Мышеловка для босса (СИ) - Колесникова Вероника. Страница 44

Александр тоже сжал губы после того, как выплюнул: — Ой ли?

И по тому, как изменилось выражение лица Мари, понял, что удар попал в точку: ничего этот Иван не понял, не знал, не раскусил. Если вообще и был какой — то там Иван!

— Знаешь что! Пропускай свои слова не только через рот! Но и через мозг!

Баев зло хохотнул на эти слова:

— Кто бы говорил! Это нормально вообще — притворяться другим человеком?

Маша даже задохнулась:

— А это нормально — обманывать подчиненных?

— Обмана не было! О чем ты говоришь? С моей стороны все было честно и открыто!

— Конеечно! — протянула Мари, и Баев снова сократил между ними расстояние, оказавшись лицом к лицу с девушкой.

— Ты — легкомысленная, поверхностная пустышка! Думала, обманешь меня своими играми? Вот Ивана своего обманывай, меня больше не проведешь!

На столе у Александра Владимировича зазвонил телефон. Они оба посмотрели на него, кажется, не до конца осознавая, откуда здесь, посреди военных действий взялся этот мирный, в общем-то, аппарат.

И тон яростной беседы сразу же как-то угас. Баев нагнулся к Маше, глядя ей в глаза, так близко, что увидел свое отражение на дне ее зрачков.

— За всеми этими бесконечными переодеваниями, играми, притворствами, стоит самая простая вещь: неприятие себя. Девушки, которые играют какие-то роли, в глубине души считают, что их невозможно полюбить, они недостаточно хороши, и поэтому создают обертку, которая привлечет кого-то.

Маша сузила глаза.

— А знаете, почему вы до сих пор один? — девушка снова сбилась, перестав ему «тыкать». Чтобы встретить своего человека, нужно быть самим собой. Нужно делиться своими увлечениями, говорить о том, что волнует и тревожит, тем, что действительно интересно. И не нужно стараться всеми силами понравиться, разыгрывая из себя того человека, которым не являетесь.

Баев скрипнул зубами, прикусил нижнюю губу.

— Да я, если хочешь знать… — начал он, но тут же замолчал и поднял вверх указательный палец, призывая сохранять тишину. — Это Владислав Петрович!

Александр Владимирович отскочил от Маши и нажал на кнопку громкой связи. В кабинет проник хорошо знакомый каждому сотруднику «Опережающего развития» голос генерального директора.

— Александр Владимирович, что вы с руководителем аппарата снова не поделили? Получил с утра твои письма, она мне звонила тоже, ты что там, решил весь свой отдел обновить?

Маша удивленно посмотрела на начальника, и встала в позу «самовара», поставив руки на бедра. Баев тут же согнулся, и вообще приобрел какой-то вороватый вид. Он махнул рукой Маше, делая знак удалиться, но она будто и не поняла его.

— Да, все как и указано в письме, Владимир Петрович! На место заместителя кандидатура уже найдена, а вот двоих секретарей мне в приемной будет много. Думаю, кадровики смогут найти Виктории применение в другом месте.

За дверью снова что-то ощутимо громыхнуло. Баев поморщился. Ему показалось, что так звучит упавший на пол кофейный аппарат.

— Ну хоть своего секретаря оставляешь себе? — удивлённо спросил голос из телефона. — Ты же так хорошо о ней отзывался последний раз. Сам говорил, что такую безликую простушку никто не уведет в декретный отпуск, и с ней можно работать до самого светопреставления.

Баев зло гавкнул в пустоту перед телефоном:

— Да!

— Ну хорошо, дело твое, Александр Владимирович. Да, к слову, не забудь: с вашего отдела

— мероприятие к пятнадцатилетию фирмы. Но, надеюсь, это будет не застолье. А то я вчера… Хм. Немного перегулял. Кстати, а что это за девушка была с тобой? Такая редкая красавица, конечно. Невеста? Хм. Нет?

— Нет! — одновременно прикрикнули оба на виртуального генерального директора.

— Ну на нет и суда нет, как говорится. Дело молодое, всякое бывает. Сам знаю… Генеральный директор отключился и в кабинете повисла тишина.

Александр Владимирович, сидя в кресле, утер лицо руками и взглянул на Машу. Она так и стояла в воинственной позе — с руками на бедрах.

