Неокортекс (СИ) - Никсон Ник. Страница 30

— Идите туда, помогите им, — сказал Илья Ясону Джаду. — А мы найдем Веру.

Ясон Джад кивнул и побежал на крик.

Илья и Кирилл добрались до лаборатории. Внутри было темно, сверкали искры от проводов. Илья посвятил фонарем. Стеновые перегородки завалились внутрь, шкафы и столы свалены непроглядной стеной.

— Мама! — Кирилл рванулся вперед.

— Стой! — закричал Илья.

Кирилл не послушал.

— Я здесь, — послышался голос Веры с обратной стороны завала.

— Мам, ты в порядке? Ты можешь выбраться? — Кирилл бегал от одной стороны завала к другой, пытаясь отыскать нишу.

— Вера, это Илья. Как вы?

— Не пострадала. А вы? Как Кирилл?

— Мам, все нормально.

— Нормально, — ответил Илья. — У вас есть маска?

— Да, я в ней. Но выбраться отсюда сама не смогу.

— Нужно разбирать завал. Помощь скоро будет.

— Мам, я знаю, как к тебе пролезть.

— Никуда не надо лезть, — возмутилась Вера. — Меня освободят, я подожду.

— Я знаю ход по трубе, мам. С другой стороны. Я тебя вытащу.

— Кирилл! Я сказала нет! Этим займутся взрослые. Илья, прошу вас не пускайте его. Со мной все в порядке.

— Не волнуйтесь, я никуда его не отпущу.

В зоне рабочих кабинетов не осталось ни одной стеновой перегородки. Шкафы, столы, компьютеры, все было погребено под ними. Сверху лежали останки вентиляционных коробов, отдельные куски каркаса шатра. От всего этого хлама веяло могильным холодом и смертью.

Голос неизвестного все также тягуче звал на помощь. Ясону казалось, что все это он уже испытывал раньше. Бесконечное дежавю. Но откуда оно взялось? Каждый его шаг, каждый звук и картинка. Будто настоящее перекочевало в прошлое, смешалось с воспоминаниями и теперь дозировано поступало в сознание, минуя логику, скрывая истинную причину.

Взгляд Ясона блуждал вслед за фонарем. Иногда замирал на очередном завале и подолгу оставался неподвижным. В эти моменты Ясон пытался собраться с мыслями. Заглушить крик о помощи, призывавший его торопиться.

В его голове звучал Бах. Та самая соната, которую любил слушать перед сном. Каждая нота проникала глубоко, в самое нутро его души, сливаясь с ней неразрывно.

— Кто-нибудь… Пожалуйста…

По хриплому голосу не узнать кто кричит. Уже совсем рядом. Метрах в пятнадцати…

Ясон свернул в другую сторону — к своему кабинету. Или тому, что от него осталось. Разгребая хлам, он наткнулся на то, что искал. Проигрыватель был сломан окончательно и навсегда. Под ним лежал набор пластинок. Всего несколько остались целы. Ясон вынимал их из конвертов и поочередно прикладывал к уху. Вслед за Бахом танцевали вальс Моцарта, сменялись времена года Вивальди, чеканным шагом маршировали крысы Чайковского. После взмахов палочки невидимого дирижера музыкальные раскаты ускоряли темп, потом замедляли и снова ускоряли…

Ясон ошибался, считая себя в безопасности вдали от буровой площадки. Расправившись с Егерем, и не дождавшись Ясона, Чёрный пришел за ним сюда. Но почему в этот раз Чёрный снова не убил его? Еще не наигрался? Черный хочет оставить Ясона одного на целой планете и смотреть как он сойдет с ума от страха.

Нет, подумал Ясон. Еще есть шанс сбежать. В космосе Черный его не достанет.

Ясон заметил человека поодаль от себя. Он лежал на спине, погребенный под завалами, и только окровавленная рука торчала наружу. Раздвинув сваленные перегородки, Ясон вытащил тело на свет. Сын Томаша Янцыча. Платон.

Лицо мальчишки и голова запеклись слоем багровой крови. С виду он точно труп, но пульс прощупывался. И тут Ясону пришла в голову пугающая мысль. А что если Чёрный каждый раз хочет жертву? Как обмен на временную отсрочку — отложенная казнь. В первый раз это был Марик, во второй Тадлис, потом Егерь, а теперь кто? Неужто на этот раз Чёрный просчитался. Значит ли это, что он сейчас вернется довершить начатое? И разгневавшись, все же придет к Ясону…

Ясон положил ладонь на лицо мальчишке, перекрыв рот и нос. Все закончится быстро. Чёрный насытиться еще на несколько дней, а потом Ясона уже не будет здесь.

