Однажды придёт отец...(СИ) - Белозерцева Таня. Страница 23
Второклассники восхитились было красотой хрустального изделия и мастерством профессора МакГонагалл, как директор грустно спросил:
— А если бы он кокнулся?
Вмиг настала мертвая тишина. Но в родственниках Минервы, очевидно, был жираф Джон МакГонагалл… До неё ничего не дошло, и она привычно заклокотала:
— Ну и что? Это всего лишь птица!
— Согласен, — покивал желтоглазый нахал, почесывая широкую переносицу. — Это всего лишь живая птица! В мое время подобные трансфигурации проводили из дохлых ворон. Не могли бы вы сначала умертвить эту птичку, а потом трансформировать её во что угодно? Дохлой вороне хотя бы не больно превращаться… — тут он выпрямился, завел руки за спину и рявкнул: — Короче, не сметь превращать живое в неживое! А также несъедобное в съедобное.
Намек был понят. МакГонагалл прикусила острый язычок, вовремя сообразив, что этому зверюге ничего не стоит её уволить… Да запросто выгонит, и даже пинками.
Потом господин Эймос зачем-то начал вызывать к себе профессоров. Кеттлберн, Вектор, Синистра и даже мадам Пинс вышли из его кабинета какие-то оглушенные, если не сказать — офигевшие… Вызвал он и Северуса. Тот, подозрительный сверх меры и недоверчивый, как девственница перед брачной ночью, вошел в кабинет нового директора как сапер в заминированное здание. Вошел и быстро осмотрелся — всё та же круглая комната с подиумом со столом на нем. Те же полки. Только книг меньше, и побрякушки пропали, не было их теперь. У окна феникс на жердочке и верстак под ним. На верстаке разные вещи разложены-расставлены. Вельф поднялся из-за стола и вышел к Северусу, жестом приглашая подойти к окну.
— Здравствуйте, Северус. Посмотрите, пожалуйста, нет ли тут ваших вещей?
Удивленный Северус покорно склонился над столом, рассматривая предметы. И увидел вдруг свою серебряную ложку-мешалку для приготовления зелий с единорожьими ингредиентами. Кивнул на находку:
— Вот мое…
— Прекрасно! Забирайте… — сладко потянулся стройный вельф. И спросил: — Студента по фамилии Поттер знаете?
— Знаю… — осторожно ответил Северус, завороженно глядя на тонкое гибкое тело. На его плавные текучие линии-изгибы.
— Отлично, — выпрямился тот. — Остальные говорят, что не знают, что он давно отучился или ещё не поступил… В таком случае, передайте ему вот эту вещь. Она принадлежит Поттеру или его родственникам.
С этими словами директор подал Северусу небольшой мягкий сверток, развернув который, он в изумлении уставился на мантию-невидимку. Какого… Оглушительно загудела кровь в ушах, бросившаяся в голову, руки задрожали, мертво стискивая ткань. В глазах потемнело. Моментально сзади оказалось кресло, призванное Эймосом, куда он и толкнул обезумевшего Северуса, склонился над ним и потряс за плечо, встревоженно вопрошая:
— Простите, я не хотел, человече… Что случилось?
— Эта вещь могла спасти ей жизнь! — раненой белугой взвыл Северус, заходясь в судорожном плаче.
Ближний портрет с Диппетом хотел что-то сказать, но Эймос молча показал ему кулак, и старик заткнулся, так и не сказав ни слова. В течение нескольких следующих минут портреты и новый директор кротко слушали рыдания. Потом, когда они стихли и перешли во всхлипывания и пошмыгивания носом, Эймос подал Северусу стакан с водой. Тот взял его трясущейся рукой и отпил, виновато пряча покрасневшие глаза, чувствуя себя явно неловко от проявленной слабости. Но Эймос покачал головой и мудро заметил:
— Это не слабость, Северус, это понимание, которое пришло слишком поздно… — посмотрел на скомканную мантию на коленях Северуса и уточнил: — Я полагаю, мой предшественник присвоил её себе или просто не вернул вовремя?
— Да не спросишь его теперь, идиота с жареными мозгами! — зло выкрикнул Снейп, едва удерживаясь от того, чтобы не швырнуть стаканом в стену. Но сдержался, с неимоверным усилием сдержался, не желая падать в глазах директора ещё ниже, до уровня неотесанного варвара. Хватит и того, что он его истерику видел.
