Мы в город Изумрудный... (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич. Страница 24

К сожалению, в этом месте документ сильно пострадал от плесени, и следующую страницу прочитать почти невозможно. Зато в конце отчёта сохранилось несколько строчек, сделанных другой рукой:

Как же много тайн ещё хранят пещеры! Что это за колдун, откуда он взялся, жив ли он ещё, можно ли его отыскать — и нужно ли? Сванеро в разговоре со мной подтвердил, что в стране рудокопов до сих пор бытует поверье о хозяине юго-восточных пещер, который охраняет несметные сокровища и сжигает волшебным огнём всех, кто осмелится забрести на его территорию. И даже при свете яркого дня мой друг, человек умный и образованный, рассказывая о нём, невольно понижал голос и даже пару раз испуганно оглянулся. Видимо, страх перед жутким колдуном рудокопы впитывают, как говорится, с молоком матери.

Меня чрезвычайно заинтересовала эта тайна, но больше никаких серьёзных упоминаний о существовании колдуна мне обнаружить не удалось. Затем подступили другие дела, отыскались другие, не менее любопытные, документы…  Но я время от времени мысленно возвращался к отчёту охотника Ильведо. Тайна колдуна не давала мне покоя.

И вот тут я могу похвастаться. Тут я могу себя похвалить с полным на то основанием. Я разгадал эту загадку. И это наполняет мою душу вполне понятной гордостью. Отныне в летописях Волшебной страны будет и мой вклад. Пусть очень скромный, неважно.

А помог мне докопаться до истины…  один чрезвычайно интересный человек, с удивительнейшей биографией, человек, известность которого давно перешагнула через Кругосветные горы. Я остановился погостить у него на обратном пути и как-то вечером, когда мы беседовали, сидя на веранде, я упомянул сам не знаю зачем о таинственном пещерном колдуне. И вот тут-то он и рассказал мне…

Злая волшебница была недовольна. Скажем больше — она была рассержена. Она была настолько рассержена, что у неё даже слегка поднялось настроение. Утро началось отвратительно, всё вокруг шло до отвращения хорошо. Погода (как всегда в этой ужасной стране) ранила душу невыносимо ярким солнцем, омерзительно голубым небом, полным отсутствием даже малейшего намёка пусть не на ураган, но хотя бы на бурю. Птицы в окружающих пещеру рощах чирикали как никогда беззаботно, от одуряющего аромата чересчур ярких цветов начинала кружиться голова…  Ни одного болота! Ни одной пересохшей пустоши! Даже неурожаев здесь не бывает! С ума можно сойти! Порой просто не на ком сорвать злость!

И вот такой подарок судьбы! Похоже, что сегодняшний день пройдёт не напрасно.

Гингема зловеще улыбнулась и окинула многообещающим взглядом склонившихся перед ней в глубоком поклоне Жевунов.

— Это что такое? — проскрипела она вполголоса.

Жевуны содрогнулись. Они не смели поднять наполненные слезами глаза. Они боялись волшебницу до ужаса. Предусмотрительно снятые шляпы с давно надоевшими бубенчиками лежали, к сожалению, на земле, а то бы она сейчас им всем устроила весёлый перезвон.

— На что ЭТО похоже?! — уже громче вопросила Гингема, и в голосе её прозвучало обещание неминуемого наказания.

Жевуны содрогнулись ещё отчётливее и упали на колени.

— Ваша Милость, — чуть слышно произнёс старший Жевун, имени которого Гингема не знала и знать не желала. — Это всё, что мы сумели собрать. Мы очень старались.

Сидящий у волшебницы на плече молодой филин Гуамоколатокинт негромко бормотнул:

— Его зовут Мар Дигус. Их деревня стоит за Оленьим ручьём. Работает плохо, приказывать не умеет.

Гингема недовольно поморщилась. Приказывать он не умеет. Сейчас мы его научим.

Она стукнула посохом по стоящей перед ней корзине. Извивающиеся в ней пиявки отливали на солнце жирной чернотой.

