Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна. Страница 52

SOS

. Десятки вертолетов и катеров прибрежных служб северо-западного побережья Австралии незамедлительно отправились к станции для эвакуации персонала и живых проектов. К шести часам утра на станции не осталось никого, кроме главного инженера и его заместителя. Кадры с места происшествия... В огромном зале стояла гробовая тишина. Ольга не заметила, как подошла почти к дверям, чтобы лучше видеть и слышать. Она провела на Океане-3 почти год и мгновенно узнала эту огромную платформу с центральной башней в семь этажей, венчающейся маяком. Мучительно медленно станция уходила под воду. Волны, словно тысячи рук, бросились к башне, но отступили, не дотянувшись. А через несколько минут исчез и маяк. Хорошо знакомый Ольге мужчина в кадре не мог отвести взгляда от воды. Катька, которую Ольга помнила еще по школе, ревела рядом с ним. – Что послужило причиной этой трагедии? – спрашивала репортер Гила. Он с трудом отвернулся от воды и сфокусировал растерянный взгляд на женщине. – Мы вернемся сюда с роботами-подводниками и все выясним. Пока рано делать выводы. – Рано делать выводы?! – воскликнула сидящая рядом с ним Катька. – Нас взорвали! Вы наверняка видели взрывы, вы же снимали! – Как мы все видели, сотрудники станции не исключают возможности диверсии, – включилась ведущая новостей. Еще с минуту чередовались кадры спасательной операции и огромного плота. Между двумя его слоями, состоящими из скрепленных стяжками серых пластиковых плит, виднелись оранжевые прослойки спасательных приборов. Ольга смотрела на море одинаковых лиц за стеклами электропоезда, на испуганные лица сотрудников станции, старые кадры станции и снова – на уходящий в глубину маяк. – Михаил Королев, вылетевший к месту события, должен приземлиться в аэропорту Брума в течение ближайших часов. Здесь расположен австралийский офис Live Project Incorporated и сюда же было эвакуировано более двух тысяч человек представителями компании

UFW

, предоставившей корпорации четыре самолета-амфибии, два электропоезда, более шестисот мест в отелях своей туристической сети “Smoothly rest” и даже круизный лайнер! Заставку новостей сменил рекламный ролик, и кто-то отключил звук. В огромном зале повисла гробовая тишина. Ольге казалось, что нужно куда-то бежать и что-то делать, но рванувшись в двери, она остановилась. Сделать уже ничего было нельзя. Медленно бредя до своего номера, женщина сосредоточенно подсчитывала, сколько часов назад это произошло, который сейчас час в Москве и в Бруме. А потом простая мысль заставила отказаться ее от звонка: никто из них не может спать... и отвлекать кого-то на себя сейчас будет кощунством. Через несколько минут Ольга зашла к руководителю проекта. – Привет, – сказала сдавленно, садясь в кресло напротив Степана. – Ты только узнала? – удивился он. – Да... я не летала на полигон. Решила поспать подольше. – Не знаю, что сказать. Я с ночи не сплю. Когда нам сообщили, такой топот стоял на жилом. Я вышел спросить, что случилось. Сказали, что Океан-3 тонет. После такого разве уснешь? – Катька сказала, что станцию подорвали. Я верю ей... – Ольга внимательно смотрела в заросшее лицо главы проектной группы. – Да, я слышал. Но кому это может быть нужно? Зачем? За что? И почему именно Океан-3? Это... – Отрезание пальцев. – Ты... – Степан впервые чувствовал себя нерешительно в разговоре с Ольгой, – ты спросишь его об этом? Это был первый раз, когда кто-либо на станции намекнул о ее связи с Михаилом Королевым. Ольга невесело усмехнулась: – Ты боишься, что следующей станет Арктика? Степан молчал, ожидая ответа. – Я думаю, как только он что-то узнает, сразу скажет вам об этом. Всем... – ее голос клокотал, – ведь вы – его корпорация. Вы, станции, офисы, клоны – все это, – она повела взглядом, – он ценит вас, и не будет пытать неизвестностью. Не сомневайся.

Петр устало протер глаза и вернул очки на нос. Шел третий час ночи. Они проиграли. Убрав все лишнее с поля зрения, он слез с табурета у кухонной стойки и потянулся. В доме было тихо, но он знал, что в кабинете Михаила все еще работают Люда с Аней. Он поднялся к ним. – Люда, я могу подвезти вас домой. – Я на машине, – осмотревшись, Людмила откопала из-под каких-то бумаг и полиэтилена свою сумочку, смахнув при этом пустую тарелку. Чем Мария их пыталась накормить, секретарь не помнила. Но раз тарелка была пуста, экономке это удалось. – Оставьте, – махнула рукой Аня, – Мария завтра все уберет. Езжайте, Люда. – Аня, вас подвезти? Петр не сразу заметил на лице девушки следы слез. Она ответила в нос: – Нет. Я здесь переночую. Оставшись в одиночестве, Анна поднялась. Все тело ломило, будто после целого дня тяжелого физического труда. Два часа назад она разревелась, наблюдая, как станция уходит под воду. Картинку давал поисковик

LSS

LPI

, так и не получивший отбой для команды транслировать видео с оборудования Гила Гилберта. Даже сейчас Анна могла поднять картинку с его иночей, а когда снимет – с глазных имплантатов, если на них есть камера. Вряд ли миллионы пользователей

