Ну, здравствуй, муж! (СИ) - Абалова Татьяна. Страница 10

— Искупаться бы, — вздохнула Александра, запахивая халат. Вытащенный из повозки легкий шарф оставил открытыми только глаза. Артефакторша поделилась одеждой, которая и без магии сделала бы любого человека безликим.

— В Шаму культ полной женщины, — поучала она, собирая подругу в дорогу. — Те, кому не повезло, считаются либо больными, либо непривлекательными. Поэтому ничего не бойся. Путь до Агрида будет дольше, чем через пески и Ури-цу, но зато не придется преодолевать перевал, где больше людей, а значит, больше глаз. Как бы ни был хорош морок, долго он не продержится.

— А если грим?

— А если тебя разденут и увидят метку Хаюрба? Как бы ты ее ни замазывала, от пограничников скрыть не получится. А вот морок взгляд отведет.

— Неужели пограничников можно так легко провести?

— Почему легко? Они обязательно сдернут с тебя все амулеты, чтобы посмотреть, что ты представляешь из себя на самом деле.

— А как же строн? Он же не снимается!

— Вот поэтому ты и превратишься в мальчишку, у которого на шее стреноживающая лента. Ее никто кроме хозяина развязать не может. И пытаться не станут. А мы под ней как раз и спрячем твой строн, — Сесилия, порывшись в сундуке, достала красную ткань и удалилась за ширму. Артефакторша никогда не показывала, как превращает простые вещи в магические.

— Но долго удавку на себе не держи, — крикнула она оттуда. — Как только минуешь границу, сними. Иллюзия — иллюзией, а душить на самом деле начнет. А иначе не поверят.

— А какое дело у раба в Шаму? — Александра почувствовала, как неприятно пахнуло кровью из бочки, куда Сесилия слила из котелка воду. Мокрая лента, оставшаяся на дне посудины, казалась свернувшейся в кольцо змеей.

— Прескверное дело, — на столешницу лег ворох тканей. Артефакторша выбрала самый широкий лоскут и вытащила из-под стола котел раз в пять больше первого.

В этот раз из бочки, куда слили воду, пахнуло мертвечиной. Пес, перекрашенный в черный цвет, громко чихнул.

Уже прощаясь, Саша опять засомневалась.

— Почему именно Агрид? Разве у эльфов не безопаснее? Поселилась бы в каком-нибудь небольшом лесном селении, что ближе к Селеворду, и носу оттуда не высовывала бы. Вы не смотрите, что я кажусь белоручкой, бабушка меня многому научила. Я бы такие торты пекла… Ой, я даже могла бы сдобную лавку открыть!

— Думаешь, эльфы лучше агридцев? Они те еще гордецы. Хоть не обидят, но за свою никогда не признают.

Саша тут же вспомнила контрабандиста, который даже при ней, отваливающей кучу денег, задирал нос. А сам ведь самый настоящий предатель.

— И потом, — Сесилия запихивала в переполненную корзину бутыль с водой, — затеряться проще в многолюдном месте. А это город. В столице Эльфийского княжества ты будешь как на ладони, а вот Агардар вполне подошел бы.

— Но язык? Я совсем не знаю агридского!

— А эльфийский знаешь? Нет? — Сесилия вытряхнула содержимое корзины и принялась укладывать заново, перво-наперво сунув бутыль.

— А может, пойдете со мной? — Александра откровенно трусила. — Что вас здесь держит? А там родина.

— Нет, милая. Нет, — Сесилия, почувствовав страх Саши, оставила корзину и по-матерински обняла девочку. Ее сердце билось часто-часто. — Я уже привыкла к жизни в Хаюрбате. Здесь мое место. На вот, держи, — она вложила в ладонь Александры массивное мужское кольцо. — Как доберешься до Агардара, покажешь его моей дальней родственнице. Запомни, леди Дафой, бульвар Роз, три. Правда, не знаю, жива ли? Ну все, ступай! Пусть Пресветлая дева тебя хранит.

Она прижала пальцы ко лбу, а потом трижды их поцеловала.

