Ну, здравствуй, муж! (СИ) - Абалова Татьяна. Страница 91

Александра помолчала, вновь переживая произошедшее.

— Я не сразу поняла, что заставило меня оттолкнуть Валааха. Лишь вновь попав в руки короля песков и узнав этот одуряющий аромат, я вспомнила… — Саша посмотрела в упор на Гердиха. — Цветы были везде, в тот самый первый раз, когда Хаюрб …

— Не продолжай, — теплая ладонь Гердиха легла на беспокойные пальцы Саши. — Я понял.

— Цвейта…

— И о ней я все понял.

— Но… — в глазах Саши плескался страх. Она хотела рассказать об участи, выпавшей на долю незнакомой ей женщины, но не сделала ли еще хуже, раз Гердих ничего не хочет слушать о жене? Изнасилование помогло выстоять Саше. Ее тело запомнило и запах роз, и руки, которые только казались нежными. Но каково было Цвейте и всем тем женщинам, что поддались соблазну и сделались любовницами Валааха?

— Не переживай, девочка, — лорд Цессир как-то неуловимо менялся. Вроде и держал ее за руку все тот же красивый мужчина, чьи виски слегка посеребрило время, но сейчас Саша видела не его, а какое-то древнее пугающее существо. — Ты все сделала правильно.

Он встал и, не прощаясь, скрылся за дверью.

— Гаррон, ступай в ведомство один. У меня появилось срочное дело.

— Что случилось? — нельзя было не задать такой вопрос отцу, который резко изменился. Черты лица сделались острее, кожа на скулах натянулась. — С Сашей все в порядке?

— С ней все хорошо.

— Но, отец?

— Ступай. Мне нужно побыть одному.

Гаррон остался стоять в растерянности, когда Гердих, открыв с помощью амулета Ханнора портал, исчез в неизвестном направлении.

Глава 50. Как трудно с этими Цессирами

Лорд Цессир прошел к картине, на которой была изображена счастливая семья: он, Цвейта и их маленький сынишка. В опочивальне жены ничего не изменилось.

Гердих провел пальцем по поверхности зеркала, в которое, сидя на пуфе, любила смотреться Цвейта — ни пылинки. Слуги в точности исполняли его волю: свежий воздух и цветы в любое время года.

Цессир позвонил в колокольчик. Ждать пришлось недолго — в комнату вбежала служанка. Круглые от испуга глаза, руки мнут фартук.

— Уберите отсюда все цветы.

— Розы срезали на заре, — попыталась оправдаться девушка.

— Больше не нужно. Больше не нужно никаких цветов. Никогда.

Служанка поклонилась и, схватив первую же вазу, метнулась прочь.

Дождавшись, когда вынесут тяжелые напольные вазоны, Гердих закрыл дверь изнутри.

Немного постояв перед картиной, он сдвинул ее в сторону и из появившейся ниши извлек ларец. Откинутая крышка явила множество небольших, с мизинец, бутылочек. Выбрав одну, Цессир встряхнул ее и посмотрел на просвет.

Сняв форменный сюртук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и, как был в сапогах, лег на заправленную белым покрывалом постель.

Глядя в пустой потолок, извлек пробку из бутылки и махом выпил ее содержимое.

Лорд Цессир стоял на горе из черепов. Душный ветер трепал его волосы, кидал в лицо мелкую пыль, раздувал рубаху.

— Ба! Кто к нам пожаловал! — кости трещали под тяжелой поступью Валааха. Гердих смотрелся против него изнеженным эльфом. — Иди сюда, старый друг! Я тебя поцелую!

Раскатистый смех бога Бездны заставил вопли мучеников взмыть до высоких нот.

— Или ты за другим сюда пожаловал?

Ответом ему был прямой удар в глаз.

Бесполезно принимать «Поцелуй Валааха» с оружием в руках. Бездна не потерпит вооруженного противостояния богу. Одна надежда — на крепкие кулаки и жажду жизни.

Гердих не был самоубийцей.

Он знал, что Валаах с первого удара поймет, почему на него вызверился давний друг. А там как уж решит судьба. Но даже оставшись в Бездне навсегда, Гердих намеревался до последней целой косточки учить Валааха приличному отношению к женщинам.

Ответный удар скинул Цессира с горы в хрупкий пепел.

— Ну все. Обменялись приветствиями и хватит, — Валаах миролюбиво протянул руку, но Гердих не подал свою. Поднялся сам.

— Защищайся.

