Последняя игра чернокнижника (СИ) - Орлова Тальяна. Страница 78

— Еще бы я не был истощен! Вам не приходило в голову скинуть вес?

— Может, вам стоит уйти одному? Я позабочусь о Кате — здесь растут целебные травы, а моей магии хватит на разведение костра и приготовление отваров, — он вынул из-за пазухи серебряную флягу. — Позже вы вернетесь за нами со столичными магами.

— С теми, которые сейчас отбивают маладийское вторжение? Увольте, Ноттен. Я лучше спать лягу, если вы сделаете одолжение примолкнуть. Хватит кукситься, айх, еще немного, и я смогу докричаться до Ратии, она вышлет за нами эйохов. Надеюсь, что когда-нибудь смогу… теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным.

Он смог — когда мы уже были в сутках пешего пути от замка. После возвращения домой всем стало легче. Особенно мне, ведь валяться на мягких подушках все же удобнее.

Маладийская армия сама свернула наступление — у них, по странному стечению обстоятельств, все маги обессилели. И первой их мыслью было проклятие Ринса, поразившее все государство и приведшее население в панику. Как он сумел лишить могущества не только магов на кораблях, но и в глубинке Малады? Ринса эти слухи так позабавили, что он долго уговаривал Ноттена не сообщать о настоящем положении вещей — пусть в Маладе еще помучаются, пока имя Ринсена эн-Ройда не начнут воспевать рядом с именем Богини. Но Ноттен не поддался. Не прошло и пары недель, как во всех странах узнали страшную весть: теперь миру придется выживать без помощи самой мощной силы и фона Богини. Не знаю, утешило ли айхов то, что магия их покинула не полностью. Но уже через месяц начали появляться признаки новой религии — в черных и белых орденах с еще большим рвением, чем раньше, прославляли прародительницу и призывали ее вернуться обратно. Надо ведь чем-то заниматься, раз старые ритуалы уже ни к чему.

В итоге я все же пришла в себя, со временем и под постоянным контролем сиделки-Китти начала поправляться. Ринс еще долго старался меня не тревожить и держал свои пороки в узде: прогонял вечером Китти, ложился рядом, целовал в волосы и рассказывал шепотом, как прошел его день.

— Представляешь, нас с Ноттеном переименовали в белого и черного советников. Совсем с катушек послетали, бездари. Должности оставили — маги все ослабели, но мы в любом случае остаемся среди них сильнейшими и самыми подкованными. Однако боюсь, через несколько десятков лет корона дозреет до мысли, что и без нас обойдется. Я тогда чур в пираты подамся. Ты со мной?

— С тобой, с тобой, — я устало улыбалась ему в шею. — А Ноттен как себя чувствует?

— Бодрится, но старик сдает. Вот бы его бесчисленные знания в твою голову переместить — стала бы потом белым советником императора. Всегда мечтал о красивой напарнице вместо несимпатичного толстяка.

— Я? Шутишь?

Он демонстративно вздохнул:

— К сожалению, не шучу, Кать. Похоже, только твоя сила и осталась неизменной, хотя сейчас рано судить. Но у тебя есть преимущество перед нами всеми — с разделенными резервами.

— Но ведь Богини больше нет, — я приподнялась. — Почему же ее потомки будут продолжать рождаться черными или белыми? Разве ее проклятие все еще действует?

— Не действует. Но они только родятся, когда еще повзрослеют и обучатся? До тех пор надо постараться, чтобы мир все же не развалился. А то с этими венценосными ублюдками — запросто.

— Тогда я пойду к Ноттену и постараюсь научиться всему, что знает он. Ладно уж, пират, помогу тебе удержать мир на плечах.

— Как только поправишься.

— Как только поправлюсь, — согласилась я.

Однако как только я стала сильна настолько, чтобы лететь к Ноттену, Ринс вспомнил, что слишком долго не удовлетворял свои низменные потребности. Наши общие низменные потребности, если уж честно. Воспользовался тем, что я тоже истосковалась по его телу, и продемонстрировал мне по порядку все свои извращенные фантазии. Дал немного отлежаться в обмороке, потом повторил, для закрепления материала. Я, между прочим, очень послушная ученица, а уж с таким профессором — сверхпослушная.

Дела наши приходили к новым и интересным правилам. Черному советнику, в отличие от бывшего черного айха, кто-то осмелился выслать приглашение на королевский бал. Ринс долго и смешно за ужином ругался, но потом я заявила, что вообще-то не против — я, мол, весь этот мир хочу узнать, а начинать с дворцового бала — хорошая примета. По иронично вздернутой брови догадалась, что ему вовсе не поперек горла полученное приглашение. Нас с ним уже давно воспринимали как супружескую пару, хотя никакого обряда не проводилось — в старом мире таких обрядов для айхов не было предусмотрено, а до нового мира мы еще не дожили. Но брачную клятву наивысшей верности Ринс так и не снял — сказал, что она должна была ослабнуть вместе со всем прочим, а проверит когда-нибудь потом, если настроение будет. Зато точно ощутит, если я посмею далеко от него сбежать. Я свой знак вторично рисовать не стала, так и заявила, что буду вечность наслаждаться его ревностью. На что он только смеялся — самодовольный гад точно знает, что никуда я от него по доброй воле не денусь. А с кем еще я могу так эмоционально ругаться, чтобы еще эмоциональнее мириться?

Я даже выдох до конца после последнего оргазма сделать не успела, как в дверь забарабанили.

— Что там еще, Ратия? — Ринс тоже не был доволен.

— Господин! Там… вождь племени эйохов! Лично! Я сказала, что вы на важном совещании с будущим белым советником, тогда он изложил цель визита…

— А ему-то здесь какого беса понадобилось?

— Он несет какую-то бессмыслицу, господин… — Ратия сбавила тон. Теперь к мысленному общению прибегали лишь в крайнем случае — от слабых магов оно требовало грандиозных усилий. — Вождь говорит о… Я, наверное, неправильно поняла, но он говорит о том, что молодых воинов его племени вы вполне можете и нанимать, а не брать на вечную службу!

— Что?

Ратия продолжала, смущаясь каждого слова:

— Да… И передает огромную благодарность госпоже Катерине за участие в судьбе его племени!

— Что?!

Черные радужки поползли на белки, вновь знакомо затапливая его глаза целиком — такое все еще случалось, когда Ринс сильно возбуждался или приходил в ярость. Я виновато скривилась и попыталась оправдаться:

— Ну, Ринс, мир меняется…

— Ага, меняется! И всякий раз рядом с изменениями обнаруживаешься ты! Сегодня я начну нанимать эйохов, а завтра до чего докатимся? Рабов начнем освобождать?!

— Ну, мир меняется…

— Я тебе сейчас покажу, как к этим изменениям отношусь!

Опять страсть, а там вождь племени эйохов ждет. Некрасиво как-то, антиполитично. Я открыла рот, чтобы успокоить любимого, но вовремя передумала и произнесла:

— Ар-ртоеллах-шиу-ги-Ноттен! — и исчезла прямо из-под него.

Вечером за это троекратно отвечу — мне понравится. А Ноттен моей наготе не удивится — далеко не в первый раз я в таком виде являюсь на урок. Посмеивается только, небесно-голубые глаза отводит и протягивает мне очередную свою огромную рубаху.

Конец