Преподавательница (СИ) - Федченко Варвара. Страница 11

Я вернулась умиротворенная, с четкой целью предотвратить, преодолеть все проблемы — болезнь отца, угрозу сокращения, проблемы в личной жизни. Пока я мылась, все домашние нарядились, мне оставалось высушить волосы и надеть заранее приготовленное платье. Под бой курантов я, под удивленные взгляды семьи, написала на листочке свое новогоднее желание. Поддержал меня только Антоша, но так как сам еще не умел писать, попросил своего папу написать за него. Через плечо зятя я прочитала желание племянника «Хочу лего Бэтмен». Мы подожгли оба листочка, бросили в мой бокал, раз уж по малолетству Антоха шампанское не пил, и я почти залпом выпила его.

— Будет тебе лего! Мне один человек сказал, что эти сожженные листочки гарантируют исполнение желания.

Уверенность моя подкреплялась тем, что под елкой, в голубой подарочной обертке, уже ждал тот самый набор Лего серии The Lego Batman movie. Сестра рассказала мне о том, что племянник его очень хочет, еще 2 недели назад, и я в тот же день купила его в «Детском мире».

— И тети Лалисино желание обязательно исполнится, — уверенно сказал Антоха. Он не выговаривал букву «р».

"Посмотрим" — подумала я.

Глава 12

Как же было неохота уезжать от сестры! За неделю каникул я окончательно забыла, что у меня есть работа, обязанности, жизнь в другом городе. Так хорошо было болтать до ночи с сестрой, когда на ее груди так уютно сопит младенец. Как весело было кататься с горки с Антошей, который из-за рождения сестры, все же хоть и чуть-чуть, но недополучал внимания родителей, и был искренне рад приезду тетки. Как интимно было вставать вместо сестры ночью к кровати Олеси, и передавать ребенка сонной Эли для кормления. Как приятно было душевно обсуждать, какая у нас хорошая семья, с зятем Егором под домашние настойки.

Но 8 числа самолет неумолимо уносил меня подальше от моего идеального прибежища. И поближе к старым проблемам, но и к новым жизненным событиям и новостям.

Ольга, неожиданно и для себя и для меня, на все праздники улетала к двоюродной бабушке в Питер. Когда я ее истерично спросила «какого черта, и кто был с моим котом все это время?!», она ответила, что кота отдала моим родителям, а у нее есть новости поинтереснее. В Питере она, как человек, который не может жить без воды, нашла какой-то частный бассейн и каждый день ходила по вечерам плавать. Там она встретила какого-то мужчину, роман с которым продлился аж 5 дней. Потом, как он сказала, «появились непреодолимые разногласия», какие именно уточнять отказалась. Может на нас с ней кто-то порчу наложил? Я не верила в такие истории, однако, ни у меня, ни у подруги личная жизнь не складывалась. У меня еще как-то получалось, а вот у Оли были серьезные проблемы. Мы были очень близкими друг другу людьми, но добиться от Оли, чем конкретно ее не устраивал очередной молодой человек, я так ни разу и не смогла. Типичная картина Олиных отношений: знакомство, подруга в восторге от мужчины, они ходят на свидания, пару раз она меня даже знакомила с избранниками, но через определенный срок Оля расстается с ним (от 5 дней до пары месяцев).

— Этот-то чем был плох? — спросила я у подруги про питерского пловца.

— Просто не мое, — так она отвечала на вопрос о каждом брошенном мужчине.

Я, как обычно, пожала плечами, и перевела тему на красоту Санкт- Петербурга и здоровье Олиной бабушки. Девушка с охотой перескочила на более спокойную для нее тему разговора.

9 января, тщательно накрасившись с утра, я вышла на работу. Делать там будет абсолютно нечего еще до числа 16, когда начнется сессия. До этого в час по чайной ложке будут тянуться должники. Коридоры факультета были пустые, на работе были только лаборанты, готовившие какие-то документы для сессии, и пара преподавательниц. Одна писала статью на следующую региональную научную конференцию, другая принимала зачет. Я праздно пошаталась, выпила чаю с лаборантом Катей, и решила, что свой долг перед Родиной на сегодня выполнила. Но на крыльце была поймана заведующей кафедрой, и послана в ректорат на подпись каких-то срочных документов. Не то чтобы я расстроилась: к родителям я обещалась приехать через пару часов (надо проведать отца, да и кота забрать), а сейчас было только 14:30. Я очень люблю зиму! Особенно январь, особенно его первую половину: до 14 числа весь город был покрыт сетью гирлянд и светящихся фонариков. У всех встречных прохожих были улыбки на лице (ну, естественно, 9 января является исключением: первый рабочий день оптимизма народу не добавлял), праздничное настроение.