— Проклятье! В тот же глаз! — Валаах тряхнул головой. Из рассеченной брови полетели брызги черной крови. — Ты же знаешь, я бессмертен. Любой бой со мной обречен на провал.

Новый удар заставил бога Бездны пошатнуться и…

— А-х-х-х! — вскричал нестройный хор мучеников, когда в спину Валааха ударил его же собственный молот — бог прозевал его возвращение.

Гердих шел по костям около часа (или больше? Время в Бездне имело иное течение), пока не нашел лежащего вниз лицом Валааха.

— У меня, кажется, сломан позвоночник, — произнес бог. Он едва смог повернуть голову. Пепел прилип к окровавленному профилю и сделался маской.

— Куда тебя перенести?

Валаах хотел рассмеяться, но боль смяла его лицо. Палец, выпроставшись из кучи костей, показал направление.

— Не бойся навредить мне еще больше, — с усмешкой произнес Валаах, видя, как Цессир примеряется, как бы поудобнее ухватить его. — Я и здесь бы мог отлежаться день-два, но в любимой кровати как-то приятнее.

— Кстати, о кровати, — не без труда, но Гердих, ухватившись за ремни, опоясывающие тело бога, поволок его по пеплу и костям. — Мне не нравится, чем ты на ней занимаешься.

— Онанирую и лишь изредка трахаю посланную вами женщину? — Валаах смотрел на низкое свинцовое небо. Иногда в круг обзора попадало вспотевшее лицо Гердиха.

— Цвейта, Саша…

— Клянусь, вторую я не трогал!

— Ты соблазнил мою жену, — Гердих остановился.

— И она за столько лет только сейчас призналась? Не это ли доказательство, что женщины лгуньи. Шлюхи и лгуньи. Ни одна из них не отказалась. Ни одна.

— Хорошо. Раз ты не понимаешь, я сделаю и тебе подарок: пришлю красавчика с амулетом Вожделения на шее. Трубелю понравится твоя задница, и она, как ни странно, ему не откажет. И будет принимать с удовольствием, до тех пор пока Трубель не сдохнет. А ему на роду написан долгий срок жизни.

— Такого амулета нет в этом мире, — Валлах беззаботно махнул рукой.

— Есть. И совсем недавно им хотели приручить моего сына.

— Я откушу твоему красавчику голову, — ярость мелькнула в глазах бога.

— Не успеешь. Амулет начнет действовать, как только попадет в Бездну. Ты единственный здесь живой, другим секс без надобности. Пойдешь за ним как рыбка на приманку.

До пещеры Гердих дотащил Валааха в полном изнеможении. В опочивальне бога посмотрел на стоящие в вазах сухие цветы.

— Как оклемаешься, вынеси отсюда всякий хлам.

— Ты же знаешь, свежих у меня нет и быть не может, а эти оживают при запахе сексуального удовольствия.

— Убери. А я пригляжу, чтобы каждая из женщин, которой потребуется «Поцелуй Валааха», принесла с собой букет живых цветов. Но ты ни одну из них больше не тронешь.

— Надеюсь, ты пошутил насчет амулета Вожделения? — Валаах приподнялся на локте. Ему было больно, но он хотел видеть лицо Цессира.

— Я пришлю его, если ты возобновишь насилие.

— Но они сами…

— Помни про свою задницу.

«Бессмертие всегда имеет побочный эффект, — подумал Гердих, наблюдая, с каким обреченным лицом Валаах падает на подушки. — У тебя нет детей, и ты намертво привязан к одному месту, которое больше похоже на тюрьму. Дюша, Валаах, Шаагиль с Афарикой — четверо из нас выбрали этот путь».

— Но они же все шлюхи, — сокрушенно шептал бог, не понимая, почему его лишили последнего удовольствия.

— Если я стану отправлять к тебе раз в неделю фею, этого будет достаточно? — мужчина всегда поймет мужчину. Тем более, неплохо бы узнавать из первых рук, что происходит в Бездне. — Это к слову о шлюхах.

— А можно двух? — оживился Валаах, враз утратив нечесаную бороду и доспехи. Черные глаза в бархате ресниц, длинные блестящие волосы, легкая щетина, так нравящаяся женщинам, красивое тело.

Гердих хмыкнул.

— Ты уже забыл о спине?

— Я о ней и не помнил. Со спиной все в порядке. Просто хотелось заставить тебя попотеть, — брюнетистый эльф легко соскочил с кровати. Цессир закрыл глаза, чтобы не метнуть из них молнии. — Так когда ты пришлешь мне первых девочек?