Глава 6. Неожиданные встречи

Повозка Александры застряла на развилке дорог. Ее остановил затор из телег, мешающих продвинуться даже на шаг. Саша слабо ориентировалась в Шаму и не имела под рукой карты (Сесилией было велено держаться реки Язуцы, которая выведет к эльфам), но то, что процессия, ползущая змеей поперек пути, направляется в сторону столицы арахата, догадаться было несложно. Оглушающе басили трубы, визжали мелкие духовые инструменты — это с упоением надрывались пешие музыканты. Им выпала сомнительная честь возглавлять караван, состоящий в основном из огромных животных, отдаленно похожих на слонов, которые, в отличие от гарцующих лошадей, шли преисполненные собственного величия. На их шишкастых головах сидели погонщики, а из искусно выполненных беседок, закрепленных на спинах гигантов, приветственно махали руками, кидали в собравшуюся толпу цветы и сладости, или просто дремали, устав от длительного пути, первые красавицы арахата.

— К Саехиру Щедрому едут. Он отбор объявил, — раздался рядом скрежещущий голос. Александра обернулась и увидела старушку, чьи волосы, вопреки обычаям, коим следуют женщины в годах, не были собраны, а редкими космами рассыпались по плечам. Ветер теребил крученую прядь и кидал в лицо, но незнакомка этого будто не замечала — спокойно набивала трубку сушеной травой. — Вон та победит.

Костлявый палец указал на «невесту», активно жующую сочное яблоко. Даже отсюда было видно, как брызгается сок.

— Откуда вы знаете? — не то, чтобы Александру сжигало любопытство — невест местного царя она видела в первый и последний раз, и все они в своей непомерной полноте казались похожими, но категоричность тона старухи заинтересовала.

Та сунула мундштук в рот и активно задвигала губами, заставляя табак закуриться. Выпустив душистую струю дыма вверх, странно одетая женщина (а ее наряд трудно было назвать элегантным: многоцветье юбок спорило с красками гремящих при каждом движении бус) широко улыбнулась, явив пеньки пожелтевших зубов.

— Она больше всех весит. Посмотри, с каким трудом ступает ее каргур, а ведь погонщик тот еще дохляк. Саехир ее оценит.

Между тем претендентка на руку шамуйского царя, покончив с яблоками, взялась за куриную ногу. И если соперницы горстями бросали на головы собравшихся зрителей розовые лепестки, то для этой мир сузился до корзинки, стоящей у нее в ногах.

— Она же долго не проживет, — Саше было жаль юную девушку, которую раскормили до невероятных размеров.

— Зато сейчас она в цене. Уйдет одна, на смену придет другая. Саехир не будет долго горевать.

— Меня бы страшило такое будущее…

— Счастье, что не все мы ведаем дороги судьбы. Ступаем от точки до точки и не задумываемся, где оборвется многоточие. Ну все, последний каргур пошел. Вот эту невесту как раз и стоит пожалеть.

— Потому что она последняя?

— Нет, — старуха выбила прогоревший табак из трубки — время передышки закончилось, — потому что она умирает. Видишь синеву вокруг губ?

— Сердце?

— Ее отравили. Всюду свои игры.

В подтверждение слов старухи невеста повалилась на бок и закатила глаза. Ни дремлющий погонщик, ни расходящиеся по повозкам путники не обратили внимания на обмякшую вдруг фигуру.

— Подождите! — Саша беспомощно обернулась на удаляющуюся собеседницу. — Может быть, девушке можно помочь? Наверняка в караване есть лекарь.

— Ты сначала себе помоги, а душа этой уже пьет мертвую воду из колодца предков, — немного подумав, старуха добавила: — Никому не показывай свой дар, иначе и тебя ждет смерть.

— Дар? А какой у меня дар? — Александра, забыв об отравленной невесте, кинулась вслед за пророчицей, разглядевшей магию, о которой сама носительница ничего не знала.

— Не ходи в Агрид, — бросила старуха, забираясь в кибитку, где уже сидели ее спутники — все как на подбор черноглазые и черноволосые и в такой же разноцветной одежде.

— А… куда же мне тогда идти? — растерялась Саша, но ей не ответили. Смуглый мужчина с серьгой в ухе залихватски свистнул и стегнул кнутом лошадей. Повозка тронулась, подняв в воздух клубы пыли.

— Поостерегись! — Александру едва не сбила таратайка. Сидящий в ней парень белозубо улыбался. — Чего стоишь, разинув рот? Хочешь подвезу? — он придержал скакуна, рвущегося вдогонку за своими.