Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 20

Дэвин спикировал вниз. Какое-то время он кружил над деревьями, ловя воздушные потоки, а потом неторопливо направился к земле. Он окончательно пришел в себя, когда ощутил теплый ковер из сосновых иголок под босыми ступнями. Утро было свежим, прозрачным, как тщательно отмытое стеклышко, и Дэвин сразу же озяб. Он осмотрелся: да, это действительно был остров посреди озера. Нечто, которое заговорило с ним в спальне, перенесло его сюда во плоти наяву, а не во сне. Среди ветвей порхали какие-то птахи, от воды веяло прохладным запахом водорослей и рыбы, солнечный свет золотил сосновые стволы: утро было удивительно мирным и спокойным. Дэвин провел ладонью по голове и стряхнул черное блестящее перышко.

Воронье. Ничего удивительного.

«Я ведь Принц-ворона», — подумал Дэвин.

Он вышел к берегу, постоял у воды, чувствуя, как та сила, прикосновение которой он ощутил вчера, сейчас уверенно и спокойно стучалась в его душу.

«Ты получишь все, что захочешь», — снова услышал он.

Дэвин обернулся: солнечное утро померкло, и он увидел, как по стройному золоту сосновых стволов скользнула воронья тень и исчезла.

Потом его ударило в голову — вернее, Дэвин воспринял все, что с ним случилось, именно как удар, который на мгновение помрачил разум. Но затем тьма рассеялась — и на контрасте с ней солнечное утро сделалось нестерпимо ярким, мягкие краски леса — острыми, почти режущими глаза, а беззаботный щебет птах на ветвях превратился в грохочущий набат, словно Дэвин вновь оказался в столице, среди пламени, и к нему летел дракон.

Его наполняло силой. Дэвин раскинул руки, которые на миг превратились в черные сверкающие крылья, запрокинул голову к небу, отдался на милость первобытной мощи открывшегося некротического провала. К нему потянулись ленты черного пламени, они оплетали его, заключая в давящие объятия, и Дэвин вдруг понял, что его подняло над лесом, выше верхушек сосен, выше облаков.

Ему казалось, что он одновременно видит солнце и россыпи звезд и слышит пение всех ветров мира, и шум всех волн, и голоса всех людей. На какой-то миг Дэвин вместил в себе весь мир, и это было настолько прекрасно и удивительно, что у него почти остановилось сердце.

Он и понятия не имел, что способен чувствовать настолько остро и ярко.

На остров легла воронья тень, и Дэвина плавно опустило на землю. Все закончилось.

«Все склонятся пред Вороньим королем», — вспомнил Дэвин.

За деревьями мелькнуло что-то знакомое, растрепанное — спустя несколько мгновений из-за сосен вышел Аймо. Сейчас он выглядел гораздо торжественнее и строже, чем вчера в саду. Он вымыл волосы и расчесался: теперь белобрысые пряди были подобраны и стянуты шнурком на затылке. Лохмотья остались теми же, но Дэвин заметил, что их постирали, — во всяком случае, от рванья шамана не разило так, как вчера. В одной руке Аймо держал маленький бубен, украшенный глифом Вороньего короля, в другой — резную колотушку. Бубенчики, пришитые на красные тканевые браслеты, тревожно побрякивали на запястьях.

— Тебе чего надо? — хмуро поинтересовался Дэвин. Некротический провал закрылся, но он по-прежнему чувствовал его под ногами и покачивался от переизбытка сил.

Аймо пристально посмотрел на Дэвина совершенно разумным взглядом и спокойно ответил:

— Все склонятся пред Вороньим королем. Иначе и быть не может.

С этими словами он опустился на колени и ткнулся горячим лбом в ногу Дэвина. В этом движении было что-то настолько мерзкое, что Дэвин невольно сделал шаг назад, к воде, с трудом подавив желание оттолкнуть сумасшедшего от себя.

— Я не Вороний король, — твердо ответил он. — И не собираюсь им быть. Я здесь не за этим.

Аймо выпрямился и, глядя на Дэвина с искренним теплом и сочувствием, ответил:

— Те, кого выбирает судьба, не могут ей перечить. Вороний король всегда получает свое. Хочешь ты этого или нет, но он получает.

— Кто убил ту девушку? — спросил Дэвин.

Ощущение было таким, словно он голыми руками полез в навозную кучу — в душе сделалось холодно и противно.

