Рука для босса (СИ) - \"Воль\". Страница 17

Оглушительные аплодисменты на «Вам».

— Вам, проживающим за оргией оргию,

имеющим ванную и теплый клозет! — заревел человек, топая ногами, под улыбку аккомпаниатора, под смущение довольной публики, забывшей о поэзии чувств, экспрессии, говорящей порой лучше, чем многочасовые талмуды о плохой и несправедливой жизни. —

Как вам не стыдно о представленных к Георгию

вычитывать из столбцов газет?

Знаете ли вы, бездарные, многие,

думающие нажраться лучше как, -

может быть, сейчас бомбой ноги

выдрало у Петрова поручика?..

Если он приведенный на убой,

вдруг увидел, израненный,

как вы измазанной в котлете губой

похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,

жизнь отдавать в угоду?!

Я лучше в баре блядям буду

подавать ананасную воду! — Закончил чтение весьма несчастный человек, высказывающий о жизни все что думает за долгое время молчания. Выдохнул, поклонился до земли и ускакал на свое место в ожидании нового выступающего. А пока длился небольшой перерыв, Игорь пустил в пляс тонкие пальцы; молодые девушки, приходящие сюда для просвещения и атмосферы, мечтательно уставились на симпатичного выпускника консерватории, рукава которого были закаты до локтей, явившие миру проступающие сексуальные сухожилия. Полузакрытый павильон наполнился животворящей музыкой, вдохновляющей на мечтания, эмоции и свершения; она снимала дневное напряжение и словно говорила, какой бы ни был плохой день, есть еще свет в конце тоннеля. Просто нужно прийти в «Молли-центр», взять коктейль, сесть на свое место и отдаться танцу пальцев, любивших, кажется, лишь клавиши.

— Слишком экспрессивно, это же нормально? — сидел рядом с Оксаной Аркадий и посматривал, как люди дружно улюлюкали, ждали нового стендапера, постепенно отходя от чтения стихотворения.

— Людям нравится, литературно.

— Да, уже больше, чем «Открытый микрофон», — мероприятие закончилось через час. Мужчина встал и пошел к пианисту, пока женщина решала рабочие вопросы. — Парень…

— Да? — оторвался от своих дел молодой человек.

— Скажи, ты можешь научить играть на пианино?

— Ну, даже не знаю. Не пробовал. А что, хочешь?

— Директор желает, но ты ведь знаешь?

— Руки? — уточнил Игорь, именно так звали человека, и кивнул. — Будет очень сложно.

— Понимаю. Платить тебе хорошо будут. Научи ее играть что-то простенькое, ей нужно разрабатывать кисти.

— Сейчас поздно. Давайте решим в пятницу, до «Открытого микрофона»?

— Ты подумай. Если не хочешь — посоветую приятеля. Оксана Викторовна смотрит на тебя и тоже хочет играть.

— Хорошо, — улыбнулся человек и принялся собираться домой. Да, уже слишком поздно. Последние гости «Молли» выходили.

Глава 18

Вадим с позором покидал детище отца. Генеральный директор сделал свой выбор и оставил партнера. Обиженный, надломленный, сверженный. Аркадий наблюдал, с каким гневом покидал стены «Молли» Вадим, обещавший расквитаться со всеми, кто был причастен к поражению.

— Прекрати тявкать, щенок недоделанный, — выплевывал негодование немолодой отец, горя со стыда. — Мало я тебя бил. Всю дурь не выбил. Вообще не бил, жалел гаденыша, а он в говно превратился.

— Отец!

— Заткни хлебало и топай. Ты еще не прошел свою аллею позора.

Многозначная картина, оставившая на сотрудников ТРЦ неизгладимое внимание.

— Фух, он ушел, и все стало так тихо и приятно, — поставил кружку пива Василек и присел к Аркадию. Они сидели в баре, выбрались после работы поесть что-нибудь интересное да выпить. Отдохнуть от суеты. — Никогда не думал, что от человека может быть столько неприятностей.

— Человек вообще одна неприятность, — хохотнул Аркадий и стал пить светлое. Неделя вышла очень суматошная. То японцы со своими требованиями, часы переговоров и ублажение, то выталкивание из центра сынка генерального, откровения об аварии — мужчина просто хотел отдохнуть от всего этого. Хотя бы на пару часов.

