его спасти?

Я смотрела на пальцы, все еще обернутые вокруг моего запястья. На лицо, где еще только недавно читалась чистейшая мука.

Пусть Картеры готовы принять всех одиноких, потерянных, ненормальных и горюющих, мы, к сожалению, всего лишь пристанище. Обезличенные квадратные метры, где нет лекарств, которые могли бы кого-то вылечить.

Мы — музыканты на борту «Титаника». И запасных шлюпок больше не осталось.

И все же. В отличие от Розы я могу подвинуться на этой многострадальной деревяшке, чтобы выделить место утопающему Даунтауну.

— Не знаю, — созналась я. — Но можно хотя бы попытаться?

Глава 11

Тошниловка.

Игра, которую мы с Джулианом придумали давным-давно.

Брат стал выше меня на полголовы ещё в шестом классе. Он взял за привычку хватать меня своими длинными загребущими руками и, отрывая от земли, крутить вокруг своей оси, пока я сквозь смех не заору стоп-слово:

— Тошниловка!

Тогда он останавливался на пару секунд, чтобы отдышаться, а затем начинал крутить в другую сторону, выжидая, когда я наконец закричу. Но я терпела как можно дольше, потому что это была моя самая любимая игра.

Когда на нас обоих лавиной обрушился переходный возраст, мы завязали с играми. Да и со всем остальным тоже. Мы два года вообще не общались, сохраняя отношения не очень дружелюбных соседей по лестничной клетке.

Грустные были времена.

Но теперь, когда все наконец прошло, мы снова на заднем дворе, руки Джулиана ещё крепче, чем несколько лет назад, а я, натренировавшая свой вестибулярный аппарат, держусь уже гораздо дольше, прежде чем завизжать.

— Ты теперь гигант, Джулиан. — сказала я, полу-лежа на траве и глядя на него снизу вверх.