Граница проходит рядом(Рассказы и очерки) - Данилов Николай Илларионович. Страница 9

Вскоре родители получили от молодого солдата первое письмо: «Вот я и в армии. Сразу узнал ее „прелесть“. Гоняют день и ночь. В ушах чуть не лопаются перепонки от команд. Сержанты нам попались горластые и злые. Им нельзя сказать против слова, сразу дают наряд вне очереди. Несколько раз был рабочим по кухне, чистил картошку. Чистить надо много, а она грязная и корявая. Дважды убирал в туалете. Противно, но что сделаешь? Кормят здесь однообразно, чаще дают на второе каши разные. Я их дома терпеть не мог. Выпивать не разрешают даже по праздникам. Будете слать посылку, водку не кладите — отберут. Вообще лучше присылайте деньги. Посылки здесь принято делить на всех. Сейчас я на учебном пункте. Ходим везде строем, даже в столовую, да еще хочешь-не хочешь — заставляют петь песни. Спать раньше отбоя не разрешают, а после подъема бегаем, как сумасшедшие. Все сутки разбиты на распорядок, и от него — ни на шаг. Да, со мной вместе служит Вовка Литвиненко, мой бывший одноклассник. Я его в школе не очень любил. Здесь он здорово выслуживается. Уже получил благодарность. Вы думаете за что? За добросовестное отношение к служебным обязанностям. Ха-ха! Все! Кричат. Бегу строиться…»

В этот же день семью Верескунов навестила мать Владимира Литвиненко. Она принесла письмо своего сына и с радостью сообщила, что Богдан и Володя служат вместе. Письмо прочитала вслух:

«…Вот я и солдат. Выдали нам форму (хлопчатобумажную и парадную), личное оружие и зеленые погоны. Надели мы форму с гордостью. Сразу все изменились, друг друга на первых порах не узнать. Хлопчатобумажная на нас сидит пока не совсем ладно, потому что она новая и носить мы ее еще не научились. Но парадную, кто ни примерит — прелесть! Пришлю фотокарточку — посмотрите. Удивительная вещь — на „гражданке“ я не замечал за собой медлительности. Она мне не мешала. Здесь же нерасторопность видна на каждом шагу. И еще я заметил, что выносливость солдата не имеет предела. Можно долго-долго быть на ногах, спать иногда только по четыре часа в сутки, а потом — опять на ногах, и ничего — жив и здоров. А главное я понял, что мне без армии обойтись было нельзя — здесь из меня сделают настоящего мужчину. Физически уже окреп, чувствую, что мои мышцы наливаются свинцом. Стал я стройнее, подвижней и внимательней. Ем с большим аппетитом, успел поправиться на два килограмма. Если пойдет так дальше, через год превращусь в богатыря.

Командиры у нас строгие, но справедливые и заботливые. Это очень заметно. После учебного пункта нас отправят на границу. Ждем с нетерпением этого дня. А ведь это здорово — охранять государственную границу СССР! Такое доверяют не всем.

Сообщаю еще одну приятную весть. Здесь же служит мой одноклассник, Богдан Верескун. И хотя нам не довелось подружиться в школе, приятно служить с таким товарищем — есть о чем поговорить, есть что вспомнить. Хорошо, если попадем с ним на одну заставу. Сейчас сидим в Ленкомнате. Он тоже пишет письмо.

Завтра у нас волнующий день в солдатской жизни — принимаем военную присягу. Другими словами — даем торжественную клятву на верность Родине. Присягу выучил наизусть. Какие в ней емкие, берущие за душу слова. А вот от этих мурашки по спине бегают:

„Если я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся“.

Личное время истекает. Кончаю. Пишите больше о себе, о нашем замечательном городке…»

Это крохотное селение с несколькими одноэтажными зданиями, обрамленное кирпичным забором с широкими воротами, походило издали на многие другие, разбросанные в разных уголках страны. Расположенное вдали от крупных населенных пунктов, оно на расстоянии напоминало или геологическую базу, куда время от времени съезжаются геофизические и сейсмические партии, или только что обосновавшийся животноводческий совхоз. Протяжное конское ржание и неровное урчание трактора усиливали впечатление, что здесь располагается именно сельскохозяйственная организация.

Вот послышался звонкий собачий лай и, словно он послужил тому сигналом, застрекотали автоматные очереди.

