Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна. Страница 28

LPC

для покрытия возможного проседания в направлении “Живого проекта”. Кроме этого, давно просящееся в самостоятельное формирование логистическое направление активно набирает персонал и клиентов. Далее, не стоит забывать о росте популярности нашей

LLS

. Несмотря на стабильность, высокий уровень защиты, существенные скидки на услуги и товары корпорации,

LLS

LPI

проигрывала жизнеобеспечивающим системам государственного уровня по очень важному показателю: физической защите пользователя. Но теперь мы можем не только укомплектовать собственную СБ клонами, но и расширить ее для выполнения охранных функций для внешних пользователей. Это даст вполне прогнозируемый приток, как пользователей, так и финансов. Пока Высоцкий будет продвигать в массы идею о запрете на выпуск живых проектов, Валет завершит подготовку, и мы получим заказы от Минобороны и Пентагона. После этого любое общественное движение будет направлено уже не против корпорации, а против стран в лице российской, американской, канадской и иных госкорпораций, которые пожелают так же разместить у нас заказы на подготовку. Через несколько лет, когда сильнейшие армии мира на треть, отведенную сегодня под людей, будут состоять из живых проектов, и речи не будет о наделении их человеческими правами. Очень скоро самым аморальным и антигуманным будет называть пушечное мясо – человеком. С минуту в кабинете было тихо. – Хорошо, – медленно проговорил Владислав Савельич, – возможно, таким образом, мы заглушим вопрос запрета на выпуск живых проектов. Но за эти годы вопрос о наделении живых проектов правами может и продвинуться. Вы понимаете, какими убытками нам это грозит? Михаил демонстративно посмотрел на Иванова, представлявшего правительство, и с деланной вежливостью склонил голову. Иванов тяжело вздохнул и кивнул: – Конечно, со своей стороны мы будем душить на корню любые движения по этому вопросу. Но и вы нас поймите, речь не только о России, более того, о России речь в меньшей степени. Меня привлек другой вопрос, Михаил. Я правильно понял, что вы планируете на базе

LPI

сформировать собственное полицейское подразделение? Мирового масштаба, насколько я понимаю, ведь

LLS

LPI

уже вышла за национальные границы. Михаил улыбнулся, заметив, как распрямились спины мужчин за столом. Они словно проснулись, когда Иванов озвучил то, что Михаил сказал мимоходом, для протокола, потому что должен был озвучить. Ему не грозило голосование акционеров для разрешения действовать только до тех пор, пока озвученная идея или решение не встречало препятствие в виде одного из акционеров. А если голос подавал Иванов, речь шла об одобрении правительством страны. Это могло похоронить начинание на корню. – Полицейское подразделение – это слишком громко сказано, Станислав Борисович. Скорее, охранное агентство для пользователей

LLS

. – То есть вы не собираетесь патрулировать улицы в форме СБ корпорации? Это может вызвать недопонимание со стороны населения. – Нет, не собираемся, – подтвердил Михаил. – У нас же есть собственное медицинское подразделение на базе

