Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А.. Страница 18
Труднее всего давалось время между отсылкой бутылки и импульсом. Часами, днями, а иногда и неделями она перепроверяла себя. Прочесывала свои планы и предположения: наверняка где-то допущена ошибка, и ее еще можно исправить, прежде чем она разлетится по системам рябью волн. Слушала новую информацию, которая требовала поправок – а ведь сказанное не возьмешь обратно.
Именно этим она сейчас и занималась.
Ее ящик сменил «Мосли» на другой корабль, почти такой же, только этот назывался «Бикаджи Кама». Он на четверти g шел к Оберону с шахтным оборудованием, по дешевке закупленным на Марсе. Наоми уже не воспринимала привычного гула двигателей, разве что при поправке траектории полета вибрации входили в резонанс и отзывались где-то звоном. Рацион, подаренный ей на прощанье с «Мосли», был земного производства. Рис, растительный белок, соус карри – все это походило на астерскую пищу, если бы не добавки изюма. Она перевела свою систему в локальный режим, без нужды не залезая в компьютеры «Камы». Слушала музыку – тихую церерскую мамбу, под какую танцевала девчонкой, – и новости, сколько удавалось вытерпеть. Она расчистила себе место для упражнений и растяжек и религиозно соблюдала расписание зарядок, заставляя себя пропотеть дважды в день. Спала она тоже по расписанию: приглушала свет на восемь часов, не больше и не меньше, и никогда не позволяла себе уснуть в промежутках. Никаких «подремать часок». Устоявшаяся рутина держала тьму в рамках – и то не всегда.
А в промежутках она снова пересматривала собранные данные – и ждала, когда разобьется очередная бутылка.
Монитор показывал схему комплекса Бара Гаон – в нынешнем состоянии и с предполагаемым расширением. Бара Гаон был самой преуспевающей из новых человеческих систем. Три его планеты уже перешли на самообеспечение, независимые горнодобывающие кооперативы исследовали необыкновенно богатый пояс астероидов, а на двух лунах в системе единственного газового гиганта действовали базы. Карта человеческого присутствия в системе напоминала первый весенний лист: бледный, изящный, тонкий и обещающий окрепнуть со временем. Первую волну колонистов возглавили агрикультурная корпорация Ганимеда и прогрессивное мусульманское сообщество из зоны совместных интересов Великого Тарая. Их успешное партнерство привлекло еще пять волн поселенцев всего за два десятилетия.
Они еще оставались частью системы Сол, но ненадолго. План экспансии годами увязал в переговорном процессе, но атака Лаконии и воля Дуарте дали ему хороший пинок.
Задумывалось пять новых городов – по два на ближайших к их солнцу планетах и один в более прохладном поясе. Комплексу датчиков предстояло за шесть лет полностью картировать систему. Основывалось восемнадцать новых научных проектов. За два года собирались усовершенствовать инфраструктуру городов с упором на науку и культуру. Если все сложится, не пройдет и века, как Бара Гаон затмит систему Сол. Более амбициозного плана Наоми еще не видела, притом его нельзя было назвать неисполнимым.
На те же амбиции возлагало свои надежды и подполье. И она тоже.
Она пролистала список проектов. В сотый раз. Для каждой стадии требовались определенные ресурсы. Одна только сеть датчиков предполагала наем ста тридцати инженеров и разнообразных специалистов. А поскольку главной задачей сети стояло картирование, не нужно быть гением, чтобы усмотреть в ней потенциал наблюдения за системой. Тайные операции подполья в Бара Гаон сильно упростятся, если десять-двадцать процентов нанятых инженеров и специалистов будут отчитываться еще и перед Сабой.
Она вывела схему собственного плана. Не сдерживать экспансию, а контролировать ее изнутри. Первой целью она назначила директорат Бара Гаон по персоналу. Там уже рассылали запросы на вакансии и готовили бюрократический аппарат, который должен был оценивать новых сотрудников. Наоми наметила семь критических позиций и составила профили кандидатов, согласно которым Саба мог заполнять вакансии своими союзниками. Главное, чтобы это были не подставки, а реальные люди с реальными биографиями и квалификацией. Если они сумеют захватить два из семи мест, это уже даст опору для дальнейшего продвижения. С тремя они получат возможность заметать следы, и, если Лакония что и заподозрит, высмотреть их будет сложно. С пятью местами Саба практически будет контролировать экспансию Бара Гаон.
