Рука для босса (СИ) - \"Воль\". Страница 32

— А если не справлюсь?

— Ты-то? Не нужно себя недооценивать, переоценивать, кстати, тоже. Ты долго занимался в этой сфере, да и ты и не юнец, опытный. И знаешь центр лучше, чем другие, — говорила, убеждала, вдохновляла. В ее спокойных речах мужчина нашел как раз-таки то, что всегда хотел — поддержку.

У Оксаны не было восхищения им до дрожи во всех ситуациях; она могла быть недовольна некоторыми вещами, но она босс, оставалась им. Он сотрудник, ее любовник, советчик, друг, мужчина. Слишком много ответственности у Оксаны, поэтому она особо не ждала хорошего от людей, особенно от неопытных или с дурной репутацией. Всегда настороже. Хладнокровно предлагая сменить сферу работы, она решала много проблем; их социальных ролей, главное — поиск специалиста, который возьмет на себя за огромное направление работы. Вот его мечта перед носом — большой начальник: лишь на собраниях и кооперативах будет встречаться с директором. Он потерял свой бизнес и теперь должен был работать под эгидой «Молли», но, если бы его не обокрали и не предали, если бы он никогда не занялся этой работой, она бы не оставила его у себя, а, может, и не наняла бы с самого начала.

— Почему ты наняла меня? Только потому что я зрелый?

— Ты об этом? Ах… Было много причин. А еще у меня был вылет через четыре часа. Не могла сидеть и смотреть этих детей.

— Мне повезло родиться в восьмидесятых.

— А еще ты многое предложил. Логистика, товары, юридические консультации.

— И не смущало, что я искал работу под сорок?

— Некоторые и в шестьдесят ищут. Не принципиально, — не сказать же Аркадию, что еще он был старше ее. Оно уже обожглась о Вадима, намекавший много раз о ее возрасте, что она старше, а значит и морщин больше. Оксана улыбнулась и положила светло-русую голову на выраженный торс мужчины. — Возвращайся на работу. Многие тебя ждут.

— Еще два дня. Я хожу к сыну…

— И как он?

— Молчит, гаденыш, думает над поведением.

— Не будь суровым.

— По заднице целовать не буду. Он сел за мотоцикл и врезался в ограждение. Сам виноват, так что пусть думает.

— Приводи его после в центр. Если он оклемается к декабрю, зови на утренник. Он ребенок, ему нужны праздники.

— А что насчет тебя? Тебе не нужны праздники?

— У меня их не было из-за учебы, семьи и работы… Ходила только на дни рождения и похороны директоров, председателей, чтобы показать себя с лучших их сторон. В Азии это обязательно.

— Твоя жизнь была очень скучной.

— Она была хорошей, — она все говорила про свое прошлом, о том, как пробивалась наверх, вызывала еще больше уважения и восхищения своей стойкостью. — Может, сложной и не всегда счастливой, но я удачливый человек. Пока однокурскники искали работу — я уже отработала в неплохой компании, перешла в другую, за пару лет доросла до топов, была и советником, моталась по странам, уходила с предприятий, нанималась на работу в разных сферах и государствах.

— И что тебя так мотало? Нашла бы одно.

— Я стремлюсь быть многофункциональной. Да и для большого босса нужно знать много чего. То, что я сейчас осела здесь, значит уверена в себе, справлюсь с этим. Теперь другие будут бегать, летать, а я буду курировать процессы и привлекать инвесторов, подписывать, руководить. Знаешь, дочь генерального неплохая. За пару месяцев она очень хорошо себя показала.

— Правда? — мужчина вспомнил бабу Свету и ресторан, где он болтал по душам, жаловался на жизнь. Права баба во всем. Течение жизни менялось. Злость на сына хоть и оставалась, но ему предоставили возможность сделать отношения их прочными, как у отца и сына. Не позволила жизнь оставаться врагами родным. Вспоминал Аркадий пророческие фразы старухи: «Девка она фигуристая, рожать будет спокойно и здоровых. Правда, сидеть не сможет с детьми, потому как ей очень важна работа, поэтому человек нужен, что возьмет часть и домашних, и служебных дел. <…> Не обязательно ты. Есть няньки, сиделки, домработницы, а также новые сотрудники». Улыбнулся, пожелал царство небесное бабке и, поудобней уместившись на кровати, уснул.