Баев вздохнул, взял ручку, подписал ее заявление.

— Без отработки, — протянул листок ей. Она молча взяла его и вышла из кабинета.

До Александра донеслось удивленное восклицание Виктории:

— Ну ты, Маш, даешь!

Баев поёрзал в кресле, посмотрел в окно, а потом прошел до двери и повернул ключ в замке. Берлога захлопнулась и можно было расслабиться. Он развязал галстук, бросил его на столик у двери, стянул пиджак.

Дотянулся до шкафа и отодвинул небольшую картину. За ней, как в сказке про Пиноккио, пряталась потайная дверь. Баев провел рукой по пыльному верху шкафа и ухватил маленький ключ. Провернул его несколько раз в замочной скважине, и она открылась, обнажив свое нутро. Поймав солнечные лучи, бутылки, стоявшие в плену тени, игриво заблестели.

Баев взял со стола стакан, откупорил одну из непочатых бутылок и налил жидкость. По кабинету поплыл тягучий аромат сладковатого шоколада — из стекла выпорхнул запах коньяка и обрушился на Баева.

Он вздохнул, взял в руку стакан и отсалютовал своему отражению в зеркале напротив.

Глава, в которой подруга находит выход из ситуации

— Долго ты собираешься валяться дома? — Юлька отодвинула с дороги заспанную Машу и прошла в квартиру. — Это же уму не постижимо! Три дня на связь не выходишь. А мне, между прочим, мой серый костюм нужен позарез. Иду на свидание!

Маша посторонилась, впуская внутрь квартиры бывшую одноклассницу. От летнего платья девушки пахло улицей и свободой, глаза горели предвкушением нового приключения. Мария даже немного позавидовала ее запалу. Ей самой не хотелось ничего, кроме одного — сидеть в кровати, завернувшись в плед и поедать сладкое в неограниченных количествах, чем она, впрочем, и занималась все эти трое суток.

— А что у тебя так тоскливо дома? — Юлька сбросила босоножки и прошлепала в кухню. Налив прямо из — под крана чистой воды, отхлебнула и пробулькала: — И, кстати, ты почему не на работе?

— Уволилась, — выдавила, наконец, из себя Маша.

— Да ладно? — удивленно воскликнула Юлька. Выпила еще воды, перешагнула с ноги на ногу, будто бы ей было некомфортно находиться в комнате, и прошла к окну.

Там она недолго думая распахнула темные занавески, которые погружали комнату в полумрак и открыла настежь окно. Кухня тут же заполнилась утренним гомоном улицы: чирикающими птицами, радующимися лету; шумом отъезжающих автомобилей; окриками молодых мам, которые вели своих неугомонных малышей в детский сад.

Маша зябко поежилась, а Юлька, наоборот, распрямила плечи.

— Значит, торт я принесла очень вовремя. Давай, ставь чайник, поговорим. Но! — она выставила вперед указательный палец с изящным маникюром. — Не долго! Мне скоро уходить. На свидание. Ты знаешь, он такой… такой… такой удивительный мужчина! Я таких очень давно не встречала! Красив, как бог! Внимателен, тактичен! Мы с ним познакомились после тех занятий стриппластикой, помнишь? Оказывается, он занимается в том же самом спортивном зале, чтобы поддерживать форму. Он меня остановил, спросил, спешу ли я, а я… растаяла в глубине его удивительных синих глаз…

Девушка рассмеялась, но, не увидев поддержки в лице подруги, осеклась.

— В общем, давай, выкладывай свою печальную историю.

Юлька отпила чай из большой розовой чашки, аккуратно поставила ее на блюдце, промокнула губы салфеткой.

Все эти действия она производила неспешно, аккуратно, будто оттягивая момент начала разговора. Маша же, наоборот, уже сидела как на иголках, словно готовясь к старту на марафоне: собранная, вытянутая, наклонившись телом вперед.

Она даже не притронулась к чаю, проигнорировала кусочек торта "Наполеон", и вообще не смотрела по сторонам. Только поправляла гульку на голове, да дотрагивалась до дужек очков.

— Нет, я все равно ничего не понимаю, — призналась, наконец, подруга и прервала молчание. — Мы с тобой накупили столько барахла, извиняюсь. Туфли на каблуках, сделали стрижку, сняли, прости Г осподи, твои прекрасные очки. И что я вижу?