Дикарь - Хармон Данелла. Страница 30

— Тогда я, наверное, тоже поеду, — сказал Чилкот, с притворным сочувствием глядя на Гарета. — Всего вам доброго, лорд и леди Гарет!

— Подождите! — крикнул им вслед Гарет, заметив, что громкий плач Шарлотты привлекает внимание прохожих.

Но трое приятелей, не оглядываясь, пустили коней сначала рысью, потом галопом. Даже Хью, извинившись, уехал. С ними остался только Перри, который делал вид, что не замечает воплей Шарлотты.

— Хороши друзья, нечего сказать! — сердито буркнул Гарет. — Бросают тебя именно в тот момент, когда ты больше всего в них нуждаешься!

— Но ведь это твоя брачная ночь, — протяжно произнес Перри. Он спокойно взял из табакерки понюшку табаку, будто не слышал крика Шарлотты всего в пяти футах от своего уха. — Наверняка тебе не захочется, чтобы все они присутствовали у тебя в спальне, не так ли?

— Очень остроумно! Ты, наверное, тоже собираешься покинуть меня?

— Напротив, дорогой друг. Тебе придется везти на коне жену и ребенка. Если я сейчас уеду, то кто же повезет ее сундучок?

— Премного благодарен, — пробормотал Гарет. Однако Джульет заметила, что ее молодой супруг пребывает в смятении. Он растерянно взъерошил рукой волосы и откашлялся.

— В чем дело? — спросил Перри, собираясь садиться на коня.

Гарет бесцельно потоптался на месте, улыбнулся, но Джульет заметила неуверенность в его глазах.

— Пустяки! Скажи, Перри, а твоя мама меня по-прежнему на дух не переносит?

— Ты еще спрашиваешь! — Перри прищурил глаза. — Почему тебя это интересует, Гарет?

Шарлотта продолжала кричать. Джульет тщетно пыталась развлечь ее погремушкой. Выбив из рук матери игрушку, она заплакала еще громче.

— Просто я хотел узнать, нельзя ли нам остановиться в вашем городском доме. — Заметив, что Перри замялся, он поспешил добавить:

— Конечно, всего на одну ночь. Я не хотел бы расстраивать твою маму еще больше, зная, что она считает, будто я оказываю на тебя дурное влияние.

Видя, как обескуражен Перри, Джульет совсем упала духом. Она поняла, что план «спасения», задуманный Гаретом, заканчивался на ступеньках церкви. Судя по всему, он совершенно не знал, что делать дальше.

— А почему бы вам не поехать в резиденцию де Монфоров? — спросил Перри, стараясь перекричать Шарлотту. — Разве герцог не держит свою лондонскую резиденцию наготове, когда его нет в городе?

— Конечно, дом не закрыт. Но мы не остановимся там, Перри.

— Почему? Ведь это твой дом.

— Нет. Это дом Люсьена, и будь я проклят, если когда-нибудь снова поселюсь один или с семьей под крышей одного из его домов.

Перри попытался урезонить приятеля. Но голубые глаза Гарета пылали яростью.

— Не пытайся меня уговорить, Перри. Я сказал «нет», значит, так и будет!

— Не делай глупостей.

— А ты не будь таким бесчувственным чурбаном. Ты думаешь, что я воспользуюсь так называемым гостеприимством брата, после того как он отказался стать опекуном собственной племянницы и позволил молодой женщине с ребенком покинуть Блэкхит без сопровождения, без защиты, без всего? Да мне даже стыдно, что мы одной крови с этим чудовищем! Забудь о моей просьбе, Перри!

— Вспомни, Гарет; гордыня до добра не доведет.

— Иди ты знаешь куда? Ты не лучше, чем все остальные. Иди сюда, Джульет. Ты поедешь на Крестоносце, а я понесу твой сундук.

— Подожди, Гарет… — сказал Перри, схватив приятеля за рукав. Но Гарет сердито стряхнул его руку.

Шарлотта продолжала вопить, из проезжавших экипажей высовывались люди, чтобы узнать, что происходит, из окон соседних домов кричали, чтобы они успокоили ребенка. Джульет перевела взгляд с кричащей Шарлотты на двух рассерженных мужчин и поняла, что пора вмешаться.

— Послушай, Гарет. Его светлость был добр ко мне.

