Препод по соседству (СИ) - Безликая Янита. Страница 25

Точно больной.

— Чтобы ты хорошо обдумала свои действия, я скинул тебе видео, открой, посмотри, оцени работу профессионалов. И да, какая жалость, твой Устинов тебе не поможет, интересно, как он себя чувствует? Здоров ли? — мерзко засмеялся Егоров.

— Что я тебе сделала?

— Ничего, только лишь свою голову задрала слишком высоко, такие как ты должны помнить своё место и ползать возле моих ног. А ведь тебе стоило только дать мне, и я, может быть, бросил тебя, не унижая, но тут появился твой Устинов и всё испортил. Но ничего, мы все исправим и сделаем ещё лучше.

Егоров отключился, а вот мерзкое ощущение не ушло. После просмотра видео, отвратительного, я спряталась под лестницей, обдумывая, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Нельзя чтобы такое увидела мама, никогда. Но идти на поводу у психа, я тоже не хочу. Поняв, что сама ничего не придумаю, позвонила брату.

— Алло.

— Паша, мне нужна твоя помощь.

Вторая пара подошла к концу, а новостей от брата никаких.

Что мне делать? Идти в столовую или нет? Хоть бы мог отписаться.

— Можно я его сама придушу? — спросила Иришка, когда мы вышли из аудитории.

— Я бы разрешила, если бы дело не касалось мамы, — грустно улыбнулась.

— И что делать будем?

— Я пойду в столовую, а ты сходи в кафе напротив универа, поешь.

— Размечталась!

— Не хочу, чтобы ты нервничала…

— Не слова про мою беременность! — перебила подруга. — Тоже мне, нашли болезнь! У моих близких такое творится, а от меня всё скрывают. Уж от тебя я не ожидала, могла написать про Макса.

— Столько всего происходит, я не успеваю сориентироваться.

— Так уж и быть, прощаю, но учти в последний раз. Чтобы ничего от меня больше не скрывала.

Сомневаюсь, что в последний, у меня, например, теперь есть чувства, которыми у меня нет желания делиться. Но я устало киваю и направляюсь к столовой. По пути замечаю распечатанные фотографии, от которых уже, если честно, тошнит.

— Больной человек, — качаю головой, снимая фотографии со стен.

— Придурок, — вторит мне подруга.

Не успеваем зайти в столовую, как нас тут же перехватывает Ваха.

— Так девчонки, туда нельзя, — улыбается, но очень настойчиво отталкивает подальше от двери.

— Кто ты такой? — упирает руки по бокам Ирэн.

— Ваха, что происходит? — напрягаюсь.

В это же время из столовой слышится шум, крики, несколько преподавателей поспешно заходят в столовую, за ними следует злющий декан.

— Что за Ваха? — требовательно спрашивает Ира.

— Потом, — шепчу подруге и вновь сосредотачиваю внимание на Вахе.

— Ты скажешь мне что-нибудь или нет?

Мимо нас проходит два полицейских, один из них кивает Вахе.

— Где Паша? — по спине пробегает холодок.

— Любопытство утолю позже, а сейчас давайте отойдем подальше.

— Да что там происходит? — взрывается Ира, пытаясь обойти Ваху.

Но не так-то это просто, обойти такой двухметровый шкаф. Пока Ваха сосредотачивает внимание на Ире, я проскальзываю мимо и захожу под его мат в столовую.

Все перевернуто, словно здесь была какая-то бойня, и судя по лицам испуганных девчонок и довольных лиц парней так все и было.

Преподаватели и декан стоят возле брата, который передает полуживого Дениса в руки полиции.

Боже ты мой!

— Упрямая, — выдыхает мне в макушку Ваха и с легкостью выводит из столовой.

— Что будет с Пашей? — меня интересует только один вопрос.

— Наверное, нам придётся выплатить небольшую сумму ущерба, — улыбается верзила, усаживает меня на окно рядом с притихшей Долбенко и заходит в столовую.

Вскоре выходят два полицейских с шатающим в разные стороны Денисом, и уводят его по коридору к выходу. Потом к нам выходит Паша, вытирая салфеткой кулаки, которые все в крови.

— Проблем больше нет, — говорит мне.

Он до сих пор заведен и сильно зол, это заметно по прямой линии губ и желвакам, ходящим туда-сюда.

— Паша, — говорит Ира, пытаясь подойти к брату.

— Потом, — отвечает и уходит.

А я молча наблюдаю за Вахой и деканом, которые не спеша выходят из столовой.

Ваха с улыбочкой что-то объясняет Владимиру Федоровичу, потом украдкой подмигивая мне, передает декану конвертик, хлопает его по плечу и подходит к нам.

— Что произошло?

— Да ничего особенного, вечером в больницу загляну, всё расскажу, — говорит и тоже поспешно уходит.

— Знаешь, я пропущу остальные пары, мне совсем не нравится в каком состоянии Паша, — говорит Ира.

— Согласна, его лучше не оставлять одного.

— А ты как?

— Всё нормально, иди, — целую Иришку в щеку, и она уходит.

Сама бы с радостью ушла к Максу в больницу, но по взгляду декана, который и не думает уходить по своим делам, понимаю, что лучше отсидеть пары. А то теперь он так и ждёт повод вцепиться в меня зубами.

Ехидно улыбаюсь Владимиру Федоровичу и ухожу в сторону аудитории, где будет следующая пара. Захожу в полупустую аудиторию, сажусь за парту, как раздается звонок от мамы.

— Да, мамочка.

— Доченька, я сразу поняла, что это не ты, — вместо приветствия говорит мама, и я закрываю глаза, сжимая телефон в руке.

— Меня Паша предупредил, не волнуйся, а что там подумают другие, ты же знаешь, мне нет никакого дела, — успокаивает мама.

— Прости, — склоняю голову, чтобы волосы скрыли мои слёзы.

Как же стыдно.

— За что ты извиняешься, глупая?

— Что допустила, — шепчу.

— И как бы ты не допустила, выполнила условие неуравновешенного человека? Да, Паша был предельно честен, я знаю всё, что ты ему рассказала.

— Мам.

— Не вешай носик, ребенок, в жизни всякое случается, и твоя мама не нежный цветочек, чтобы от неё скрывать проблемы. Я твоя мама, и всегда смогу тебе подсказать что-то. В этой ситуации меня расстроило только то, что я могла ничего и не узнать.

— Мама, ты лучшая.

— А вот твой Владимир Федорович так не считает.

— Он тебе звонил? — догадалась.

— Ага, — фыркнула мама. — Нёс чушь про твоё воспитание, про то, что ты к Максиму пристаешь, да ещё свои фотографии голые по универу расклеиваешь.

— И что ты сказала?

— Ты меня только не ругай, но я его послала. Будет он ещё на тебя наговаривать.

— Ох, мам, — улыбнулась, вытерев слёзы.

— Что? Теперь будут проблемы? Если я навредила, ты скажи, я наступлю себе на горло, позвоню, извинюсь.

— Не вздумай.

— Вот и хорошо. А вы сегодня с Максимом загляните на чай вечерком, я вроде как отошла от знакомства с семьей Иры, — мама хихикнула. — Готова обсудить знакомство с семьёй Максима.

— Мам, какое знакомство? — закатила глаза.

— Доча, парень сам хочет, чего ты теряешься? Ты же мне сама говорила, что он тебе нравится. Да и он так на тебя смотрел, сразу видно, ты ему небезразлична.

— Мам давай, отложим этот разговор.

— Хорошо, но всё равно приезжайте, я соскучилась.

— Мам, Макс в больнице.

— Что случилось?

— В аварию попал, но всё хорошо, не переживай.

— Вот тебе и не переживай. Что ж у вас там так жизнь бурлит, а я ни сном, ни духом.

— Мам, мне пора, я перезвоню, только прошу не переживай, — прошептала под строгим взглядом зашедшего в аудиторию преподавателя.

— Сама вечером позвоню, — строго сказала мама и отключилась.

Нужно было уйти с пар, это я поняла к концу учебного дня, когда преподаватели, словно все взъелись на меня и так топили, что я рот открыть не успевала, а уже получала люлей. На перерывах между парами, ко мне зачастили другие преподаватели с неизвестно откуда взявшимися долгами.

Моё состояние было настолько шатким, что после пар, направляясь в больницу к Максиму, я споткнулась на ровном месте, упала и горько заплакала.

Посидев на наиблежайшей лавочке, проплакалась так, чтобы на год вперед, утёрла слёзы и пошла к Устинову.

Когда я зашла в палату, как назло увидела среди посетителей декана со своей дочкой. Блондинка в своем репертуаре, практически лежала на Максе, поглаживая его от плеча до локтя.