Наоми составила и список проблемных мест. Главный администратор провинции Цеанат на Бара Гаон‑6 – у них эта планета называлась Аль-Халуб – была близкой подругой Кэрри Фиск и открыто поддерживала Лаконию. Важно вывести ее проекты из первой очереди и подорвать ее личное влияние. Профсоюзы лун газового гиганта имели связи со старыми группами ненавистников внутренних планет и до сих пор с яростью самозваных угнетенных противостояли любым действиям Союза перевозчиков. Сабе придется искать там других союзников. В местном правительстве имелась коммунитарная фракция, которая в открытую призывала к вооруженному сопротивлению, что угрожало, если их не придержать, лишними чистками, притом без всякого реального выигрыша.
«Бумажками горячие войны не выигрывают», – сказала в ее памяти Бобби.
– А ты посмотри на меня, – ответила ей Наоми, и голос отдался эхом, слившись со звучавшей в контейнере музыкой. Ее донимала обида. Наоми закрыла файлы, отодвинула в сторону монитор. Покидая систему Сол, она надеялась, что след последнего разговора со временем сотрется, но он засел занозой, напоминавшей о себе всякий раз, как потревожишь больное место.
«Бой между двумя, из которых только у одного есть оружие и воля его применить? Чертовски короткий выйдет бой».
А этот голос принадлежал уже не Бобби. Амосу. За несколько десятилетий совместных полетов у нее в голове поселилась маленькая копия семьи. Все они отчасти слились с нею и подавали голос, даже когда она их об этом не просила. Даже когда обрывки фраз только напоминали, что спор не окончен.
Она развалилась в амортизаторе, заставив его прошипеть шарнирами. Переключила музыку на мелодию пободрее, с четким и частым ритмом. Рабочий день только начинался, а она уже стосковалась по движению. Как будто, размяв длинные мышцы рук, ног, спины, она могла сбросить напряжение между собой и теми, кого не было рядом.
– Война короткой не бывает, – говорила она, прицепляя к потолку контейнера эспандеры. Когда она впервые вошла в этот ящик, крепления были выкрашены серой краской, а теперь вытерлись до стального блеска. – Моя прошлая война длилась поколение еще до того, как я в нее вступила. Дорогу к миру не пробьешь выстрелами.
«Победа – это не только мир. Как насчет пробить дорогу к миру и справедливости?»
Наоми сунула ступни в петли эспандеров, изготовилась, привела ленты в нужную позицию и потянула. Работа была тяжелая. До боли, но она и хотела боли. Воображаемый голос принадлежал уже не Амосу, а Джиму:
«В том-то и беда с автократией. Она прилично смотрится до какого-то момента. Жить можно. А смотрится прилично она до тех пор, пока не перестанет. О чем ты всегда узнаёшь с опозданием».
– Я борюсь, – сказала Наоми и крякнула, налегая на ленты. – Тихая работа – тоже бой. Так даже лучше. В таком бою я могу победить.
«Не при нашей жизни», – сказала Бобби. В этом, конечно, было все дело. В этой глубоко скрытой истине, с которой Наоми справлялась как умела, споря с любимыми голосами.
Пот проступил на линии волос, но при четверти g не стек на лицо. Она подтягивалась на дрожащих руках. Заставила себя снизить темп, наблюдая за состоянием. Так было еще труднее, а она того и добивалась. И меньше опасности травмироваться – а это самое главное. Медленно, осторожно, целеустремленно. Без потерь.
«Подходящая метафора для чего-то», – заметил голос Джима, и Наоми рассмеялась его шутке.
Стареть означает отказываться от всего неважного. И больше ценить то важное, что осталось.
Она отцепила эспандеры и принялась переставлять их для разработки спины, когда прозвучал предупреждающий сигнал: монитор над койкой и ручной терминал звякнули одновременно. Закончит потом. На мониторе висело единственное уведомление. «Кама» принял шифровку с ее удостоверяющей подписью. В глубинах под эклиптикой Оберона лопнула бутылка, выплеснула наружу свое содержимое. Наоми вытащила копию из буфера корабля и поставила свою систему на поиск разночтений. Что-то наверняка потерялось. Обычно теряется. Но она всегда предусматривала в сообщении повторы и метки. Сделать его нечитаемым могло только страшное невезение или мощнейший выброс радиации. Наоми проверяла лишь потому, что так полагалось.