Он дал мне много денег…

— Мне безразлично, что он тебе дал! Ты приехала сюда за три тысячи миль, а он, черт возьми, что делает? Откупается от тебя, словно ты какой-нибудь кредитор! От тебя, к которой мы должны относиться как к члену нашей семьи, а не как к обузе! Я не могу его простить, Джульет. И не проси меня!

— Я и не прошу тебя. Но неужели ты не можешь обуздать свою гордыню всего на одну ночь… хотя бы ради своей племянницы?

Он бросил на Джульет возмущенный взгляд.

— Я хотела сказать, ради дочери, — торопливо поправилась она.

— Мы не станем жить ни в лондонской резиденции де Монфоров, ни в замке Блэкхит, ни в каком-либо другом доме, принадлежащем Люсьену, и я больше слышать об этом не желаю! — прошипел он.

— Браво! — произнес Перри, выбравший для саркастического замечания самый неудачный момент. — Тебе только что удалось показать своей ничего не подозревающей супруге самую темную сторону своего характера. Вам, леди Гарет, наверное, до сих пор казалось, что ваш молодой супруг — сама доброта и нежность?

У Гарета лопнуло терпение, и он взялся за эфес шпаги. Джульет вовремя успела перехватить его руку.

— Прекратите немедленно, вы, оба! Послушайте, лорд Брукгемптон, зачем вы набрасываетесь на него?

— Я? — Перри удивленно приподнял брови.

— Да, вы! Вы оба ведете себя как драчливые школяры! — Она стряхнула руку Гарета с эфеса шпаги и сердито взглянула на мужа. — С меня и Шарлотты достаточно.

Или вы отвезете нас в резиденцию де Монфоров, или оставьте нас в покое и идите своей дорогой. Я не собираюсь стоять здесь и любоваться, как вы наскакиваете друг на друга, когда мой ребенок заходится от крика!

Гарет изумленно уставился на нее.

А Перри, пораженный столь неожиданной вспышкой гнева, полез в карман и вытащил кошелек.

— Держи, — сказал он, небрежно бросив кошелек Гарету. — Там хватит денег, чтобы оплатить стол и кров за неделю, а к тому времени, я надеюсь, к тебе вернется способность рассуждать здраво. Считай это моим свадебным подарком. — Он вскочил в седло и, прикоснувшись к полям шляпы, попрощался с Джульет:

— Всего доброго, леди Гарет. — Насмешливо взглянув на Гарета, он добавил:

— Желаю вам обоим долгих лет семейного счастья.

С этими словами он повернул коня и ускакал прочь, оставив Джульет стоять на тротуаре с плачущим ребенком на руках и мужем, который, как она теперь понимала, не представлял, как позаботиться о ней и о ее дочери,

Глава 15

Гарет в смятении смотрел вслед удаляющемуся Перри. Малышка продолжала кричать. Его молодая супруга стояла на тротуаре, пытаясь успокоить ребенка. Губы ее были плотно сжаты, глаза пылали гневом. Друзья его покинули, обращаться за помощью к Люсьену он категорически отказался…

И он не имел ни малейшего понятия, что делать дальше.

Он беспомощно сжимал в кулаке поводья Крестоносца. Ему очень хотелось вскочить на него и галопом помчаться следом за Перри и остальными шалопаями, оставив свалившуюся на него проблему позади.

Проблему, которую он необдуманно поторопился получить в наследство.

Готовеньких жену и дочь.

О чем ты только думал, старина?!

И он не имел понятия, что делать дальше. Он попал в переделку, и ему не на кого надеяться, кроме самого себя.

Пропади все пропадом.

Гарет взглянул на жену. Она стояла в нескольких шагах от него, повернувшись к нему спиной, возможно, смущенная тем, что потеряла контроль над собой, а может быть, просто давая ему возможность остыть. Она склонилась над девочкой, которая — слава Богу — кажется, начала успокаиваться. Гарет взъерошил пальцами волосы, пытаясь успокоиться. Потом, ведя за собой Крестоносца, он подошел к ней сзади.

— Джульет?

Она не оглянулась, и Гарету вдруг стало стыдно. Стыдно за свое поведение. Стыдно за то, что был не готов справиться с ситуацией. И особенно стыдно за то, что он на мгновение пожалел, что женился на Джульет и теперь нес полную ответственность за нее и Шарлотту.

Ответственность.

Черт побери, это было наихудшее слово во всем словаре!

— Джульет! — Она не оглянулась. Гарет судорожно глотнул воздух, потом, понурив голову, неуклюже сказал: