Будни Магической Академии или Только через мой труп! (СИ) - Титова Катерина. Страница 6

Никкиа приблизилась к прозрачной стене, за которой плотной гурьбой стоял отряд орков. Хмурым взглядом обвела мускулистых степняков, вооруженных кривыми ятаганами, дубинками, копьями и прочим железом, словно они не к стенам Академии пришли по мирные переговоры, а в захватнический набег собрались. Посмотрела ректор на свои мокрые пушистые тапочки, холодившие ноги, снова на орков, и с тяжелым вздохом попросила скелет пропустить ее к гостям. Общаться ни с кем не хотелось.

— Приветствую. С чем пожаловали? — обратилась Никкиа к высокому статному зеленокожему орку, одетому богаче, чем прочие, и держащему руку на позолоченном эфесе меча.

— Великий Гшан говорить только с шаман! — подал голос молодой степняк, опирающийся на древко потрепанного знамени.

— Эм… с кем? — ректор замерла на мгновение, и только потом сообразила. — С Мораной Чигрен, что ли?

Все тот же зеленомордый отрицательно покачал головой:

— Баба — существо глупый. Она глупый и ты глупый. Пусти великий орк говорить с шаман! — в толпе рассмеялись.

— Так нет его, — пожала плечами Никкиа. — Кому шаман в Академии нужен? Если вы так ректора назвали — я за него. Выкладывайте, с чем пришли.

— Баба? — знаменосец кисло посмотрел на ее тапочки и презрительно сплюнул.

— Леди, — сухо ответила ректор, поправляя мокрую модную прическу «Воронье гнездо» на голове.

— Зови свой господин! — не сдавались орки, уже хватаясь за оружие. — Женщина есть грязь под ногтями воина. Великий Гшан не говорить с грязь!

Никкиа поморщилась. При нехитром анализе получалось, что со стихийной, в частности, водной, магией, ладила она из рук вон плохо. Ретироваться за трещащий по швам барьер Академии тоже было несолидно. Разве что опять выругаться попробовать или проклясть эту всю толпу. Проклятья-то были рабочими: недаром студенты до сих пор от рогов не избавились.

— Тут сегодня выяснилось, — миролюбиво начала девушка, — что я ведьма. Могу проклясть и проверим, что вы потом делать будете, — пожала плечами.

Орки зашептались, обсуждая услышанное. Не вести дела же им с бабой! Но и если ведьму разозлить, проблем не оберешься. Гости переминались с ноги на ногу, переругивались, то и дело хватаясь за оружие, наконец знаменосец вновь протиснулся вперед.

— Брешешь, баба, — языком прицокнул. — Наказать тебя за то Великий Гшан. Ведьмы сюда не приезжать. Не сметь перечить Великий Вождь! — его поддержал нестройный гул голосов.

— Вы уметь только за барьер прятаться. Не будь стена глупая за твоя спина, по-другому бы ты петь, птичка неощипанная. Наглости у тебя есть, наглость я уважать. Пошли в гарем мой седьмой жена любимый. Ятаган точить, коня чистить, шкуры греть. Буду не бить, любить буду!

— И откуда ж ты такой наглый взялся? — со вздохом поинтересовалась Никкиа. С такими умниками общаться не приходилось, даже когда она в прошлой жизни вожатой в летнем лагере работала, и ей дали отряд детдомовцев. — Шамана нет. Либо вы говорите со мной, либо можете хоть до зимы перед здесь стоять. Ты, — кивнула на знаменосца, — от лица господина своего говорить будешь или он сам скажет?

— Я Гдак, старший сын Великий Гшан! — молодой орк ударил себя в грудь.

— Так пусть у тебя, Гдак Гшанович, руки-то и отвалятся, чтоб нечего было на жен своих безвинных поднимать, — молвила Никкиа, пальцами щелкая.

И тут же молодой орк вскрикнул от боли, а руки почернели и на траву упали вместе со знаменем. Ректор довольно ухмыльнулась, мысленно выдыхая: получилось, надо же! Значит, и правда она Ведьма, и вместо обычной магии проклинать интересно умеет.

Орки все как один в ужасе от глашатая отпрянули, на мертвые руки на земле глядя.

— Ну что, поговорите со мной? Или все мысли растеряли?

Несчастный Гдак упал на колени, а за ним и половина орчьего отряда лбами об землю биться принялись.

