Дикарь - Хармон Данелла. Страница 52

Ведь это был всего-навсего способ заработать на жизнь.

Возможно, не самый благородный, но разве это важно?

Важно, что это позволит ему заработать деньги. Впервые в жизни он заработает деньги, а не получит их просто так, за то лишь, что его старший братец — один из пяти самых богатых людей Англии. Впервые в жизни — если не считать спасения жизни пассажиров дилижанса и спасения Джульет и Шарлотты с помощью обручального кольца, — он был доволен собой. Гордился собой. Не полагаясь ни на кого, он сам зарабатывал на жизнь. И не искал новых способов избавиться от скуки, не устраивал диких забав на потеху окружающим и не ввязывался в рискованные приключения, зная, что Люсьен всегда выручит его. Своим умом и своими руками он зарабатывал на жизнь жене и дочери — двоим людям, которых любил больше всего на свете.

Да, в этом он не сомневался. Малышку Чарли он полюбил сразу же, как только увидел ее глаза, так похожие на глаза его брата. А уж что касается Джульет, красивой темноволосой Джульет с ее гладкой кремовой кожей, нежными ручками и соблазнительными длинными ножками…

На его лице расплылась глуповатая улыбка. Он самый везучий человек во всей Англии и, видит Бог, не собирается потерять то, что имеет, открыв ей, для какой цели его нанял Спеллинг.

Весело попрощавшись с остальными, он вышел из амбара, накинув рубаху на все еще влажные от пота плечи.

Все его мускулы горели после продолжительной тренировки, и он чувствовал себя полным жизни и свободным.

Он понимал, что вид у него самодовольный, но ничего не мог поделать с собой. Ведь если он сегодня сумеет показать себя, то этот негодяй Спеллинг заплатит ему половину выручки за поединок — он так обещал.

Черт возьми, надеюсь, что Люсьен не пронюхает об этом.

Это было бы так же нежелательно, как если бы об этом узнала Джульет. Конечно, в конце концов ей все станет известно — и может быть, скоро, — но к тому времени он что-нибудь придумает.

Сквозь деревья виднелись розовые стены главного дома поместья, а чуть подальше — флигелек. Справа от него поблескивали на солнце воды Темзы, которые так и манили искупаться.

Гарет замедлил шаг. Ах, черт возьми, не может же он явиться домой пропахший потом, словно целый день работал в поле!

Она может догадаться. Она может спросить. А ему совсем не хотелось лгать ей. Он, конечно, кое о чем не договаривал в разговоре с ней, но лгать ей не желал.

Радостно насвистывая, Гарет свернул на луг и направился к берегу реки. В траве пестрели лютики, маргаритки, одуванчики, еще не отцвел шиповник, а плющ, увивавший стволы старых деревьев, ярко зеленел под лучами солнца. Гарет радовался жизни. И был доволен своей участью. Почва под ногами была черной, плодородной.

И не впервые за этот день он позавидовал Спеллингу, который владел этим поместьем.

Вот было бы здорово, если бы поместье принадлежало ему!

Но это были пустые мечты. Если он будет думать о том, как он презирает Спеллинга, или тем более завидовать ему, это только испортит его необычайно хорошее настроение. К тому же у него есть Джульет и Шарлотта, а это для него более ценно, чем сотня Суонторпов.

Отыскав тропинку, он пересек по мосту ручей, остановившись на мгновение на середине, чтобы взглянуть на выводок молодых лебедей, проплывавших внизу, потом оказался на другом берегу.

Как он и ожидал, вокруг не было ни души. Он повесил рубаху на нижнюю ветку дерева, сбросил сапоги, снял брюки и, поразмяв мускулы, бросился в холодную воду. Ледяная вода обожгла кожу, но он нырнул под воду, желая смыть с себя все свидетельства утренних тяжелых трудов.

Да, жизнь действительно прекрасна.

Глава 27

Бекки не преувеличивала, когда рассказывала об огромной популярности поединков, которые устраивал Спеллинг. Так думала Джульет, когда они вечером шли через поля в Абингдон. К центру города пешком, в экипажах, верхом со всех сторон стекался народ. Орали друг на друга кучера, требуя посторониться. Лаяли собаки, шныряя под ногами пешеходов и чуть ли не под копытами лошадей и колесами экипажей. На каждом углу улицы стояли торговцы, продававшие пирожки, пиво и другие прохладительные напитки. Вокруг царила шумная праздничная атмосфера.

