Здравствуй, папа! (СИ) - Борн Амелия. Страница 11

- Мне нравится твой настрой, - усмехнулась Эм. - Все обязательно получится, - добавила она, пожав мою руку. - Пойдем, колесо останавливается.

Подойдя ближе, чтобы встретить девочек, я смотрел, как Лиса легко спрыгивает из кабинки и увидел, как медлит, в свою очередь, Лера. С ужасом заметив, что ноги у дочери дрожат, я подскочил ближе и, подхватив ее на руки, поинтересовался с тревогой:

- В чем дело?

- Я… высоты боюсь, - прошептала дочь почти одними губами.

- Зачем же ты пошла на колесо?

- Потому что нужно преодолевать своих страхи.

- Скажи это своей маме, - в свою очередь, негромко откликнулся я.

- Знаешь, что мне рассказала Лиса? - произнесла Лера, когда я, заглушив мотор, остановился у дома.

- И что же?

- Что она нашла своего папу, подслушав разговор мамы с подругой. И пришла к нему прямо в офис, представляешь?!

Я улыбнулся. Эта история стала уже по-настоящему легендарной в нашем дружеском кругу.

- Да, Лиса очень смелая девочка, - ответил я. - Но и ты тоже. Не побоялась ведь прокатиться на колесе!

- Но я вот не знаю, смогла ли бы также к тебе прийти, если бы знала, кто ты, - закусив губу, задумчиво сказала дочь. - Мама не любила о тебе говорить.

На грудную клетку что-то болезненно надавило. Вероятно, Аня и вспоминать обо мне не слишком-то любила. Еще бы! Ведь наказывая себя, я наверняка порушил заодно и ее жизнь.

- Она совсем обо мне не говорила? - спросил глухо.

- Редко. Рассказывала, что ты уехал очень далеко и не можешь вернуться.

Я слабо усмехнулся. Отчасти это было правдой - ссылка в деревню вполне тянула на подобную характеристику.

- Да, что-то вроде того, - пробормотал в ответ.

- Но почему? - упрямо вопросила Лера. - Ты что, совсем не любил маму?

Мои губы дрогнули в кривой болезненной усмешке. Не задумываясь ни на миг, ответил честно:

- Я любил ее всю свою жизнь. И сейчас… люблю.

Именно так. Конечно, я был идиотом, считая, что находясь вдали - защищаю ее от себя. Но ничего не мог поделать со страхом и чувством вины. С боязнью, что из-за меня погибнет кто-то еще. Что могу принести Ане только несчастье.

- Почему вы тогда не поженились? - донесся до меня голос дочери.

Я невесело усмехнулся в ответ:

- Знаешь, в чем главная проблема взрослых людей?

- В чем?

- В том, что они не умеют прямо говорить о своих чувствах. Я наломал много дров, Лера. Но я все исправлю, поверь.

«Если успею», - мелькнула в голове тревожная мысль. Нет, черт возьми, я должен успеть!

Я многократно, изо дня в день, спрашивал себя все эти годы - почему так случилось, что я, сидевший в тот несчастный день за рулем, стал единственным, кто выжил? Почему я не погиб с ними вместе? А лучше - вместо. Вместо своего маленького сына, который был ни в чем не виноват и должен был прожить долгую-долгую жизнь. Несправедливо! Как чудовищно это все было несправедливо.

В голове снова возникли мучившие меня годами кошмары. Крики Лены. Испуганный плач Дениса. Скрежет металла о металл. Звон бьющегося стекла. Теплая струйка крови, стекающая по лицу…

Моего лица действительно что-то сейчас касалось. Сосредоточив взгляд и вынырнув из пучины кошмаров, я обнаружил, что Лера гладит пальчиком уродливый шрам на моей щеке в форме полукруга - единственный, но самый мучительный отпечаток той аварии.

- Похоже на смайлик, - сказала с улыбкой дочь.

И в этот момент я понял - я выжил, потому что был ей нужен. Потому что был нужен Ане, которую просто обязан был спасти. Я не имел права умирать, потому что очень многое должен был исправить.

Порывисто прижав к губам тонкие пальчики дочери, я отрывисто сказал:

- Пойдем домой, моя леди.

И замер, когда в ответ донеслось:

- Пойдем… папа.

