Ведьма, к ректору! (СИ) - Семенова Наталья. Страница 7
Н-ректор рассмеялся, а затем заглянул мне в глаза:
— Ты не дурнушка, Эля. Не думай так о себе, — он коснулся тёплой ладонью моей щеки и продолжил шёпотом: — Ты очень добрая, несмотря на то что ведьма, — усмехнулся он, весело ему. — Н-ректор? Что это значит?
— Нормальный ректор, — усмехнулась я в ответ. — В-ректор — влюблённый. Это я так разделила для себя ваше раздвоение личности.
— А ты забавная, — хмыкнул он. — Не только умная…
Мы молчали, наверное, минуту, напряжённо всматриваясь в глаза друг друга. И я оказалась слабачкой. Потянулась к нему, без задних мыслей и поцеловала. Сама! Н-ректора! Да я, вообще, без тормозов!
Эпизод седьмой
Он не оттолкнул меня, как я предполагала, а замер на секунду, затем скользнув ладонью на мой затылок и углубляя поцелуй. И вот тут я поплыла… Ощущения были на столько упоительно-сладкими, что казалось будто бы так и нужно. Словно это нормально — целоваться именно с этим мужчиной… Словно я жила лишь для того, чтобы прийти в этот момент. Быть в этой точке здесь и сейчас.
А затем всё изменилось.
Мне не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться, что целует меня уже не н-ректор, а в-ректор. Его дыхание участилось, руки стали властней, напор сильней.
Но что уж… Деваться-то всё равно некуда.
Я позволила уложить себя на подушку и улечься ему сверху. Его горячие пальцы проникли под верх моей пижамы и сжали кожу на талии, выбивая из меня воздух вместе со стоном.
И я начала ощущать. Ощущать ту самую чувственность, о которой мне сказала бабушка…
Кожа буквально плавилась в тех местах, до которых дотрагивались губы или руки Родиона. Кровь в моих венах бурлила, приливая к одному конкретному месту. А в голове пульсировала единственная мысль, испепеляя дотла остальные.
Хочу его…
И я отпустила себя… Наслаждалась каждым его движением, каждой лаской, каждым звуком…
А когда мы оказались — не представляю как, не спрашивайте — нагими. Он и я. Абсолютно голыми… Когда его горячая кожа обожгла мою, задыхаясь, я услышала это…
Какой-то призрачный звук в самой голове. Он вроде и звенел и вроде нет. Он волновал и в тоже время успокаивал. Он пел без слов… Он, словно был и его не было… Он звал меня к себе…
Невероятно…
— Любовь моя, ты готова? — прерывисто спросил в-ректор, заставляя меня открыть глаза и окунуться в его затуманенную страстью синь глаз. А затем туман рассеялся: — Я постараюсь быть аккуратным, Эль.
Он развёл рукой мои ноги и, не отпуская мой взгляд своим, начал медленно растягивать меня там. Где томилось, скручивалось и ждало именно этого растяжения…
Я затаилась, ожидая боли — я знала, что она должна быть — но, возможно, у ведьм всё наперекосяк.
Да, я задохнулась, закрывая глаза, но от охватившего меня всю наслаждения! Оно, словно наполнило каждую клеточку моей кожи, заставило звенеть каждый мой нерв, щекотало в груди лопающимся мыльными пузырьками и уносило моё сознание ввысь, к силе, что взывала меня, несколько минут назад…
Я ощущала её нарастающую мощь с каждым движением мужчины, с каждым его толчком в меня. И я принимала её, вбирала в себя, чувствовала её! Каким-то непостижимым образом я знала о ней теперь всё…
И все события этой ночи, вся моя жизнь, вдруг, обрели смысл.
Я — ведьма!
И вместе с этим осознанием, тот накал, что я ощущала внизу живота одновременно с другими чувствами, отпустил меня из своих тисков, взрывая меня, как часовую бомбу на мелкие, обжигающие осколки…
Я сгорела на костре страсти, чтобы восстать из пепла уже полноценной собой.
Я открыла глаза и увидела лицо в-ректора. Он был доволен, наслаждался не меньше меня, а то и больше, опять же наблюдая моё удовольствие, благодаря его действиям. Такая искренне-ненастоящая любовь… И пора его освободить от её власти.