LPC

для обслуживания подключенцев. Вот такое же мы сформируем на базе “Живого проекта”. – Но какова будет его эффективность, скорость реакции, правооснова? Не пострадает ли гражданское население в надежде на защиту и не получив ее вовремя? Нам нужно подробно обсудить этот момент, Михаил. – В любое время, Станислав Борисович, – кивнул Михаил, мысленно морщась. – Вы намерены блокировать этот вопрос, вынести на голосование? Михаил внимательно следил за медленно скользящим взглядом представителя “Руси”. Выслушав указания, он утвердительно кивнул: – Да, Михаил. Предлагаю обсудить этот вопрос приватно завтра. До положительного решения эта инициатива заблокирована. – Принято, – кивнул Михаил, не выдавая ни единой эмоции, – продолжим? – Не проще ли списать Александра? – вернулся Владислав Савельич к прежней теме. – Я всецело за, – поддержал соседа Крышаев. – Если крестник не будет блокировать мои приказы моему же персоналу, я смогу обеспечить это в кратчайшие сроки. – Может, вы уже разберетесь в ваших семейных вопросах и перестанете выносить их на обсуждение учредительного собрания, Николай? – подал голос индиец. Петру показалось, что рука Михаила, державшая сигарету, дрогнула. Он вообще устал наблюдать этот детский сад, вооруженный гранатами. Даже Мишка раздражал, опустившись до их уровня. Его могли сместить с должности, но дрефили. Ему могли, наконец, отдать “Живой проект”, которым он и так управлял в полной мере, но тоже дрефили. Все останется по-прежнему, понял Петр. Поиграли на нервах и разойдутся. Все как всегда... Тем временем Михаил обернулся к крестному и вытянул губы в подобие улыбки: – Дядь Коль, а приставленный к американскому куратору патисончик – ваш человек, был слишком охоч до деньжат... Крышаев скривился, резко обернулся, затем поднялся. Михаил перекинул сообщение с Арктики-1 крестному и тот замер, знакомясь с коротким текстом: “Американский куратор покинул Арктику-1. Васильев исчез”. О том, что сейчас происходит в помещении, понятие имели только президент и старый товарищ отца Михаила, состряпавший для корпорации немало дел. – Что ж, мы в непростом положении, господа, – говорил тем временем Михаил, – но у меня нет опасений: все наладиться. Если вдруг решите проголосовать за смещение Николая Викторовича с должности, я с радостью приму управление “Живым проектом”. Где найти меня, вы знаете. Если у вас больше нет вопросов, я хотел бы приступить к повседневной работе. Мужчины за столом начали подниматься. Петр вышел за Михаилом и не отстал до кабинета. – Что на Арктике случилось? – Калман сбежал, приставленный к нему сб-шник исчез. Есть утечка, но пока нет полных данных, – Михаил распахнул оконную створку и глубоко вздохнул. – Ты серьезно опасался, что они тебя снимут? – Могли, полагаю. Опасения были. – Да это сборище трусливых лори, Мих! Тем более, твоя мать заблокировала бы. – Матушке сам черт не брат, она и не на такое способна. – А вот Николая она вряд ли позволит сместить. Так зачем ты трепишь ему нервы? Рули, как рулил. – Да еще охранное подразделение заблокировали. Неудачный день. Ладно, зови Юлию Владимировну, начнем с Манты.

В отведенной ей комнате спрятать подшивку было некуда. Ольга положила документы под стопку одежды в стенной шкаф и теперь, возвращаясь к себе, каждый раз первым делом смотрела в сторону гардероба. Вот и сейчас, зайдя в комнату после трудового дня, Ольга взглянула на зеркальную дверцу, за которой в темной глубине хранилась тайна. Заблокировав входную дверь, женщина прошла к гардеробу и достала папку. Она испытывала противоречивые чувства: с одной стороны ей казалось, что в руках она держит несмываемый позор, с другой – сокровенную тайну, с третьей – величайшее достижение человечества, с четвертой – погибель. Но для кого эти документы могут обернуться погибелью, она не смогла бы ответить и самой себе. Казалось, что в них смерть всего, что она любила и уважала... и ее в том числе. Сев на край кровати, Ольга раскрыла подшивку и побежала глазами по уже заученным строкам. Огромную часть составляли биологические данные, информация о донорах, синтетические комбинации, являвшиеся ноу-хау профессора Королева. Ольга листала страницу за страницей, пока снова не дошла до информации об инкубационном периоде частного живого проекта. Это имя заставило заплакать ее там, в помещении архива. Это имя заставило ее плакать и теперь: Л.С.Королева – Лариса Сергеевна Королева – супруга профессора Королева и мать Михаила. Ее Михаила, когда-то ее. Положив ладонь на страницу, Ольга сжала пальцы в кулак. Быстро одевшись, она спрятала подшивку за пазуху и вышла из комнаты. Через десять минут ее не без удивления выпустили на улицу. Отойдя от главного входа, Ольга достала заготовленную с обеда зажигалку. Отвернувшись от ближайшей камеры, она достала подшивку и попыталась поджечь картон. Ветер гасил огонь мгновенно, ладошка не защищала от порывов, нападающих, казалось, со всех сторон. Тогда дочь генерала начала рыть яму. Минут через пятнадцать, положив в образовавшуюся берлогу документы, Ольга смогла их поджечь. Она ждала до последнего, пока в пепел не превратился каждый листок. Забросав яму землей, женщина вернулась на станцию. Руки и лицо саднило, но это не беспокоило ее. Пройдя контроль, она спустилась на жилой этаж и вошла в свою комнату. Ольга еще долго плакала, навзрыд, не отдавая себе отчета, не размышляя. Лишь к полуночи она успокоилась и смогла уснуть.