Паутина жизни (ЛП) - Калмз Мэри. Страница 29

— Видишь? — произнес Райан в наступившей тишине, — вот почему мы не хотим никого нового.

Я повернулся, чтобы посмотреть на него, Беккер и Чинг тоже.

— Чего? — раздраженно спросил Ян.

— Мы ведь с вами в одной связке, верно? Как новые парни смогут сделать что-то лучше этого?

— О Господи, — простонал Дорси. — Думаю, это не что иное, как катастрофа почти библейского масштаба.

— И у вас, ребята, будут неприятности, — заявил Беккер.

— Не у нас, — уточнил Чинг, — а у вас.

Ян хмыкнул.

— Мы не вынимали оружие, — напомнил Дорси. — Мы ничего не усугубляли.

И он был прав… отчасти.

Главным аргументом полиции являлось то, что мы вчетвером могли уйти, а еще лучше — оставаться в машине до окончания проверки. Учитывая послужной список чикагской полиции, было разумно предположить, что мы опасались за жизнь заместителя маршала США Кристофера Беккера, а также его напарника Уэсли Чинга.

Подумалось, что слово «катастрофа» здесь — преуменьшение.

Пока я был там, Кейдж работал во всех направлениях: он вызвал парня из Отдела внутренних дел полиции, чтобы обсудить инцидент с Кокраном со мной и представителем Управления профессиональной ответственности Службы маршалов, Шепардом Макаллистером. Макаллистер казался неплохим парнем, но, насколько я понял, с его ртом случилась неполадка, так как он был неспособен улыбаться. Вообще. Было так много прищуривания, юридических терминов и перебиваний, что и не сосчитать. Парень из ОВД, Трей Ковингтон, выглядел сильно раздраженным, но Макаллистер продолжал долбить по одной и той же теме без остановки.

— Итак, Норрис Кокран обвинил главного заместителя маршала США Сэма Кейджа во лжи, — уточнил Макаллистер уже в седьмой раз.

— Да, сэр, — ответил я.

И Макаллистер бросил на парня из ОВД взгляд, который ясно говорил: «Ты понимаешь всю серьезность происходящего?» Стон Ковингтона подтвердил, что он ничего не упустил.

— Есть ли записи, подтверждающие заявление главного помощника? — спросил Ковингтон.

Я собирался ответить утвердительно, но Макаллистер поднял руку, чтобы остановить меня.

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, существует ли огнестрельное оружие на самом деле и находилось ли оно или нет в ведении Службы маршалов.

У него был неприятный, резкий тон, отчего каждое слово казалось выплюнутым. Это бесило, и будь я на месте Ковингтона, то хотел бы его прибить.

— Мы здесь для того, чтобы выяснить, напал ли ваш детектив на моего маршала без какой-либо провокации, и самым очевидным ответом будет категоричное «да».

— Не думаю, что мы можем делать такой вывод.

— О, а я думаю, что можем, — прорычал Макаллистер, обращаясь своим самоуверенным тоном к Ковингтону. — Я уже поговорил с официанткой и дежурным менеджером в закусочной, где произошел инцидент, и у меня есть показания под присягой двух коллег маршала Джонса.

— Ну, я уверен, что получу письменное показание под присягой от напарника Норриса Кокрана, который будет утверждать, что инцидент произошел вовсе не так, как его помнит маршал.

— Вот и прекрасно. Если вы уберете все противоречивые показания, тогда мы останемся с тем, что видела официантка и что видел управляющий, и эти свидетельства очевидцев подтвердят записи моего маршала в протоколе.

Мы все молчали.

— А что именно ищет здесь ваша контора?

— Вы признаете свою вину?

— Я просто спросил.

— Во-первых, детектив будет отстранен от работы не менее чем на месяц без сохранения жалованья и…

— Нельзя без оплаты, — перебил я, и оба повернулись ко мне. — У него дети.

— И откуда вам это известно? — спросил Макаллистер.

— Он был моим напарником, когда я служил в полиции.

— О, а это интересно, — возликовал Ковингтон.

— Я полагаю, что у старых напарников может быть много причин хотеть навалять друг другу, — усмехнулся Макаллистер. — Это не имеет значения. Опять же, у меня есть показания, а также сегодняшний инцидент, который показывает характер враждебности вашего отдела по отношению к нашему офису. Далее этот разговор будет продолжен на форуме по вашему выбору, но знайте, что все будет публично.