С усилием перевернув нас, я оказалась сверху и села, за плечи притягивая его к себе ближе. Обняла за шею и, скользнув губами по его щеке, прижалась к уху, следом выдохнув:
— В своей силе твою любовь сохраняя, На волю я тебя отпускаю…
Плечи и шея ректора напряглись и тут же расслабились. Я определённо знала, что действие зелья закончено, но не знала, как смотреть в глаза настоящему ректору…
— Получилось? — выдохнул он мне в шею.
— Да, — вытолкнула я слова из горла, потому что отчего-то хотелось плакать. — Вы свободны Родион Витальевич.
Я отлепилась от него и забралась под одеяло, повернувшись к мужчине спиной. Не хочу видеть его сожалеющий взгляд.
— Тогда… — покачнулась кровать оттого, что он встал. — Я пойду… Завтра тяжёлый день… У нас обоих. Я же точно смогу уйти в этот раз? — попытался он пошутить.
— Точно, — хмыкнула я, пытаясь не разреветься, пока он здесь.
— Эля… — коснулся он моего плеча, заставляя меня вздрогнуть. — Спасибо тебе.
— Угу. Идите уже. Мне нужно побыть одной.
— Да… Прости, да.
И когда дверь тихо затворилась, я дала волю слезам, что сжимали моё горло и жгли обидой грудь.
***
Проснулась я по утру офигенно отдохнувшей и полной сил… Не простых! Ведьмовских! Мне было та-а-ак кайфово, как никогда раньше! Совершив все утренние процедуры, я достала из мусорного ведра свою курсовую по делопроизводству и одним щелчком пальцев вернула ей нормальный вид. Я крутая, правда? Я мега-крутая!
Взгрустнулось мне лишь тогда, когда я тем же способом удалила свою кровь с простыней. Да и грустила я не больше секунды. Всё-таки ночь всех святых прошла для меня потрясающе!
А ректор?
Ну будет мне стыдно смотреть ему в глаза, и я считаю очень удачным то, что он сам в мои смотреть не будет. Полагаю, он постарается забыть эту ночь, как страшный сон. Или даже именно в этом себя и убедит. Не тот у него склад ума, чтобы безоговорочно верить в волшебство.
И тут дверь в мою комнату распахнулась без предварительного стука.
Ну конечно — Маргарита.
— Да как ты только посмела взять моё вино, дворняжка?!
Я смерила её холодным взглядом, заставив тем самым словно сжаться под его действием и чётко, по буквам произнесла:
— Меня зовут Эльвира. Запомнила?
— Да.
— Отлично. А теперь иди, занимайся своими делами. Вино верну, не переживай, — я чуть взмахнула рукой, выпроваживая её из комнаты и улыбнулась, довольная собой.
Быть ведьмой кайфово!!!
Я позвонила бабушке и убедила её не ехать ко мне, заверив в том, что приеду сама на все выходные и в отличном расположении духа отправилась получать знания.
Первая половина дня пролетела незаметно, но ближе к четырём часам я начала ощущать предательское волнение, вызванное тем, что необходимо идти на выступление ректора.
Актовый зал постепенно заполнял поток студентов и преподавателей, я сидела с краю, ближе к выходу, уговаривая себя не сбегать, как позорная трусиха.
Всё-таки я сама радею за эту программу и пропускать выступление ректора из-за маленькой такой неловкости, что между нами произошла, было бы по меньшей мере, глупо.
И вот он появился в зале, заставляя моё сердце замереть и тут же отправиться скакать галопом, занял кафедру и осмотрел своими ужасно красивыми глазами зал… На мне его глаза задержались всего на секунду, как и на любом здесь присутствующем. Вот так вот. Я — страшный сон, не вызывающий желания уделять ему особого внимания…
И опять эта горечь в груди…
Она мешала сосредоточиться на его речи, с каждой секундой разрастаясь и намереваясь поглотить меня полностью. Я уже не смотрела на его красивое лицо, думая лишь о том, как бы не сорваться и не убежать от сюда, смоля голову.
И, наконец, как долгожданный дождь среди пустыни, в моё сознание ворвались аплодисменты.
Я тут же встала с места и поспешила из зала.
Но не успела я дойти и до конца коридора, как услышала насмешливо брошенное мне в спину:
— Ведьма, к ректору!
Сердце гулко стучало где-то у меня в ушах, когда я развернулась на голос и увидела улыбающегося Родиона…Витальевича.
Он тут же развернулся и направился в противоположную от меня сторону, догадываюсь, что в свой кабинет, не сомневаясь, что я пойду следом. И я пошла.