— Великая Ведьма, прости моего сына, — выступил вперед широкоплечий орк с позолоченным клинком, поправил шкуру на плечах и голову склонил почтительно. — По глупости да по неопытности он.

— Ничего-ничего, пусть без рук походит, — нахмурила брови Никкиа. — Хотел бы, раньше бы сына одернул, чтобы язык не распускал. А теперь объясни, какого лешего в мою Академию ломитесь? Вход строго по предварительной заявке, принимаем с четырех после обеда до полпятого. Так чего в неприемный час пришли?

На пару мгновений повисла тишина, а потом заговорил вновь Великий вождь.

— Дочка у меня есть. Шаманкой должна была стать, только оказалось, что сила у нее другая, не наша, не шаманская. Может, потому, что мать ее человеком была. Возьми, госпожа, девушку в свою Академию?

— Она уже четыре избы спалила, пару овец подожгла, бабе одной лицо сожгла… — начал было перечислять Гдак, чуть не плача, но осекся под недобрым взглядом отца.

Никкиа призадумалась. С одной стороны, орков в их Академии она не видела: эльфы были, дроу встречались, людей полно училось, даже парочка гномов вроде бы попадалась, а сегодня вот она с русалом познакомилась, но зеленых не видела. С другой — ну так одна девчонка погоды не сделает. Подумаешь, пару овец подожгла. Не далее как час назад двое студентов чуть великий потоп не устроили. Заодно и у водников будет практика по тушению пожаров

— Веди свою дочь. Пусть учится, — как бы нехотя изрекла Никкиа, почесывая щеку. — А взамен мне дракона живого отловите и привезете. Вы ж только этим в свободное время и занимаетесь, — с полной уверенностью в своей правоте пояснила ректор. — И нечего так на меня пялиться. Все равно не по ваши души, — гордо вскинула нос женщина, чуть стыдливо прикрывая руками промокшую и от того почти прозрачную блузку.

Орки радостно загомонили и быстро выпихнули вперед темноволосую девушку, чуть стройнее и изящнее, чем стоящие вокруг вооруженные бабы. Даже Никкиа сразу было ясно, что перед ней полукровка. Симпатичная полукровка.

— Дагаш, дочь Гшана, — девушка смотрела в глаза новому ректору.

— Прощаться с отцом будешь? — поинтересовалась Никкиа. — Просьбы, пожелания? Ах да, дракон чтоб был до конца месяца. Иначе наше соглашение расторгнуто, и девочку обратно отошлю.

Несчастный Гшан только кивнул.

— А вы… госпожа… — взгляд девушки вдруг из уверенного стал умоляющим, и в следующую секунду орка опустилась на колени. — Верните моему брату руки. Как же будет он без них?

— Жен бить не будет. А вернёшь их ему ты, когда твой отец дракона приведет. Так что поднимай эти черные культяпки и пошли, у меня еще дел полно.

«И бутерброды дома не съедены», — про себя закончила Никкиа, приказывая барьеру пропустить внутрь новую студентку с необычным грузом. Может, она и погорячилась, но впредь будут знать, как на ректора голос повышать!

По дороге от ворот навстречу им попались уже знакомые рогатые эльфы, мокрые, встрепанные, поддерживающие руками головы, но чем-то очень довольные. Правда, при взгляде на ректора в глазах обоих быстро появилась мольба.

— Госпожа ректор, помилуйте!

— Мы почти все исправили, — наперебой заголосили они, нет-нет, да и поглядывая с изумлением на Дагаш, несущую почерневшие руки брата.

Никкиа вздохнула. Вроде бы, не так уж эти двое и виноваты, что потоп устроили. Честно хотели как лучше. Да и все равно коридоры нужно было мыть, а учебники новые закупать, так что ж на парней злиться? Тем более что пар она уже при встрече с орками выпустила.

Посмотрела ректор на рогатых эльфов, посмотрела — и смилостивилась: одного ее взгляда хватило, чтобы рога быстро уменьшились в размерах, став едва заметными. Остались лишь торчать среди волос маленькие острые рожки. Все лучше, чем те огромные рожищи, от которых голова ровно не держится, и шея болит.

— Благодарим, госпожа ректор! — поклонились низко и умчались в сторону столовой.

Орка беглецов удивленным взглядом проводила и на Никкиа посмотрела еще уважительнее. Но спрашивать ничего не стала. Так и дошли молча до студенческого общежития.