Мышеловка для босса (СИ) - Колесникова Вероника. Страница 24

Все топорщилось, выглядело просто ужасно. Грудь стала похожа на неровные кавказские горы, бедра пропали в складках, а внизу болтались штанины.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: в таком виде мужчинам лучше не показываться. В конце концов, она молодая девушка, и, как оказалось, красивая.

Маша глянула на сумку, в которой покоилось ее первое «я»: шерстяная юбка и кофта с очками.

Как хорошо, что она догадалась взять с собой косметичку! А рубашка и простые черные брючки были упакованы в шкафчик для верхней одежды на черный день. И этот черный день наступил.

Перебирая комбинезоны дальше, Маша подумала, что зря ищет блеклые цвета и переключилась на яркие расцветки. Наконец, красный комбинезон нужного размера нашелся среди сотен своих товарок.

Подумав, Маша сняла всю свою одежду, аккуратно сложила ее на полочке рядом с сумкой, и только потом облачилась в униформу для тренировки любителей скорости. В этот раз одежда подходила ей как нельзя лучше: облегала фигуру и вообще смотрелась как влитая.

Она вышла в коридор и с благодарностью приняла руку Ивана: он смотрел на нее с нескрываемым восхищением и радостью.

— Пойдем, подберем тебе шлем, мисс гонщица, — сжал он чуть сильнее ее руку.

К красному комбинезону — красный шлем. Хихикая и жеманничая, Маша натянула балаклаву. Поверх нее Иван, поймав укорачивающуюся Мари, надел красный шлем.

И тут Маше стало не до веселья и смеха.

Мужчина притянул девушку чуть ближе к себе. Одну руку положил на поясницу, а другую — на правую сторону шлема, будто на ее щеку. Маша оторопело хлопала глазами.

Иван погладил спину, и по этому месту побежали мурашки, выше, выше. Он положил обе ладони на шлем и чуть приподнял Машину голову, внимательно посмотрев в ее глаза. Девушка порадовалась, что он не видит ее румянца, который предательски затопил щеки, шею, грудь.

Они замерли в этой позе, и Маша никак не могла отвести глаз от его ясного сапфирового взгляда. Он будто говорил с ней, с ее душой, с ее естеством. И девушка почти потянулась к нему, сделала шаг вперед.

Один.

Еще.

Иван выпрямился, нависнув над ней.

— Эй! Лошади запряжены! Вы идете или нет? — крикнул механик с улицы вглубь ангара. Иван вздохнул, склонил голову так, что коснулся лбом Машиного шлема и тихонько хихикнул.

— Ну, пойдем, — шепнул он ей.

Тут же ловкими пальцами поправил застежку, профессионально натянул под подбородком карабин, не туго, но прочно, и, подхватив свой шлем со стойки, повел Машу к выходу.

Хорошо, что он ее держал: дезориентированная девушка будто бы потерялась в пространстве. В шлеме было непривычно тихо и все звучало как сквозь вату. Нос чесался от мягкой ткани балаклавы, но засунуть туда палец было невозможно. Голове было непривычно тяжело, и дело было не только в массивном шлеме, который должен был защитить ее от удара.

— Все готово! Сейчас я вас усажу, и дам знак, когда откатаете полчаса. Немного отдохнете, а потом, ежели захотите, катайтесь еще! — крикнул механик.

Маша не смогла ответить, только согласно кивнула головой.

Она с трудом уселась в теплое сиденье маленького карта и вытянула ноги. Сразу стало удобнее. Сзади нее сел в другую машину Иван.

— Здесь только две педали, — начал обучение механик. — Газ и тормоз. Рулем крути как хочешь. Едь только по линиям. Разгоняйся как тебе удобно. Когда закончится ваше время, я помашу флагом. Тогда подъедешь ко мне на тихом ходу. Поняла?

Маша кивнула. Внутри все скрутилось в узелок.

— Какие у тебя вопросы?

Он нагнулся и нажал на кнопку, дернул за рычаг сбоку от Маши, и карт тут же ожил, задребезжал, а девушка почувствовала тепло от работающего мотора.

— А можно я пойду домой? — спросила девушка, подняв голову в шлеме.

— Что? Кто твой герой? — не расслышал мужчина сквозь грохот. — Ты мой герой!

Он подмигнул и показал руками известный знак «окей», сложив указательный и большой пальцы в колечко.

— Жми!

Маша вцепилась в руль похолодевшими пальцами.

— Жми! — снова крикнул механик сквозь грохот мотора. Сзади газовал Иван.

— Газ, что ли, не работает? — озадаченно почесал он масляными руками макушку. И вдруг резко нажал ладонью на колено Маши. Нога придавила педаль газа, и карт, дернувшись, рванул с места.

Маша завизжала, но балаклава съела звуки ее страха.

Мимо пронесся карт Ивана и скрылся за поворотом, дрифтуя шинами.

Маша отпустила газ так, что карт ехал со скоростью шагов годовалого малыша. Через какое-то время она добралась до поворота, куда уехал карт мужчины. Тут на огромной скорости пронесся вихрь — Иван снова ее обогнал. Нога Маши дрогнула, готовясь сбросить скорость еще, но дальше было уже некуда, карт передвигался едва ли быстрее слизня на капустном листе.

— Вот это моя скорость, — улыбнулась сама себе девушка. — Такое мне подходит.

Она замурлыкала себе под нос какую-то песенку, которую глушил дребезжащий мотор, и двинулась дальше. Тут мимо снова пронесся Иван, на повороте задев ее машину, и карт дернулся.

Маша вздрогнула, запаниковала, и отпустила газ. Карт развернулся в обратную сторону и встал как вкопанный. Маша нажала поочередно на газ, тормоз, потом снова на газ, но мотор стих, и машина не собиралась снова двигаться.

В два прыжка до нее добрался механик.

— Первый раз вижу, чтобы машина не слушалась, запричитал он. — Давай я посажу тебя на другой агрегат? У меня еще есть лошадки!

— Нененене! — Маша начала вылезать из машины, путаясь в ногах и дрожа. — С меня хватит скорости!

Она начала стягивать с головы шлем, но, пристегнутый ремнями, он не поддавался.

Механик вдруг остановил ее, снова положив свою огромную ладонь на плечо, пригвоздив к сиденью.

— Не бойся скорости, — сказал он уверенно. — Проблема твоего страха в том, что перед тобой как такового предмета опасности нет. Ты, на самом деле, боишься «на потом». То есть, ты боишься вещей, которые еще не произошли. И это останавливает твою жизнь, и ты живешь на паузе. А вот это и правда страшно!

Он помолчал, чтобы до нее дошел смысл сказанных слов.

— Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.

Маша помолчала и покусала губы. Зажмурилась, а потом снова широко распахнула глаза.

— Да! Запускайте! Я готова!

Мужчина понимающе улыбнулся, а в глубине его глаз сверкнули смешинки. Он кивнул головой, нагнулся над картом, снова завел машину и Маша сорвалась с места.

В два счета она освоилась с нехитрым управлением автомобиля. На повороте нужно чуть сбавить скорость, нажав педаль тормоза, а потом снова разогнаться, и побольше. А потом снова сбавить, а потом…

Маша нагнала Ивана, и он, видимо, услышав позади себя гул, отъехал в сторону, и девушка, замирая от восторга, промчалась дальше.

Все внутри ликовало и пело. Она ехала так быстро, как только могла. Пейзаж кругом невероятно быстро сменялся, кружил, летел. Она задыхалась от восторга, так, что сердце иногда подпрыгивало к горлу.

Спустя какое-то время, когда Маша уже в третий раз обогнала Ивана, она увидела, наконец, знаки, которые он ей подает: поднимает вверх руку и качает пальцами. Она повернулась и увидела механика. Он размахивал большим флажком желто-черного цвета, а это значило, что время вышло.

Иван подъезжал к механику, а Маша, глянув на него, вдавила педаль газа в пол и пронеслась мимо. Руки тряслись, и не понятно, о чего больше: толи от волнения, толи от активной работы мотора справа. Она сделала два круга, проехав мимо Ивана, который смеялся, поставив руки вбок, над ее непослушанием, и механика, размахивающего флагом, как отшельник проплывающему кораблю.

Теперь, когда на трассе она оказалась одна, все стало восприниматься совсем по-другому. Она была полностью ответственная за свою жизнь, за дорогу. Разгонишься чуть больше — вылетишь на проезжую часть. Чуть не дожмешь газа — остановишься, потеряв возможность доехать до поворота.

Все стало простым и понятным, значимым и логичным.