— Это всё, что вы ЗАХОТЕЛИ собрать! — загремела волшебница. — Это всё, что вы ПОСМЕЛИ мне принести! И вы думаете, что вот этой жалкой корзины мне будет довольно? Буридо, фуридо!

Упоительная ярость требовала выхода. Гингема распалялась, с удовольствием ощущая, как от её злости праздничный мир вокруг меркнет, съёживается, теряет краски, становится…  да, становится намного лучше и уютнее.

Жевуны тряслись от страха, готовясь к худшему. Волшебница рвала и метала. Ужасные заклинания собирались над головами бедных человечков, искрили молниями и вот-вот готовы были испепелить провинившихся. Гингема наслаждалась своей властью, своей мощью, своим несдерживаемым гневом, своей волшебной непредсказуемостью…  Мантия развевалась за её спиной, словно крылья огромной летучей мыши…  Кстати, о мышах!

— Почему здесь нет ни одной летучей мыши?! — прогремела Гингема. — Разве я вам не приказывала принести два мешка мышей?

— За Оленьим ручьём летучие мыши не водятся, — успел вставить Гуамоколатокинт. — Зато там очень много слизняков и улиток.

— Если не водятся, пусть покупают в других деревнях! — рявкнула Гингема. — И ничего не хочу слышать! Через неделю принесёте мне три мешка мышей и две корзины слизняков. И не таких мелких, а самых отборных. Вы всё поняли?

Жевуны вряд ли сейчас что-либо соображали, да, впрочем, от них этого никто и не ждал. Когда потребуется, филин напомнит им всё до последнего слова, да её и добавит от себя. Ему ведь тоже нужно чем-то питаться.

— ВАМ ВСЁ ПОНЯТНО?!!!

— Да, Ваша Милость, конечно. Мы всё поняли. Мы всё исполним, — забормотали Жевуны. Кажется, на этот раз гроза прошла стороной. Только бы не разозлить повелительницу каким-нибудь неловким словом или движением. — Мы очень постараемся.

— Ну, то-то же, — уже спокойнее сказала Гингема. — И смотрите у меня.

Она ещё раз окинула окрестности свирепым взглядом, от которого испуганно съёжились все цветы на соседних деревьях, развернулась и удалилась в пещеру.

— Заносите корзину в кладовую, — велел Жевунам филин. — Да поосторожнее, не опрокиньте, как в прошлый раз.

Испуганные до полуобморока Жевуны поволокли тяжеленную корзину в глубину страшной пещеры. Они закрывали глаза, они очень боялись увидеть там, в тёмных коридорах что-нибудь совсем жуткое. А когда филин разрешил им удалиться, они со всех ног бросились к выходу и исчезли так быстро, что едва успели подобрать свои музыкальные шляпы.

— Хорошие пиявки на этот раз, — сказал филин, усевшись перед миской и проглотив для начала парочку копчёных мышей. — Надо бы их замариновать, пока не испортились.

— Ну, так в чём же дело? — недовольно отозвалась Гингема. Она подложила себе ещё одну порцию тушёных лягушек и щёдро приправила их сушеными пауками. — Ты же знаешь, где хранятся мариновальные заклинания. Вот и займись. А у меня и других дел хватает.

Гингема открыла глаза и некоторое время настороженно прислушивалась к ночной тишине. Что её разбудило? То ли голос, то ли стук. Неужели показалось?

Но не успела она вновь захрапеть, как до её слуха вновь донёсся некий посторонний звук. Звук, которого в её пещере просто не должно было быть.

Волшебница некоторое время сидела на постели, склоня голову набок и сверля темноту взглядом. Вот опять! Из глубины пещеры доносился еле слышный стук. Это не было похоже ни на шаги (да и кто бы осмелился ходить ночью в её пещере?), ни на привычную возню филина, вернувшегося с охоты.

Накинув ночную мантию, Гингема подхватила посох и шаркающей походкой отправилась в сторону дальней кладовой. Именно оттуда доносился разбудивший её стук.