Шанс для изгоев, или Прощай, Академия! (СИ) - Гриб Елена Григорьевна. Страница 10

Увы, я жестоко просчиталась.

— Делайте, что хотите, — слова Мелы почему-то царапнули меня, пусть и предназначались практикантам. — Развлекайтесь, отдыхайте, ленитесь сколько душе угодно. Заводите романы, гуляйте ночи напролет, не стесняйтесь использовать казенные средства. Выпивка не запрещена, кстати. Но если я замечу, что кто-то приблизился к серебряной пыли, превращу в труп. Без магии.

— Как?! — вскинулся Сокол.

Остальные согласно закивали, будто их такое положение вещей более чем устраивало.

— Объясню проще, — колдунья поочередно оглядела каждого из своих подопечных. — Этим летом вы не убьете ни одного человека. Вопросы?

Глава 4.1. Черный или красный?

«Этим летом вы не убьете ни одного человека», — повторила про себя я.

И все стало на свои места.

Вернее, почти все.

Речь шла о магии, Академии, гильдиях и оценивании.

Мела редко говорила о своем прошлом, но кое-что из ее скупых рассказов я усвоила. Насколько бы талантливым ни был студент из простолюдинов, максимум, на что он мог рассчитывать, — серебряная пластина с именем. Насколько бы бездарным ни был знатный ученик, его минимумом являлось то самое серебро.

Несправедливо? Как посмотреть. В прошлом веке даже профессорские должности передавались по наследству, поэтому нынешнее положение вещей считалось чуть ли не прогрессорством.

Не буду привирать — от подобного разграничения собирались отказаться. Но пока что оно существовало, и являлось одной из причин того, почему колдунья избегала гильдейских порядков.

Ее серебряную пластину мага окаймляло золото. Уникальный случай! Сам Треннан некогда распорядился создать этот знак отличия и самолично оплатил стоимость обучения, что позволило Меле сразу же после выпуска убраться в Барсуки к больной сестре, не отрабатывая положенные годы в качестве государственного мага.

Теперь Ив прекрасно себя чувствовала и, казалось бы, ничто не мешало колдунье если не вступить в гильдию, то хотя бы вернуться в Академию. Она и вернулась… Но почему?!! Я не понимала этого! Тамошние порядки вызывали у нее приступы бешенства. Особенно последний экзамен. Ужаснейшая пытка, через которую предстояло пройти каждому выпускнику.

Им требовалось продемонстрировать навыки в так называемых «полевых» условиях. Проще говоря, показать, чему они научились, используя в качестве подсобного материала живых людей.

Осужденные на смерть преступники, безнадежные больные, неимущие — нехватка подопытных магам не грозила.

Связь же между золотой каемкой на пластине колдуньи, экзаменами и восхищением короля заключалась в том, что за все годы существования Академии Меле единственной удалось добиться стопроцентной выживаемости.

Она набрала сто баллов из ста. Сохранила жизнь сотне людей — каждому из тех, на ком ей довелось практиковаться. Стала легендой.

Ее прозвали «соткой».

Приглашали в качестве преподавателя, советовали выдвинуть свою кандидатуру в Драконий комитет, поздравляли с немыслимым успехом.

Ну а колдунья возненавидела магию и правила. Людей вроде бы тоже, но к тому времени, как я с ней познакомилась, она настолько хорошо спряталась за маской безразличия, что судить об этом наверняка было сложно.

Единственное, что я знала точно: Мела просто так не свяжется с Академией. Однако меня это не касалось. К моей работе ее проблемы не имели отношения.

Я убеждала себя, что не имели.

Колдунья приблизилась к невозможному, и ее нарекли «соткой». Тех же уникумов, кто недотягивал до семидесятипроцентной выживаемости, звали «убийцами». Конечно, большая часть их провалов была так называемыми «условными смертями», и преподаватели успевали предотвратить трагедию, но «большая часть» — далеко не все подопытные.

«Убийцы» получали знак мага — учеба вытаскивала из казны столько средств, что признавать их несостоятельность было бы нерационально. Говорят, из этих людей получались неплохие подручные.

Увы, правила Академии требовали, чтобы «убийцы» год за годом пробовали пересдать экзамен. Многим это удавалось. Некоторые сходили с ума. Другие теряли человечность.

Но профессора не отчаивались. Неудачников гоняли на курсы повышения квалификации, устраивали практические занятия, читали дополнительные лекции…

Думаю, кому-то это действительно помогло вырваться из бесконечного кошмара.

А кто-то привык убивать.

Подозреваю, для большинства людей, стоявших на полигоне рядом со мной, верным было второе предположение.

* * *

Мы снова расписались в каких-то ведомостях. Я не присматривалась к крохотным буковкам — мои мысли занимало предстоящее дело. Работа внезапно показалась не столь привлекательной и легкой, как выглядела вначале.

Подумать только, на счету подопечных немало смертей… Не спорю, никто не застрахован от ошибки, и даже лекарей порой называют коновалами, а уж о служителях правопорядка или солдатах регулярной армии и говорить нечего, однако у меня мороз шел по коже от одного лишь присутствия «убийц». Неудивительно, что колдунья вообще избегала на них смотреть.

— Все сдали вещи в багажный отдел? — осведомилась Мела после завершения бумажной волокиты.

Практиканты вразнобой закивали. У меня же появился неотложный вопрос, сформулировать который я пока не могла.

— Э-э-э…

— Тая, ты купишь все на месте, — колдунья верно истолковала мое мычание. — Журналы учета, планы и денежные средства получишь по прибытии. Если больше замечаний нет…

— По прибытии куда?!

— На полевую базу Академии, куда же еще? — она неподдельно удивилась.

Напомнить, что я пока не в курсе дел, да и, если честно, рассчитывала провести лето в столице, не получилось — нас прервали самым неприятным образом.

— Хватит рассусоливать. Мы уже прониклись важностью момента. Чай не в первый раз. И не в последний, хе-хе.

Ласка, кто бы сомневался. Выступила вперед, глазенки засверкали, рубашонка сдвинулась настолько, что через вырез можно увидеть пупок. Предполагалось, дамочка вела себя независимо и вызывающе? Добродушная ухмылка Мелы доказывала: исключительно по-детски.

— Точно никто ни о чем не забыл? — она повысила голос. — Ладно, поверю на слово. Прошу, — указала на ворота, возле которых служащие спешно размещали небольшую будку, похожую на ту, что стояла на полигоне. — Дверь закрываем, щеколду опускаем, колдовать не пытаемся, даже если очень хочется. Тая, отправляйся туда.

Я? Почему сразу я? Мне не нравилось играть в первопроходцев. И порталы вызывали понятные опасения.

— Она? Почему она? — вторил моим мыслям Эньер. — Первый переход — самый стабильный. Нужно бросить жребий!

— Давайте, — легко согласилась колдунья.

Сокол от участия в споре за комфортную «поездку» отказался — сказал, что его тряска не беспокоит. Предложил действительно пустить первой меня, поскольку остальные к порталам приучены. Стоит ли упоминать, что его идею осмеяли, и даже тихая Лилея усмехнулась как-то не очень дружелюбно?

Короткую полоску бумаги вытянул Заяц. Обрадовался, поспешил к кабинке…

— Куда? — одернула его Мела. — Сначала Тая.

— А жребий? — растерялся он.

— Вам повезло, поздравляю. Но я не говорила, что это что-то изменит. У нас не демократия. Вы вправе высказать мнение, я вправе остаться при своем. Тая, чего ты ждешь?

Повторять не пришлось — я поняла намек. Тщательно прикрыла дверь, опустила щеколду…

— Следующая — Лилея, за ней Брен, — донеслось снаружи. — Эньер, вы третий.

— Аж третий? — проблеял Заяц. — Почему?!

— Угробить меня хочешь, зубрилка? — плюнула ядом Ласка. — Я этого так не оставлю!

Я словно воочию представила скупую мимику колдуньи. Не сомневаюсь, требовалось нечто невообразимое, чтобы подвигнуть ее на участие в этом безумии! Надеюсь, оно того стоило.

— Ваш уровень чувствительности к магическим колебаниям, Илона, — твердая восьмерка. Для сравнения: у Таи — меньше единицы, у меня — тройка. Я буду последней, но почему-то не жалуюсь.