Глава 36

С нанятыми квалифицированными кадрами в администрацию Оксана работала чуть меньше, стараясь не изнашиваться, чтобы после не заработать мигрень и непроходимые мозоли на пальцах. Приход Леонилии спас ее, как и назначение нового замдиректора. Теперь и ему пора стать одним столпов, на которых удерживались и осуществлялись думы любимой женщины Аркадия и позволяющих чуть больше обращать внимание на дом.

Аркадию действительно приходилось думать мозгами и быть головой в отношениях. К тому же с сильной женщиной должен быть сильный мужчина, что вытерпит вздорность, крикливость, требовательность и порой излишнюю деспотичность. Мелкими шажками он приучал к себе, к своей воле и подавлял в домашних вопросах. Так было проще и лучше всего, чтобы она оставалась боссом на работе, а дома — женщиной, матерью, хоть и не хозяйкой. Эту обязанность возьмут домработники, платить им есть с чего — так думал мужчина. Нужно жить проще, пользоваться жизненными благами, не обращать внимание на мелочи — быть умней, выше всяких предрассудков и, конечно, мудрей. Опыт в семейной жизни тоже пригодился. Он смотрел теперь на множество жизненных ситуаций со стороны и не желал их повторений.

Порой Григорий шутил: “Ты слишком пересмотрел наши сериалы и шоу. Тебя от всего воротит. Ни скандалов, ни интриг… похож на желе”. Да, в чем-то был прав. Времена двухлетней депрессии отзывалось еще в человеке.

Будешь переключать каналы, а там на каждом втором семейные разборки, дележки имущества, споры о том, кто должен выгуливать собаку, кто и сколько должен зарабатывать. Аркадий стало просто скучно видеть и слышать об этом. Не хотелось возвращаться в лживую семью, быть единственным кошельком, которого еще не уважали. Он хотел другой семьи, пытался построить ее даже в таких отношениях на два дома. И Аркадия огорчало, точнее, волновало то, что его любимая женщина понятия не имела о семье.

Оксана видела чужие, смотрела сериалы, читала о ней, но опыта никакого не было. А то, что значилось в ее жизни как “семья”, женщина вспоминала с неприязнью. Если это снилось, то почти весь день не сможет выкинуть печальные картины из своего голодного прошлого. За ее поднятыми вверх уголками рта и вечным согласием скрывались душевные незаживающие раны. Человек не может относиться ко всему так просто, рассказывать о том, что происходило — Аркадий это понимал и сочувствовал Оксане, когда та принималась рассказывать о прошлом с улыбкой на лице, так как не мог попасть на тридцать лет назад и вытащить из паразитических, сложный отношениях, похожие на трясину. И эта сложность тоже ложилась на его мощные плечи.

Даже если она и хотела семью, то не понимала ноющее ощущение пустоты и требования души, проявляющиеся в этом хотении, так как в свое время ее не любили родители, не любили братья и сестра, ненавидели, уничижали. Потому как видела главу семейства с ножом в руках. Чисто на внутреннем уровне боялась возвращаться в этот ад, спасением для которой стал Китай и работа целыми сутками без выходных. Она не испытывала тоску по дому, не думала о регистрации брака, толком даже о детях, существовала долгое время в параллельной Вселенной, в которой не было дело до собственной личной жизни. А то, что происходило в судьбах иных людей, женщина просто принимала без задней мысли, как приняла Максима. Неродного, чужого, иногда неприятного — трудный подросток, с вызовом говорящий с женщиной отца, вечно сравнивающего ее и собственную мать. Но она приняла и даже подталкивала Аркадия к нему.

Насколько трудно оставаться здравомыслящим взрослым, знающий силу слов, ответственного за чужие жизни, и понимающего ее неоднозначность. Вбирать в себя и тьму, и свет, предательство и верность — только сейчас Аркадий понимал, как сложно не надевать на глаза цветные линзы и не уходить в крайности. И как мучительно трудно оставаться в реальности, не превращаясь в маятник, как Оксана. Необыкновенно сильная женщина, представшая перед Аркадием, давшей ему второй шанс на новую жизнь. И он, человек, не дергающий маятник, требующий как миллионы людей, склонить его в одну из сторон.