Все это рассеивало прежние впечатления и приводило к реальной действительности — молодые солдаты подъезжали к пограничной заставе. Над ней рельефно возвышалась наблюдательная вышка. В общей гармонии звуков теперь вызывало недоумение урчание трактора.

Но приблизившись к заставе, солдаты убедились, что и эта мирная машина здесь выполняет ту необходимую функцию, которая в общем комплексе зовется охраной государственной границы СССР — трактор разрыхлял широкую ленту вспаханной земли, называемую контрольно-следовой полосой.

Молодые воины еще на учебном пункте узнали, что днем и ночью, в любое время суток, в любую погоду следуют вдоль нее пешком, верхом или на машине пограничные наряды — неусыпные часовые границы. Ничто не минует их внимательного глаза, не останется неуслышанным малейший подозрительный шорох, посторонний звук.

Контрольно-следовая полоса — это глаза и уши пограничников. Как по строчкам раскрытой книги, читают по ней дозоры все, что успело отметиться на разрыхленной ленте от одного осмотра до другого. Опытный пограничник безошибочно определит, какое животное, в какую сторону и когда проследовало по полосе, отличит настоящий след от ухищренного. И если случится, что через нее пройдет незваный гость, встрепенется застава под резкой и бодрящей командой «В ружье!». Вмиг покинут люди теплые постели, не досмотрев свои короткие сны. Лязгнут затворы автоматов, быстро протопают по двору солдатские сапоги, прогарцуют за ворота конники, и на заставе наступит та тревожная тишина, которую пограничники называют напряженной и громкой.

Бесшумно, хитрой лисицей пробирается нарушитель. Он торопится миновать самый опасный для него участок, заметает следы, стремясь сбить с толку пограничников. Но о его намерениях уже знают. Наряд с розыскной собакой пересекает убегающему путь. Парни в зеленых фуражках сноровисто действуют в таинственной тишине, стараясь ничем не обнаружить себя прежде времени. В такие минуты воздух кажется наэлектролизованным — чиркни спичкой, и он взорвется. Тишина… Пройдет какое-то время, и она содрогнется от громкого и властного оклика пограничника: «Стой! Руки вверх!». Преследуемый поймет, что сопротивление бесполезно, и благоразумно поднимет руки. А если будет действовать безрассудно? Ну, что ж, пограничники и с такими встречались и выходили победителями.

Отныне беспокойную жизнь оперативной заставы хорошо познают и Богдан Верескун, и Владимир Литвиненко, и их товарищи, только что прибывшие с учебного пункта.

…Звучат автоматные выстрелы. На сей раз ничего страшного. Это стрельбище, недалеко от заставы. Идет итоговая проверка умения пограничников владеть оружием. Одни воины на огневом рубеже, другие ждут очереди. Впрочем, не просто ждут. Перед тем, как получить магазины с патронами, они сдают зачеты по материальной части оружия, на быстроту заряжения и изготовку к стрельбе.

Вот к офицеру подходит высокий младший сержант. Стоит спокойно, хотя знает, что сейчас прозвучит команда и в дело включится беспристрастный судья-секундомер.

— К бою! — резко произносит офицер, и младший сержант, широко шагнув правой ногой, снимает с плеча автомат, ложится на землю и изготавливается к стрельбе. Сделано все четко, без единого лишнего движения.

— Молодец, товарищ Литвиненко! — произносит офицер. — Уложились в пять секунд…

Польщенный похвалой Владимир улыбался. На лице его можно прочитать молчаливое: «И чего в этом, товарищ капитан, особенного? В такое же время уложатся и остальные пограничники моего отделения. Отрабатывали упражнение все вместе». Но похвала остается похвалой, и услышать ее всегда приятно. Однако можно отлично знать материальную часть оружия, уметь безукоризненно заряжать автомат и быстро изготавливаться к стрельбе, но все пойдет насмарку, если не будут поражены мишени. Пограничник обязан метко вести огонь.

На командном пункте другой офицер руководит стрельбой. По его команде воины выходят на огневой рубеж, по его же команде появляются из укрытия на несколько секунд зеленые мишени. С командного пункта видно, как землю вспарывают пули, а пораженные мишени крутятся на черенке. Один за другим возвращаются с огневого рубежа пограничники и докладывают о результатах стрельбы. Поверяющий доволен. В его журнале стоят в основном «пятерки» и «четверки». «Троек» мало.