Осознав вдруг, что собирается сделать, Ясон отдернул руку. Отпрыгнул. Пролетев больше метра, упал в груду мусора.

— Я здесь, пожалуйста… Я здесь, — звучал голос Тетерина. — Я слышу вас. Я слышу… Помогите!

Ясон вскочил и отряхнулся. Что он делает? Убивает мальчишку… Своими руками… Чёрный манипулирует им! Это часть его плана. Пытка искушения. И Ясон едва не поддался. Еще бы чуть-чуть и он дожал… И тут Ясон понял почему он чувствовал, что все это уже происходило. Ему приснилось, что так будет. Накануне. Он думал, что забыл тот сон, но теперь он вспомнил. Все было именно так. Землетрясение, завалы, Платон весь в крови. А что было потом? Ясон убил его, а потом убил Тетерина. Закончив, он пришел к льдине в столовой и увидел внутри нее щупальца. Они обхватили его, подобно гигантским змеям и сжимали пока из него не вышел дух. А потом сон повторялся, и он умирал снова и снова каждый раз перенося нестерпимую боль.

Это было внушение.

Как же прав был Егерь. Он был прав во всем. И все же он не верил до конца. Поэтому Ясон больше не чувствовал вины за его смерть. И смерть Тадлиса и Марика. Все они погибли потому что им было суждено. Не потому что так решили духи Хакаса или Чёрный. Так решили их проводники, кем бы они не были. Эта планета — пристанище зла, самого темного и жуткого ужаса. Зло скапливалось здесь миллиардами лет со всей вселенной и теперь встретилось со своими создателями.

Какие же они были глупцы, прилетев сюда.

Веру освободили Густав и Винич, спустившиеся с поверхности по лифтовым канатам. Прежде около трех часов девушка просидела в крохотном закутке, окруженная темнотой. Все это время Илья и Вера не прекращали говорить друг с другом. Илью словно прорвало. Это было не только желание поддержать Веру, но отвлечься от тупой ноющей боли в ноге. Разговор тот был странный и откровенный. Они будто исповедовались друг перед другом, как священник и прихожанин. Илья чувствовал прочную незримую связь, вырастающую между ними. Дурманящая легкость раздвигала мир вокруг Ильи далеко за пределы ледяных стен. Как ни глупо это звучит, но Илья благодарил судьбу за ситуацию, в которой они оказались. Разделивший их завал, сделал их ближе друг к другу чем когда-либо. Илье стало жаль каждой минуты, каждого мгновения, упущенного за те дни, что он оказался здесь; за те годы, что он прожил, не зная Веру. Ведь там, за горой завалов сидел родной ему человек. Нет сомнений — он любит ее. Этот вопрос больше не нужно задавать самому себе, также как не нужно спрашивать себя болит ли рана. Ты просто это знаешь.

Илья никогда не испытывал ничего подобного; не знал, что такое вообще возможно в его мире, в котором ответы на вопросы зависят от строгих переменных, прогнозируемых вероятностей, а чувства сознательно заперты логикой в глухую тюрьму разума. Илья требовал от МАКС быть более человечной, но сам стал машиной. Теперь, когда решетка распахнулась ему стало страшно. Он не знал, что делать с поразившей его бурей эмоций. Он едва сдерживался чтобы не кричать о том, как любит ее, чтобы не броситься к ней через узкий вентиляционный лаз и сжать ее в объятиях, и никогда не отпускать.

Выбравшись из заточения, Вера держалась стоически и совсем не выглядела уставшей. Она помогла Илье идти, хотя он и твердил ей, что справиться сам. Кирилл к тому времени давно спал на руках Ильи, и они вместе увели его в каюту.

Как настоящая семья.

Землетрясение на поверхности не прошло без последствий. В первую очередь всех, конечно, интересовало состояние шаттла. К счастью, он почти не пострадал, не считая глюков в навигационной системе и пары тройки коротких замыканий. Однако команда лишилась основного транспортника. Во время сильных толчков тот съехал в яму и перевернулся. Последний резервный транспортник спасли, закрепив металлическими кольями.