— Согласен. Так вот, пришел ко мне один клиент и говорит: я хочу руки как у тебя, бороду как у тебя, на что и отвечаю, а член не хочешь? — и они загоготали. Остатки напряжения утекли, оставив мужчин в приятном расположении духа. — Ты это… почаще в зал заглядывай. Там стоят уже новейшее оборудование, женщины за полупрозрачным стеклом йогой и пилатесом занимаются. У меня все внутри ходуном шатается при виде Любочки. У нее такое тельце, а как хохочет, пока воду пьет, со своими клиентками.

— Все ясно. Тоже поддался женским чарам.

— А чего бы нет? Жизнь одна. Не хочу помирать в сожалениях и кряхтеть сынку, если будет, конечно: принесите мне Любочку. «Может, водочки?». ЛЮБОЧКУ, идиот.

И вновь смех.

Правду говорил Василий. Сожалеть под конец жизни, что многое не сделал и постеснялся… не хотел так доживать свой век.

***

Строительство центра завершалось. Почти все площади были заняты, а потому весь персонал надрывался от повысившего трафика и появившейся движухи, связанной с разработкой и проведением праздников.

Но отгремели цветастые салюты в весеннем небе. Японские и китайские бренды стали соседями с корейскими, немецкими и итальянскими — эксклюзив, да и только. Оксана продолжала пахать, бегать, порхать по Москве и миру, одаривая окружающих энергетическими зарядами.

С началом лета она похорошела еще больше. Два раза в неделю нажимала на клавиши под руководством Игоря, ходила к психотерапевту, занималась физиотерапией. Она была упорной в достижении цели; Аркадию оставалось наблюдать, любить, ревновать и ждать, когда корка недоверия сойдет.

Его подталкивали Василек и баба Света, видя, как хорошела Оксана. Начальник охраны с завистью наблюдал за полыхающими чувствами между предметом обожания и своим товарищем. Мог бы вступить в борьбу, но понимал, что шансов нет, потому, как и Аркадий развивался. И он был достоин любви и семейного счастья.

В этом плане коллектив «Молли» был прелестным. Выполняешь свои работу хорошо — выполняй и дальше, хоть встречайся с директором, нет — вылетишь как Вадим.

***

Различные новости, вырывающиеся из «Молли», и бесконечный шум вокруг директора сумели привлечь журналистов, а с ними телевидение. И вот, уже Оксана в шикарном костюме предстала на интервью в «Останкино». Многих интересовала ее жизнь, путь к успеху. Женщина с удовольствием рассказала, как выбралась из глубокой нищеты и отчаяния, как спала по четыре часа, училась, работа, успевала везде. О том, как вести диалог с иностранцами, о ее культурных ошибках. «Мир стремительно меняется — настал период глобализации и капитализма. Я против притеснений, расизма, а также сексизма, но нужно понимать, что путь развития стран разный с разной скоростью. То, что есть в России, уже давно в Америке, но этого частично нет, к примеру, в Эмиратах или Китае и наоборот. Нужно учитывать исторические, культурные процессы и понимать, чем они естественнее, тем лучше и здоровее будет психика людей. И тогда не будет таких эксцессов, как игнорирование беременных на рабочем месте и пренебрежение к ним в некоторых странах… Все-таки мир более патриархален, чем справедливый», говорила она, откровенно о жизни, осуждая людей в предрассудках и излишних ожиданий. Ее улыбка, подвижный ум, яркая индивидуальность. Аркадий любил каждую ее черту, ее гневливость, порой грубость и жесткость во время работы.

— А что сейчас? Вы рассказали о жизни до тридцати лет, а что сейчас? — продолжал допытываться ведущий шоу до утонченной и яркой особы.

— А сейчас… А сейчас я учусь жить! — с уверенностью и громко произнесла Оксана под мечтательные взоры зрителей, заряжающиеся исходящей от нее солнечной энергией. — Не знаю, как дальше сложится карьера, будет ли успешна «Молли» еще сто лет, но пора пожить ради себя, почти половина активного возраста прошла.

— Значит, думаете и о семье, и о других вещах?

— Как и обычная женщина. Может, не так явно и активно. У меня крупный бизнес, большая ответственность на плечах — большинство энергии уходит туда. Не могу бездумно отдаться чувствам. Я живая, очень живая, — улыбалась, держа левую ручку на груди, показывая искренность зрителем, съемочной команд — просто всем людям, в том числе и Аркадию, объясняя таким образом ее долгие размышления и обдумывание его предложения.