— Как много народу! — воскликнула Джульет, оглядываясь вокруг.

— Когда выступает Буйвол, здесь всегда такое столпотворение, — пояснила Бекки. — Буйвола еще никому не удалось победить. Подумать только, однажды Снеллинг подзадорил его и заставил помериться силами с быком. Они столкнулись лбами, но Буйвол такой здоровяк, что бык не смог сдвинуть его с места.

— Не может быть, чтобы человек обладал такой силой!

— Некоторые сомневаются в том, что Буйвол человек.

Джульет только рассмеялась. Заразившись царящим вокруг весельем, она и сама развеселилась. Она почувствовала себя свободной и беззаботной. Неудивительно — она окончательно распрощалась с Чарльзом, он ушел из ее сердца. К тому же, если не считать сестры Гарета, она давненько не проводила время в обществе подружки. Она была целиком поглощена материнскими заботами и горевала по Чарльзу, что убивало всякое желание развлекаться. А сегодня благодаря Гарету она снова почувствовала себя такой, какой была когда-то.

Все благодаря ее дорогому Гарету.

При мысли о нем у нее потеплел взгляд. Сегодня она его почти не видела, если не считать нескольких минут, когда днем он забежал в их флигелек. В это время они с Бекки ползали на четвереньках, отскребая грязь с кухонного пола. Он появился на пороге — улыбка до ушей, волосы влажные, взлохмаченные. Когда он был рядом, никакой работой заниматься было невозможно. Он грыз яблоко и метался по кухне, словно тигр в клетке, натыкаясь то на одно, то на другое, чтобы рассмешить ее.

— Перестань! — наконец не выдержала она и рассмеялась.

— Не могу, — заявил он и, подмигнув Бекки, наклонился и поцеловал Джульет в губы. От него пахло яблоками и солнцем, и она вдруг почувствовала, как ее охватывает желание.

— Что привело тебя в такое хорошее настроение? — спросила она, когда он наконец оторвался от ее губ.

— Ничего особенного. Совсем ничего, дорогая.

— Ты ведешь себя так, словно сам сегодня участвуешь в поединке.

Он удивленно вскинул брови и рассмеялся.

— Может, и участвую, — весело сказал он и, отсалютовав ей яблоком, исчез за дверью.

Джульет долго смотрела, как он пересекает газон, направляясь к главному дому. Походка у него была такая самоуверенная и гордая, как будто весь мир был у него в кармане. Когда она повернулась к Бекки, та, сидя на корточках, покачала головой:

— Уж эти мужчины! Они никогда не становятся взрослыми, ведь правда?

— Знаешь, Бекки, я и не хочу, чтобы этот мужчина становился взрослым. Он умеет рассмешить, когда мне хочется плакать. Он помогает увидеть в жизни хорошее тогда, когда я вижу одно плохое. Он знает, когда жизнь следует воспринимать серьезно, а когда — нет. Он милый, он смешной, он умный и не боится выставить себя полным болваном. — Она улыбнулась и вздохнула. — Нет, я не хочу, чтобы он взрослел, если это означает, что он станет не таким, как сейчас.

Бекки, все еще сидя на корточках, искоса взглянула на нее:

— Вы его очень любите, это сразу видно. Вы не можете это скрыть. Неудивительно, ведь ваш мужчина обаятельный, добрый и красивый, его легко любить.

— Все это так, — вдруг смутившись, сказала Джульет и отвела взгляд. — Но признаться в своих чувствах довольно трудно даже самой себе.

Бекки понимающе рассмеялась:

— Лучше уж вам признаться, потому что совершенно ясно, что ваш мужчина влюблен в вас не меньше, чем вы в него.

— Бекки, ты меня смущаешь, — сказала Джульет, а девушка лишь фыркнула в ответ и снова принялась скрести пол.

К счастью, Бекки больше не возвращалась к этой теме, но Джульет целый день вспоминала ее слова. Вспомнила она об этом и сейчас, когда они шли по улице, направляясь к центру Абингдона.

Вы его любите, это сразу видно.