— Вы связываете сегодняшний инцидент с какой-либо враждебностью между управлением маршалов и Департаментом полиции Чикаго?

— Хотите сказать, что это не так?

Верного ответа не существовало. Что бы ни сказал Ковингтон, он окажется в полной заднице.

Макаллистер ждал со скучающим видом.

— То, что вы упомянули о чем-то публичном, прозвучало как угроза.

— Нет, но опять же очевидно, что ваши офицеры взяли в привычку нападать на маршалов, о чем свидетельствует вчерашняя стычка и сегодняшнее бряцание оружием. Эти факты неоспоримы.

— Вы делаете слишком много предположений, — настаивал Ковингтон. — Вы не можете всех полицейских равнять под одну гребенку.

— Неужели? Потому что атмосфера ситуации, в которой мы сейчас находимся, вполне соответствует абсолютному недоверию к вашему ведомству. Готов поспорить, если бы вы провели опрос тысячи случайных чикагцев, то по всем параметрам они предпочли бы быть задержанными федеральным маршалом, а не чикагским полицейским.

— Думаю, с Вашей стороны это было недальновидное и опрометчивое заявление.

— Возможно. Проверим?

Снова наступило молчание.

— Я поговорю с капитаном Кокрана, — наконец пробормотал Ковингтон.

Ухмылка Макаллистера стала гаденькой. Видно было, что ему потребовалось усилие, чтобы не позлорадствовать, но он не мог не задрать нос перед Ковингтоном. Как только мы оказались в холле, он, держа в руках телефон, сказал, что посылает Кейджу электронное письмо о необходимости разговора. Очевидно, Макаллистер уже закусил удила, готовый сообщить о своем вероятном успехе. Все хотели быть на хорошем счету у главного заместителя маршала США. Макаллистер не являлся исключением.

Когда я вернулся в комнату, Ян спросил, как все прошло, и я рассказал ему те же подробности, что и Макаллистеру, какое именно дерьмо вылил на меня Кокран. А когда закончил, Ян пришел к тому же выводу, что и я.

— Значит, Кокран думает, что этот пистолет находится в нашем хранилище улик?

— Ага.

— Я только что был там, — вклинился Чинг. — Передал оставшееся оружие на исследование. Они все уже направлены в Куантико.

— Я знаю, что там ничего не было, — сказал я, ерзая на стуле, устав сидеть, устав от одной и той же темы, и просто желая уйти. — Мы же о Кейдже говорим. В жизни не встречал никого дотошнее.

— О, слава Богу, конец близок, — пробормотал Ян, приподнимаясь в своем кресле, когда мы увидели, что наш босс указывает на всех людей в комнате — за исключением члена городского управления, который получил рукопожатие, — прежде чем распахнуть дверь.

В реальной жизни Сэм Кейдж не был восьми футов роста. И я это понимал. Логически понимал. Но именно такое ощущение возникало всякий раз, когда он входил в комнату. Я знал людей, которые были крупнее: Беккер, например, и Ковальски, но Кейдж казался устрашающим. Не из-за крепкого, массивного телосложения, а потому что являлся защитником. Он по-настоящему заботился о том, что принадлежало ему, и это касалось всех нас. Мы были его людьми, и поэтому, если вы допрашивали нас, вы допрашивали и его.

И вам бы не захотелось этого делать.

Судя по выражению ужаса на лицах людей, все еще находившихся в соседней комнате — за исключением члена городского управления, который сидел с самодовольным видом, — они выглядели так, словно их психологически травмировали. Это было объяснимо. Кейдж пугал каждого, и я видел, как все выдохнули, когда он вышел. Он не только пугал, но и обладал достаточной властью, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь. Когда Кейдж обратится к своему боссу, а тот, в свою очередь, к своему, на Чикагскую полицию обрушится целый поток дерьма.

Прежде чем Кейдж успел открыть дверь в комнату, где мы ждали, все вскочили на ноги. Он тут же подошел к Беккеру и протянул ему руку.

Беккер быстро принял рукопожатие, контужено глядя на босса.