День открытых дверей в академии (СИ) - Бельская Анастасия. Страница 37

Подруга, не сказав ни слова, кое-как помогла умыться, переодеться, и уложила в постель. Зубы стучали — то ли от холода, потому как меня знобило, то ли от переживаний за Тима, что накатывали, словно лавина, и я никак не могла их остановить.

Как он там? Очнулся? А если не смог восстановиться? Раны Ленни нанес серьезные, и без медицинской помощи. С другой стороны, он оборотень, а регенерация у них, как известно, превосходит человеческую во много раз.

Хотя Тим так и не обратился за все время, пока они бились! Я не очень хорошо понимала, в какой момент каждый оборотень получает вторую ипостась, но слышала, будто к концу

обучения в академии почти все уже умеют обращаться. Но что значит это «почти»? Ведь мне казалось, звериная натура так сильна в Тамерлане, что он уже должен был…

Черт, это пустые размышления! Конечно, Тим мог еще не обратиться, но тогда я не знала, сможет ли он восстановиться после произошедшего?

Надо было все ему рассказать. Тогда, в комнате, я могла открыть ему правду, и он бы не сделал тот необдуманный шаг, не решился бы. Хотя, я вообще не понимала, зачем он вмешался в мою жизнь?! Бухнул чертову кучу денег для девушки, что пару раз занялась с ним сексом?! Это было странно…

И Ленни, что отслеживал все и вся, тут же узнал, что некто заплатил за мою учебу. Ему не составило труда отследить, кто это мог быть — и, пару раз ударив меня, он потащил к оборотню, чтобы тут же выяснить отношения.

Если бы я хотя бы сказала о даре Ленни. Тим не был бы так самоуверен, он был бы готов. Не проиграл бой.

— Ада, — почему-то Стефи говорила сквозь стиснутые зубы, — ты должна поспать. Я вижу, что у тебя в голове, но нужно отдохнуть. Завтра мы что-нибудь придумаем.

Я прикрыла глаза.

— Хватит уже, напридумывали. Стеф! Прошу, давай оставим все как есть. Я выйду замуж за Ленни, как и должна была. Этого не изменить никакими деньгами.

Подруга с болью посмотрела на меня. Я впервые видела Стефи такой. Поникшей.

— Прости меня, — шепнула она, — это я рассказала Тиму. Я думала, что поможет. Не знала всех условий контракта, что его просто так не разорвать. Мне казалось, он сильнее.

— Он сильнее, — я поморщилась от ее сомнений, — физически. Но дар Ленни оказался для него неожиданностью.

— Прости, — вновь выдавила подруга, и прилегла рядом, обнимая меня, утешая, и сама выискивая утешения в этом.

Так мы и уснули, в обнимку, не говоря больше ни слова. А на следующй день я выбрала самое закрытое платье, которое нашла в каталоге. Отправила фото Ленни, и он одобрил через тридцать секунд, в чем я и не сомневалась. Но было плевать — как и на охи звонившей мамы, на выбранный семьей Таос зал для церемонии, на кольцо, что прислал Ленни — классическое и дорогое, что не вызвало во мне никаких чувств.

Я словно окаменела, проживая оставшиеся сутки, с трудом в нужное время запихивая в себя еду, отвечая на вопросы и посещая лекции. Искала способов быть одной — без Стефи, что куда-то постоянно убегала, без какого-то поникшего Чита, без тараторящей по телефону мамы, что сокрушалась о скромности свадьбы. Лишь оставаясь одна, я тихонько забиралась под одеяло, и изо всех сил молилась, желая, чтобы Тим был жив.

Большего, чтобы жить дальше, мне было не нужно.

Глава 19

Тим

На волнах настолько легких, что едва ощущались кожей, я несся навстречу чему-то неизвестному.

Такому, что сопротивляться не хотелось. Да и зачем? Все, что раньше казалось важным, теперь лишь отсвечивало вдали, забавляя, удаляясь, и делаясь крошечным и ненужным для меня.

Интересно, долго еще? Не терпелось закончить этот путь, чтобы прийти уже туда, где нет боли, отчаяния, грусти, переживаний… Туда, где, я был уверен, меня ждут. Только кто и зачем — пока еще не понятно.

— Ужасно упертый человек! — раздался в моей голове знакомый голос.

Ну воооот. А так хотелось закончить путешествие в одиночку. Интересно, эти девичьи нотки, что я, безусловно, знаю, кому принадлежат?