Помолчали, сосредоточенно разглядывая стол. Потом директор глухо кашлянул и словно нехотя заговорил:
— Со следующей недели ожидается поступление самой первой, «пробной» партии учеников-нелюдей. Два вельфа, один волвен, гролль и нэко. Если всё пройдет хорошо, то в дальнейшем в школу поступят младшие братья и сёстры наших пионеров-первопроходцев. Вы им поможете адаптироваться, Северус? В Минерве я не уверен, её саму придется на испытательном сроке подержать.
Северус с трудом уложил в голове полученную информацию и сдавленно спросил:
— Сколько лет этим детям?
— Резонный вопрос, — согласился Эймос. — Вельфам по сотне на пару наберется, но выглядят на десять-одиннадцать. Гроллю семьдесят, но по уровню развития он не превышает девятилетнего ребёнка, а девочке-нэко и волвену по одиннадцати лет исполнилось в этом году, как обычным детям. Правда, мальчик… его поведение далеко от человечьего, уж простите.
— И в чем это… выражается? — настороженно осведомился Северус.
— О, ни в чем таком предосудительном, уверяю вас! — поспешил заверить Снейпа Эймос. — Просто он чрезвычайно ласков в полнолуние, может начать ласкаться ко всем, что весьма не привычно для… на ваш взгляд.
Северус внутренне поморщился — ну вот… понаедут, и станет Хогвартс филиалом зверинца. Директор беззлобно цыкнул клыком и миролюбиво прибавил:
— Среди моих однокашников был даже боканон, и, уж поверьте, нам и нашим профессорам как-то не приходило в голову противиться его присутствию, хотя смердел он изрядно… Особенно на уроках Травологии, когда мы клумбы унаваживали, вонь боканона вкупе с драконьим навозом создавали те ещё ароматы… Многие спасались тем, что раньше срока обучались наколдовывать себе головные пузыри. И, несмотря на это, у Мансура всё же появились друзья, с которыми он проучился от звонка до звонка.
Видя на лице Северуса непонимание, директор снисходительно пояснил:
— Это демоны. Крайне безобидные азербайджанские, абердинские и грузинские демоны. Имеют две ипостаси, человечью и звериную, в обоих видах имеют весьма специфичное средство самозащиты. Говоря языком старенького бестиария… — тут он притормозил, вспоминая, и процитировал: — «Таковой в Азии обретается. Голова у него и тулово бычачьи, а на шее грива, яко у коня. Имеет рога, однако столь закругленные и так сильно назад выгнутые, что никому ими вреда причинить не может. Однако же защиту, коей природа поскупилась дать ему в рогах, она щедро восполнила в кишках. Видя себя преследуемым, боканон тылом к преследователям оборачивается и, громко пуская ветры, поражает оных вонию и испражнениями столь страшными, что очи на лоб вылазят, а волосы в завитки закручиваются, и к тому же на три мили вокруг. Упорнейший охотник от такового убегает и боканона преследовать более не решается».
К концу цитаты Северус мелко-мелко трясся от едва сдерживаемого хохота, да и сам Эймос её со скорбным выражением лица договаривал, что обычно происходит при обратном, настоящем настрое эмоций. Бывают такие клоуны: читают со сцены с самым плачевным и трагическим видом и интонациями, а зал тем временем помирает от гомерического смеха.
Что ж, тактика сработала, настроение гостя поднялось на шкалу выше, и на мантию в руках Северус смотрел теперь не с таким похоронным чувством. Напротив, вспомнил кое-что…
— Знаете, господин директор, а Поттеров-то в живых и нет, пожалуй… — неуверенно сообщил он, сминая материю пальцами.
Эймос в ответ взял со стола толстый блокнот, пролистнул и, найдя нужное место, прочитал вслух:
— Подарить мантию-невидимку Гарри Поттеру в первое же рождество его поступления в Хогвартс, — оторвался от записей и вопросительно глянул на Северуса. Тот вздохнул. И признался:
— На самом деле Гарри мой сын, а не Джеймса Поттера, как все думают. Скажите, сэр… — поколебавшись, Северус всё же рискнул попросить. — Теперь, после всего случившегося, мой сын может… может пойти в школу под своей настоящей фамилией? Его зовут Гарри Эванс-Снейп.