В приемной проректора, как обычно, была очередь. Именно этот начальник подписывал почти все важные документы, и имел право подписи за ректора. И к нему ломились все, кто боялся получить отказ от Федора Валерьевича, ректора вуза. Сегодня правда народу было поменьше, первый день все-таки. Однако я так и не смога попасть на прием: в 15:00 начиналось какое-то важное совещание, и все сотрудники администрации отправились туда. По пути я поймала секретаршу (хм, новенькая, я ее не знаю), спросила, когда мне явиться, чтобы получить подпись. Она мельком глянула на служебную записку в моей руке, повернулась ко мне спиной, торопливо бросила:

— Вам ее все ровно не подпишут!

— Ээм, — недоуменно промычала я, но уже в след уходящей девушке.

Почему не подпишут? Я пробежалась взглядом по листу, вроде бы все

оформлено верно: шрифт, кегель, подпись зав. кафа, на типовом бланке. Что не так? Пожала плечами, решила зайти на кафедру, обвинить Ольгу Валентиновну во всех смертных грехах и потребовать ее найти ошибку в тексте банальной служебки. Но даже наш коллективный разум (я, зав. каф, два лаборанта, две преподавательницы, три заочника-должника и слесарь, который чинил дверь) не смог найти закравшуюся ошибку. Ольга Валентиновна пообещала сама сходить к проректору, и выяснить в чем дело.

Вечером я поехала к родителям. С папой занимался врач-реабилитолог, мамин друг. Успехи были потрясающие! Какая у отца была воля к жизни, желание выздороветь, встать на ноги, снова заняться любимым делом! Я искренне восторгалась им, и, конечно, маминой самоотдачей. Она практически передала правление клиникой в руки своего зама, а сама почти все время проводила с отцом. Он был против, но это ее нисколько не останавливало. Она, как и, наверное, многие врачи, оказавшись в ситуации, когда медицинская помощь нужна близкому человеку, растерялась, сникла, и не могла даже заставить себя использовать свои знания. Мама полностью положилась на своих коллег, а сама осталась просто женой.

Я привезла от Эли олеськины носки — два игрушечных колпачка. Мама долго умилялась, и даже поплакала из-за того, что все еще не видела внучку. Отец был очень бодр, демонстрировал мне свои успехи: мог шевелить пальцами на ногах. Чувствительно нижних конечностей возвращалась, и реабилитолог сказал, что, если всё будет идти такими темпами, к лету папа сможет ходить со специальными ходулями. Теперь уже расчувствовалась я — непривычно было видеть всегда подвижного отца в таком состоянии. Но внешне я была самим позитивом — перед тем, как зайти к родителям, я позвонила Ольге, которая всегда настраивала меня перед походами к отцу на излучение радости и хорошего настроения.

Глава 13

В общем и целом, все дни первой рабочей недели были не особо рабочими. Ректорат перестал лютовать (боюсь, что временно), деканы стали мирными и пушистыми, сессия медленно, но верно вершила судьбы студенчества.

Списки на отчисление пополнялись: сначала теми, кто и в эту сессию не смог сдать долги с прошлых лет, и уж потом тем, кто ничего не делал, так сказать, сейчас, в прямом режиме.

Сегодня я пыталась спасти три студенческих души путем выставления в зачетки хотя бы слабых троек. Души яростно сопротивлялись, демонстрируя полное отсутствие знаний по сдаваемой дисциплине. Пока миловидная, но сильно накрашенная девушка пыталась, как она сама сказала «сформулировать ответ на ваш вопрос» (на самом деле тянула время, в попытках придумать хоть что-то связное и похожее на вариант ответа), я ответила на звонок зав. кафа.