«Я оборотень» — мысленно ответил, скорее на автомате, чем споря.

К чему разводить дискуссию? Считает она меня упертым, да пожалуйста! Впереди меня ждет больше, чем какое-то жалкое мнение.

— Нет уж, человек! Волк в тебе гораздо более умен! — усмешка, несомненно, задела, и я внутренне заворочался, все еще плывя, но чуть замедляясь, чтобы поговорить.

«Мы — одно целое! Я — оборотень, и зверь мой — это и есть я!»

Голос недовольно цокнул.

— Зверь твой — инстинкты и эмоции, то настоящее, что заложено природой. Без обмана, и надуманного. А ты — человек, упертый и наглый, который все растерял, и теперь радуется, что может уйти, не думая об этом!

А вот это уже наглость! Она что, не понимает.

«Там — больше. Что осталось, не важно. Ты должна это видеть, раз ты здесь.»

Я вновь внутренне оттолкнулся, продолжая путь, и радуясь, что счастье все ближе.

— Не важно, говоришь?.. — голос стал задумчивым.

Я где-то внутри себя кивнул, зная, что она меня поймет. Зачем тратить силы на слова.

— Тогда позволишь посмотреть, что это тут, у тебя в руке?..

Я вздрогнул, мысленно ощупывая свое тело. А что там? Я был уверен, что мои руки пусты.

Почему-то показалось не совсем неважным то, что у меня могут вдруг забрать нечто, о котором я и сам не догадывался. Пришлось не просто замедлить свой путь, а остановить его, и ощупывать лежащее неподвижно тело. Тут же вернулась боль, с которой я было попрощался… Вот же проклятая ведунья!

Точно! Ведунья! Вот чей голос жужжал противно вокруг и внутри меня, не давая спокойно уйти!

— Ты ведь даже имени моего не знаешь! — вдруг фыркнула девушка, оказавшись почему-то чуть ближе, чем до этого, — и зачем оно мне надо…

«Надо что?»

— Вытаскивать тебя.

В этот момент я до конца осознал, что это все как-то слишком странно. Напрягся, выныривая из забыться. И открыл глаза.

Больно. Все тело болело, будто меня много часов били. Внутренний зверь молчал, и я не понимал, то ли он притих, то ли исчез опять. Черт, что же произошло. Я бился с Ленни, и. Проиграл!?

— Это тебя волнует? — в насмешливом голосе прибыла злость, — а больше ничего, нет? Ада.

— Где? — выдохнул я, и понял, что больше ничего сказать не могу.

— Не трать силы! — жестко сказала ведунья, и, хоть я ее по-прежнему не видел, представил вдруг, как она свела к переносице брови, — в этом обличье ты не сможешь восстановиться!

Не смогу? Ну да. Тем более от зверя вообще ни слуху. Я что же, умираю?

— Умираешь. — Тут же подтвердила провидица.

Интересно, она мои мысли читает? Вот это она мощная.

— Не трать силы! — вновь рявкнули где-то поблизости, — постарайся повернуть свою шею, и взгляни, что у тебя в руке!

Да сдалось ей это! Я же не смогу.

— Делай, что говорю!

Твою мать! Я собираю последние силы по крохам в ослабшем теле, и делаю разворот, попутно от боли проклиная ведуний со всеми их примочками. Моя ладонь, сжатая, оказывается перед глазами. И чего я так ее стиснул? Посылаю импульс по телу, давая команду расслабить конечность, и это последнее, на что меня хватает.

Ладонь раскрывается, и я остекленевшим взглядом успеваю захватить в сознание маленькую связку ключиков с несоразмерно крупным брелоком — белый волк из каменного дерева.

Ада.

Вспышка в сознании похожа на озарение. Да это оно и есть, похоже. Я мысленно чертыхаюсь, так хочется поверить, что все это шутка. Но вот я ясно вижу ее глаза, когда решил вдруг отдать ей в счет приза символ своего рода. Черт, это ведь было сделано второпях, на эмоциях, необдуманно… И сейчас мне казалось, что это одно из немногих правильных решений в моей жизни.

Ада.

Маленькая, тихая блондинка, что без скромности отдавалась мне в лесу, не заботясь о магах из двух академий, стоявших в десяти метрах от нас. Девушка, что своими выходками поражала и доводила до белого каления, не совершая, по сути, ничего. С огромными доверчивыми глазами, что таят маленького запуганного зверька, и одновременно заволакивают пеленой страсти, срывая все запреты и ограничения.