Неокортекс (СИ) - Никсон Ник. Страница 21

В юности Илья педантично относился к учебе, стараясь не пропускать ни одного занятия в школе и в университете. Отец как-то сказал ему: «Хочешь стать взрослым учись ответственности и дисциплине». В еще неокрепшем разуме Ильи это засело намертво. И теперь сам того не замечая, он прививал эти ценности Кириллу.

К шлюзу приблизились две фигуры в скафандрах. Когда они вошли внутрь Илья узнал Тадлиса и Надежду Вершинину.

— Здравствуйте, — поздоровалась она первой.

На несколько секунд повисло молчание. Появление в группе Вершининой удивило всех.

— Сегодня без брифинга. Надеваем маски и выходим, — скомандовал Тадлис, направившись первым к гермоворотам.

— А где Джад? — спросил высокий с широким носом, как у ледокола. Кажется, его Густавом зовут.

— Уехал с Егерем по делам. Сегодня я и.о. начальника бригады.

— Как же без Джада… — протянул неуверенно Густав.

Лифтовая площадка с натугом ползла вверх.

— Артур, как вы сегодня спали? — спросила Вершинина у Хакаса.

— Эм, нормально, — ответил он.

— Вы обещали вчера вечером зайти.

— Я забыл.

— Ничего страшного. Если будете себя неважно чувствовать сразу обращайтесь.

— Надежда Николаевна, для личных разговоров общая частота не используется, — сделал ей замечание Тадлис.

— Поняла. Простите. Буду знать.

Илья стоял у края лифтовой платформы, держась за канат. Смотря в стену серого непрозрачного ледника, он вспоминал вчерашний разговор с Платоном.

— Мои няньки называли меня хамелеоном, — говорил Платон неспешно. — Я и не понимал тогда, что они имели ввиду.

Его рассказ не пестрел подробностями, напоминая сухой план. Родился в семье самого богатого человека, объездил весь мир, менял имена, профессии.

— Тебе не интересно? Я никому кроме тебя об этом не рассказывал.

— Я не знаю уже, что правда, а что нет.

— Я тебе не врал, — Платон запнулся. — Только самую малость.

— Думаешь я сдал бы тебя? Рассказал бы им правду о тебе?

Платон хмыкнул.

— Илюха, Илюха… Пора тебе повзрослеть.

— Начну, когда выйду из кабинета.

— Зря ты так. Я тебе зла не желаю. Хочу только помочь.

— Ты уговорил отца меня взять?

— Да.

— С Дельфином справился бы любой механик. Зачем был нужен я?

Платон обошел стол и присел на столешницу напротив Ильи.

— Позволь я тебе все объясню, а потом еще раз задашь этот вопрос, идет?

Илья кивнул.

— Мой отец зарабатывал на всем до чего дотрагивался. К тридцати пяти он уже был миллиардером, в сорок самым богатым человеком в мире. Но деньги никогда не были его самоцелью. Он был романтиком. Художником чей холст простирался на целый свет. Чтобы творить ему нужно было вдохновение. Он готов был озолотить любого, кто заставит его поверить в новую мечту. Ты не представляешь сколько оборванцев нажились на его доверчивости. В один прекрасный день он услышал про американский проект МарсСТО — экспедиция на Марс для поиска жизни. На нее собирали деньги всем миром. Отец готов был финансировать миссию в обмен на право быть главой команды. Американцы испугались, что он начнет ставить невыполнимые условия и отказались. Потом они, конечно, полетели. То ли нашли, то ли не нашли каких-то микробов в песке. В итоге инвесторы обанкротились, а споры не утихают уже десять лет. За это время идея поиска внеземной жизни стала помешательством отца. Марс его уже не интересовал. Ему хотелось прыгнуть вперед не на шаг, а сразу на тысячу. Европа. Ученые сказали невозможно. Он выгнал их и собрал новых. Другие посчитали, что на подготовку уйдет двадцать лет и сумма, неподъемная для всех богачей мира. Тогда он выгнал и тех и сам стал руководителем команды. Сначала хотели обойтись автоматическими термобурами, но идея провалилась. Ни один не смог пробурить в этом льду и пятьсот метров. Тогда отец решился на полноценную космическую одиссею. В команду взял только тех, с кем работал и кому доверял, — Платон усмехнулся. — И вот результат его доверчивости. Сборище проходимцев… Ты думаешь зачем я говорю тебе это? Чтобы ты понял в какую финансовую яму он загнал корпорацию. До сих пор ее держала на плаву только репутация и вера людей в успех. И они обе умерли вместе с ним.