LSS

LPI

будут счастливы, если узнают о возможностях президента корпорации заглянуть в их жизнь простой командой своему поисковику. Именно из-за подобных опасений, не смотря на то, что Анна пользовалась другой жизнеобеспечивающей системой, она не ставила камер в имплантаты на сетчатке. За прошедшие часы Гил и Катька, Николь и Жденек, управляющий станцией, Людмила и Петр, Михаил и Дэнис – все, кто появлялся и исчезал в конференции, стали ей родными. Аня чувствовала растерянность, будто еще что-то можно было сделать, а конференция опустела. Будто гибель Океана-3 можно откатить. Будто сегодня еще не наступило. Она подняла взгляд на календарь на стене, рядом с портретом Ольги. Нет, сегодняшний день настал, и понимание этого заставило девушку нахмуриться. Она снова села в кресло и задумчиво замерла. Нужно было столько сделать для аукциона, да и нервное напряжение слишком велико, чтобы можно было уснуть. В двадцати метрах от нее спереди у ворот бодрствовал ночной охранник. Чуть правее от него в домике охраны дремали его коллеги. Внизу спала Мария. Больше на территории никого не было. – Так и думала, что ты не сдвинешься с места. Анна крутанулась в кресле. В дверях стояла Людмила, на губах ее застыла слабая усталая улыбка. – Вы не уехали? – Зашла в туалет, сейчас поеду. Тебе нужно снотворное, чтобы уснуть? – Я не знаю... слишком много работы... – Ее всегда будет слишком много, милая. А здесь, – Людмила кивнула на рабочий стол, – ее будет убийственно много. Когда работаешь рядом с ним, в первое время кажется, что если позволить себе уснуть, компания рухнет, мир исчезнет, и ты проснешься в руинах, где уже ничего нельзя исправить. Но это не так. Ничего не изменится, и ты все успеешь, начав с утра с новыми силами и свежей головой. Михаил Юрьевич так много работает не потому, что без него все рухнет. Этого не случиться, даже если он сегодня отойдет от дел. – Я знаю, Люда. Вероятно, это ему нужно. – Да, нужно. Потому что это его компания. Ни твоя, ни моя, ни акционеров и даже ни учредителей. Она его. И он будет недоволен, если узнает, что кто-то недосыпает из-за того, что не успел сделать работу в положенные часы. – Но это же совсем другое. – Нет, Аня! Это работа! И, если завтра из-за недосыпа или усталости ты будешь соображать хуже, чем сегодня, никто по головке не погладит. В этом смысл. Анна согласно улыбнулась. Ее симпатия к секретарю президента, появившаяся и окрепшая в этом кабинете, рождала практически дочернее доверие и теплоту. До этого дня Анна считала Людмилу холодной и высокомерной, этаким безжалостным привратником бессердечного президента. Ее бессменная служба в течение двух десятилетий в купе с ее красотой создали Людмиле образ легендарный и нерушимый. Поверить в ее человечность было крайне сложно, но в течение прошедших суток старый образ тонул так же медленно и неотвратимо, как и Океан-3. – Пойдем на кухню, – позвала секретарь, вероятно, планируя проконтролировать прием снотворного. Анна послушно пошла за женщиной. – Вы часто здесь бываете? – Я первый раз в этом доме, детка. – О... Женщины прошли на кухню. Людмила налила стакан воды. Анне начало казаться, что секретарь намеренно тянет время, толи боясь остаться в одиночестве, толи не желая покидать этот дом, толи пытаясь заглушить в себе любопытство, то и дело мелькающее в ее строгом взгляде. – Крис, эти медикаменты можно принимать вместе с моими транквилизаторами? – спросила Анна свой поисковик и кивнула слышному лишь ей ответу. Людмила с любопытством склонила голову, наблюдая, как коллега принимает снотворное. – Вы не видели прежде подключенцев? – Живьем – нет. Я слышала, вылезти из кресла для вас – жуткий стресс. Что же, вся жизнь на наркотиках? – Нет, только в непривычной обстановке. Дома я обхожусь без этого. Да и здесь уже начинаю привыкать, но сегодня приехали вы с людьми из охранного агентства. – Что, шесть человек – уже толпа? Ты вообще людей не выносишь? – Один чужак – уже толпа... – призналась Анна и Людмила поняла, что девушке неприятно об этом говорить. – Зачем же ты мучаешь себя? – Семен сказал, что либо лично, либо он попросит заняться аукционом кого-нибудь еще, потому что Михаил Юрьевич не терпит подключенцев. Какой дурак упустит такой шанс? Людмила открыла рот, но вместо готовой вырваться фразы улыбнулась. Анна не заметила бы этого, если бы не мимические анализаторы – одна из опций интерактивной настройки иночей. Усмехнувшись, она заметила: – Понятно, как вы продержались на своем месте более двадцати лет. Я бы ни за что не смогла промолчать, когда слова уже почти слетели с губ. – Возможно, именно этого ему и не хватает. – Кому? Чего? Людмила не ответила, глядя на собеседницу как-то по новому, будто что-то поняв. В ее глазах появился живой блеск и одновременно печаль. Секретарь, улыбаясь своей одновременно влекущей и сдержанной улыбкой, ободряюще прикоснулась к плечу Анны и тут же извинилась, когда Анна вздрогнула и задержала дыхание. Она покинула кухню, а затем и дом президента, так и не попрощавшись. Еще с минуту девушка стояла в недоумении, а потом пошла спать.