— Вороний король всегда получает свое, — повторил Аймо. — Не перечь ему, и все будет хорошо. Мы все будем щедро вознаграждены. А ты займешь трон, который принадлежит тебе по праву.

Дэвин не успел ничего сказать — над водой разнесся крик:

— Он там! Вон он! Э-ге-ге!

Дэвин обернулся и увидел группу людей на другом берегу, среди которых заметил Артура. Тот вышел вперед и энергично замахал рукой:

— Эй! Дэвин! Живы?

Дэвин махнул ему в ответ и прокричал:

— Все хорошо!

— Стойте там! — ответил Артур. — Сейчас лодку пригоним!

— Не надо! — крикнул Дэвин и, преодолев свою брезгливость, подхватил шамана под локоть и нырнул с ним в трещину в пространстве.

Он знал, что переходить с кем-то — та еще работенка, но на этот раз переход дался ему легко — так, как никогда раньше. Дэвину подумалось, что это от того, что его хотят вознаградить, но кто и за что именно, он так и не понял.

Вороний король? Только этого ему и не хватало. Да и нет никаких Вороньих королей. Есть только природные некротические провалы, из которых темные маги черпают силы. Провал в этих краях очень мощный, он копил эту мощь многие сотни лет, но и в этом тоже нет ничего неестественного.

Просто природа и магия. Вот и все.

Они вывалились на берегу прямо под ноги собравшимся. Один из мужиков, бородатый здоровяк, сразу же дал Аймо такого пинка, что тот покатился по песку, завывая и поскуливая.

— Ах ты ж дрянь проклятая! — пророкотал здоровяк. — Зачем сбежал? Мать места себе не находит! Мы всю ночь по лесам носимся, тебя ищем! А ты на острове засел, гадина!

Второй пинок отправил шамана в воду. Он выронил бубен и, поднявшись, принялся искать его в озере, хныча и стеная. Бородач только рукой махнул: выражение досадливой злости на его угрюмом лице, похожем на небрежно слепленную из глины маску, было каким-то привычным. Похоже, он частенько не спал ночами, отправляясь на поиски сбежавшего безумного сына. Армо, который держался рядом с Артуром, выглядел расстроенным и, кажется, с трудом сдерживал слезы.

— Ваш сын? — спросил Дэвин.

Бородач кивнул.

— Да, ваше высочество, — мрачно ответил он. — Мы уж привязываем его, а все сбегает. Дурачок, ума лишился по болезни.

— Я знаю, — сказал Дэвин. — Сочувствую вам.

Бородач вздохнул, махнул рукой.

— Спасибо, что нашли его. Дурацкое дело-то нехитрое, он куда только не забирается. А мы вон с кумом да с его милостью всю ночь по лесу шатались, в болоте купнулись, до самого Белокаменья добрались… Эх!

Дэвин заметил, что Артур выглядит очень серьезным, и почему-то обрадовался тому, что его друг настолько решительно взялся за работу полицмейстера. Ему хотелось иметь здесь опору. Он невольно поблагодарил его величество Кормака за то, что тот разрешил сыну назначать мелких чиновников. Власть есть власть, что тут говорить.

«Интересно, думал ли отец о том, что я могу основать здесь собственное маленькое королевство? — подумал Дэвин. — Своя полиция, своя небольшая армия… Я вполне могу призвать наемников, благо средства позволяют. И начать строительство, чтобы Хавтаваара стала городком, а не поселком. Еще могу затеять просветительскую работу — а почему бы и нет? Самый крупный северный университет, в котором будут учить бесплатно, за счет учредителя, то есть меня. Вот народу-то съедется, из талантливых и умных, но бедных! И, разумеется, разведка металлов и минералов, тут их наверняка много: надо же нам будет чем-то торговать. И вот на севере, в древних магических землях быстро возникнет крошечное, но невероятно могущественное государство во главе с темным магом».

— Остается только вопрос, зачем мне это, — негромко заметил он, и Артур тотчас же переспросил:

— Что, прости?

Отец выволок шамана за шиворот из озера и повел по тропинке, сопровождая пинками, затрещинами и забористой бранью. Второй мужичина, тот самый кум, последовал за ними, старательно помогая воспитывать крестника такой отборной нецензурщиной, что Армо, который тащился за Артуром, сокрушенно качал головой.