Платон сделал паузу, выжидая реакцию Ильи. Илья молчал.

— Он позвал меня за год до нашего с тобой вылета, рассказал о болезни. Не знаю какой реакции ждал. За десять лет мы виделись раз пять-шесть. Наверное, поэтому я не чувствую боли от потери, которую должен ощущать сын. Отцом он был никудышным. Но я не жалуюсь. У меня была возможность выбора. Быть кем захочу сегодня, завтра менять все. Надо отдать ему должное, он и не ждал от меня сочувствия. Совет директором давил на него. Ему нужен был человек, которому он мог доверять, который возглавит проект от его имени, — Илья поймал блуждающий взгляд Платона. — Я настоял на пилотируемой миссии. Я должен был увидеть, что происходит здесь своими глазами. Уже тогда я понимал, что отчеты Тетерина пустой звук. Пойми, я не мог лететь в одиночку, не мог раскрыть себя.

— Ты просто использовал меня.

— Каждый день обходился корпорации в миллиарды. У совета директоров лопалось терпение. Но у них была кишка тонка вякать пока он был жив. Я думал, что успею… — Платон встал, выпрямив спину. — Через две недели закроется окно вылета. Другого шанса уже не будет.

Илья усмехнулся.

— Думаешь я радею за наследство? Разве был бы я здесь? Пойми, корпорация это не мой отец, и даже не совет директоров. Это триста миллионов человек и их семей по всему миру. У них тоже есть голос и право решать. Если мой отец останется в сознании сумасшедшим, вбухавшим все в провальную авантюру — корпорации конец. Совет директоров растащит ее на куски. Но если мы добьемся успеха… Репутация это все, что может спасти корпорацию.

Илья прервал Платона взмахом руки. Показалось, что по кабинету пронесся непонятно откуда возникший морозец.

— Мне все понятно.

— Ты мне не веришь, — Платон покачал головой. — Я сдержу обещание отца. Твой проект получит поддержку.

— У тебя есть ко мне поручения?

Платон помолчал несколько секунд и ответил:

— Ты новый механик в буровой бригаде. Приступаешь прямо сейчас.

Илья не возражал. Ему было наплевать.

По какой-то неясной причине Илья только сейчас, стоя на качающейся платформе, осознал свое положение. Какой же он глупец. Он был так ослеплен перспективами МАКС, что готов был отправиться в саму преисподнюю ради финансирования. Но теперь Илья будто раскрыл глаза. Больше не было завтра, не было вчера. Было только сейчас. Он в сотнях миллионах километров от Земли. В любую секунду его может убить радиация, он может упасть в расщелину, задохнуться от нехватки воздуха, и еще тысяча причин по которой его жизнь оборвется. Может хватит летать в облаках? Нужно подумать о себе и о том, как выжить. Сегодня!

Все время в пути до площадки Илью тошнило. Несколько раз вырвало в пакет. Надежда Вершинина дала ему какую-то гадостную жидкость — на вкус как подсолнечное масло.

Полегчало.

Прибыв на буровую, все неспешно покинули транспортник. Илья впервые увидел Исландию. Он представлял ее более масштабной. Расчищенная от неровностей площадка на дне кратера едва превышала в диаметре пятьсот метров. С одного из краев стояла мобильная буровая, напоминающая, в сравнении с нависшим над ними Юпитером, детскую фигурку.

— Леон, ты сегодня с Хакасом. Густав возьмешь Илью, — распределил роли Тадлис.

— А почему я? — возмутился Густав, отшатнувшись от Ильи.

— Эй, Тад, Густав прав. Мы всегда вместе работали, — вмешался Леон. — Пусть новичок с Хакасом идет.

— Он пойдет с тобой, — Тадлис указал на Густава.

— Ага, он под меня накопает, а потом начальнику сдаст. Будто я не знаю, как это делается. Это же друг его. Разряд снимут и премии не видать. Для этого его прислали — чтобы деньги корпорации сэкономить. На мне не выйдет, точно тебе говорю!

— Эй! — крикнул Хакас. — Внимательно слушаем.