Часть 15. Аня

Сколько раз я порывалась схватить телефон и начать названивать Васнецову - знает один господь. И заставляла себя буквально силой этого не делать. Я ведь этого и хотела. В этом и состоял мой план. Почему же сейчас так тревожно было от того, что моя девочка находилась не со мной? Роме ведь можно было доверять. Я знала его очень давно, но… попросту не могла расслабиться и не думать о том, что с Лерой что-нибудь случится.

Когда раздался звонок, я подскочила с постели, забыв о головокружении, и помчалась открывать. На пороге стояла моя мама.

- Сюрприз! - заявила она, продемонстрировав мне торт. - Решила к вам приехать, а то мы давно не виделись.

Черт! Черт, черт, черт! Нет, я конечно, была очень рада видеть ее, но… в хороводе того, что успело случиться за последнее время, напрочь забыла поведать маме о том, что теперь у Леры есть отец. Точнее, что он был у нее всегда, и я знала, кто именно им является.

- Заходи, - устало улыбнулась матери, и когда она прошла в квартиру, вымыла руки и направилась на кухню, мысленно приготовилась к серьезному разговору.

- Ты какая-то бледненькая, - покачала головой мама. - Может, тебе шиповника попить? Там и витамин С, и для железа он хорош.

Конечно, пока рассказывать о том, почему именно мое лицо «бледненькое», я не собиралась. Оттягивала этот момент насколько возможно. Но понимала, что рано или поздно мы к этому разговору вернемся.

- Попью, хорошо. Будешь чай или кофе?

- Ой, кофе не хочу. У меня от него в последнее время сердце стучит, как ненормальное. Давай чай. Лучше травяной.

В последнее время мама увлеклась фитотерапией. Постоянно подсовывала мне рецепты каких-то настоев и прочего добра.

- Кстати, а где Лера? - задала она вопрос, которого я ждала.

Вполне можно было соврать. Сказать матери, что ее внучка с Томой, но я решила, что молчать и дальше - бессмысленно.

- Лера со своим отцом, - как можно спокойнее ответила ей. - Они поехали есть пиццу.

Все это время я готовила чай, чувствуя, как мои руки дрожат. И физически ощущала тишину, установившуюся в моей маленькой кухне.

- Чтоооооо? - наконец произнесла мама каким-то ужасающим шепотом. - Этот… мужчина вернулся? И ты отдала ему Леру?

В голосе родительницы было столько неподдельного страха, что я просто поставила перед ней чашку чая, села напротив и сказала:

- Мам… отец Леры - Рома Васнецов. Именно от него я и родила своего ребенка.

Глаза матери округлились, и я ее понимала. Романа и его семью она знала так же давно, как и я. И для нее было весьма странным и даже болезненным то, что мы перестали общаться с Васнецовыми. Она прекрасно понимала, что именно происходило между нами. Моя влюбленность - сначала детская, потом юношеская, которая переросла в нечто гораздо большее. Она видела, как я страдаю, понимая, что Роман никогда не будет моим.

Да черт бы все побрал… мама могла увидеть в качестве отца для Леры кого угодно, но только не Васнецова.

- Господи! Как же так?

- Вот так. Мы переспали с ним, когда еще…

Говорить об этом было трудно до сих пор, но мне на помощь пришла мама.

- Когда Лена была жива. Понятно, - тихо сказала она.

Я взглянула ей в глаза, боясь увидеть осуждение, но в них было лишь понимание и какая-то печаль. Как будто она прекрасно понимала то же, что чувствовала и я - невозможность отношений с тем, кого я любила все эти годы.

- Да, поэтому, когда я узнала, что беременна, приняла решение ничего не говорить Роме. Он и так был слишком погружен в свое горе.

Я не сразу поняла, что своей откровенностью подставила саму себя. Потому что вопрос, прозвучавший чуть позже, был совершенно логичным.

- Почему же рассказала все сейчас?

Наверно, мама поняла, что я испытала, услышав эти слова. Страх. Он перемежался вопросами, что говорить дальше? И как сказать матери, что я больна и скоро уйду? Может, стоит сделать это именно сейчас, заблаговременно? Пока есть вероятность, что она сможет смириться и принять это.

От необходимости отвечать меня избавил звонок в дверь. Я подскочила с места, как ужаленная, благодаря бога за то, что сейчас мне не нужно выкладывать матери всю неприглядную правду. И понимая, что я жутко соскучилась по своей девочке за то время, что ее не было рядом.