Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 9

— Я боюсь, — тихонько прошептала Карина, вкладывая руку в ладонь Хрийз.

Девочка совершенно точно знала, где стоит призрак, её добрый ангел, первый, кто поверил в её видения и подтвердил, что они — не бред, — чуть позади за левым плечом…

Хранить — это дело почётное тоже, удачу нести на крыле…

Хоть убей, Хрийз не могла вспомнить ни автора песни, ни продолжения слов, никому из певцов принадлежал тот низкий, с хрипотцой голос. Но песня вспомнилась очень кстати.

Хранить.

Нести удачу.

— Я рядом, — сказала Хрийз Карине. — Не отвлекайся…

В клинике стоял уютный полумрак и пахло могилой. Каринина тётушка не чувствовала ничего, ей простительно — она простой человек. Но Хрийз вздрагивала, будто тяжёлый дух этого страшного места ожил и теперь пробовал кончиками коготков края её души на вкус: како-ой деликатес сам к нам пожаловал, м-м-м! Бегать бы без оглядки, роняя обувь. Но от хозяина, крепко окопавшегося в мире, далеко не убежишь. Лучше принять бой и решить всё, раз и навсегда, сейчас, чем бегать всю оставшуюся коротенькую — длинной она просто не сможет быть по определению! — жизнь.

Какой только внешний облик ни рисовало воображение! Хрийз представляла себе Рахсима этаким картинным злодеем — длинным блондином с мертвенным взглядом прозрачных глаз, цедящим, как капли яда из пипетки, исполненные силы грозные слова. А он оказался низеньким полноватым лысеющим мужичком с круглыми очками на крючковатом носу с аристократическим греческим горбом — прямо от переносицы.

Жестом он отослал Каринину тётушку в коридор, и та послушалась. Хрийз подумала ещё, что у женщины совсем не осталось собственной воли. Иначе не оставила бы больную племянницу в кабинете без собственного присмотра.

— Добро пожаловать в мой уютный кабинет… ваша светлость. Рад вас видеть — какие люди…

Хрийз поняла, что её видят. Не просто видят — а уже рассмотрели в самых тонких подробностях, оценили потенциал, убедились, что нет серьёзной угрозы, и теперь улыбаются довольно: жизнь удалась.

— Невзаимно, — сердито сказала она. — Я вас видеть совсем не рада… господин Рахсим.

Улыбочка, от которой призрачное сердце трепыхнулось, оборвалось и прямо сквозь пятки провалилось к центру земли.

Рахсим огладил пухлой ладонью лысеющий череп:

— Положение у вас, ваша светлость, прямо скажем, не очень. Как же вы дошли до жизни такой?

Тянет время, поняла Хрийз. Зачем? А кто его знает. И внезапно она поняла, зачем! Он же видел в ней ту, другую Хрийзтему! Старшую. Сестру, которая была очень серьёзным боевым магом и реально представляла из себя проблему! Хрийз все уши прожужжали насчёт сходства с сестрой. И она сама видела Хрийзтему Старшую на ложе, под магическим коконом. Это сначала никакого сходства не было и в помине — благодаря защитной магии мамы… бабушки… А потом маска сползла. И с физического тела, и с ауры.

— Неважно, — сердито ответила Хрийз.

— А что важно? — поставил руки локтями на стол, сложил кисти домиком.

— Для начала — оставьте в покое Карину.

— А потом? Самоубиться или перевоспитаться?

Хрийз потеряла дар речи. Он же издевается! Да он же издевается! Неприкрытая насмешка в чёрных глазах тёмного мага не предполагала иного.

— У меня есть предложение получше, — мирно продолжил он. — Я могу дать вам тело, ваша светлость.

— Тело? — не поняла Хрийз.

— Тело, тело, — подтвердил Рахсим, улыбаясь, как маленькому ребёнку. — Настоящее, живое тело. Вы снова сможете насладиться жизнью. Почувствовать капли дождя на лице, вкус свежего хлеба, нежность поцелуя любимого… простую здоровую боль от случайной ссадины… Поверьте мне, я много лет жил без тела в подобном состоянии, я знаю, о чём говорю!

— Откуда же вы возьмёте тело? — растерялась Хрийз.

Она ждала потоков уничтожающей магии, физического нападения… да даже простое «сдохни» прозвучало бы в тему и к месту! Но ей предложили стать человеком.

Снова.

— Неважно, откуда, — усмехнулся Рахсим. — Важно, что я — могу.

— И в чём подвох? — подозрительно спросила Хрийз.

— Никакого подвоха, моя дорогая, — широко улыбнулся он. — Никакого… абсолютно. Исключительно из уважения к вашей сиятельной семье, — его лицо дёрнулось, всё же не сумел спрятать истинные свои чувства.

Рахсим ненавидел Сирень-Каменногорских, поняла Хрийз. Ненавидел искренне и от души. Было за что. И его заискивающая вежливость на самом деле была маской. Вот только — маской для чего?

Карина! Хрийз стремительно обернулась и увидела, что Карина лежит без чувств: сползла по стеночке там, где стояла, и над нею клубится чёрное облако чужой недоброй магии, клубится, опускается, отдёргивается, снова падает и снова не может окутать полностью. А мешает — всего одна-единственная полоска-браслет из связанных узелков, намотанная на запястье…

«Даже в призрачном теле я всё еще маг Жизни», — поняла Хрийз.

— Отпустите её! — крикнула она, и почувствовала, как вместе с криком рвануло от неё Светом, залившим весь кабинет так называемого доктора от потолка до пола.

— Вам не нравится это тело? — скорбно вопросил Рахсим, продолжая валять идиота, но глаза его теперь смотрели пристально, цепко.

Два смертоносных дула, а не глаза…

— Это не тело, — отрезала Хрийз.

— Ну да, не тело, а я — тринадцатилетняя балерина, — покивал тот, кладя подбородок на сцепленные пальцы.

И тут же, не меняя позы и тона, скомандовал:

— Олег.

Голос прокатился по кабинету с угрожающим гулом близкого обвала. Из стены медленно выступил Олег… Не такой уже самоуверенный, как той ночью, когда Хрийз разговаривала с ним. Будь он человеком, решила бы, что просидел в яме не меньше недели. Потрёпанный, осунувшийся, с мрачным огоньком в угрюмых глазах.

— Кто это? — кивок на Хрийз. — Это не сучка-княжна из Сосновой Бухты! Кто?

Хрийз онемела от ужаса. Олег не выглядел рабом, преданно заглядывающим в рот своему господину. Он выглядел… пленником. Не слишком-то счастливым, и уж, конечно, не той жуткой силой, которой пришлось противостоять всего пару ночей назад…

— Хрийзтема Младшая, — хмуро ответил Олег. — Младшая дочь-бастард князя Сиреневого Берега…

Рахсим расхохотался. До слёз. Хлопал ладонями — по столу, по своим бёдрам и смеялся, смеялся весёлым, почти детским смехом. Как малыш, которому внезапно подарили воздушный шарик.

— Не думал, что старый перец Бранис сможет породить ещё одно дитя! Удивил, так уж удивил.