Сущий дьявол - Хармон Данелла. Страница 31

Было слышно, как вверху хлопало и полоскалось на ветру мокрое белье. Питер откинулся назад, ожидая, пока матрос обойдет караульных и молча зажжет свечи — их торжественно держали перед собой все присутствующие. Питер нервничал, как это бывало всегда, когда готовился побег. Однако ему удавалось сохранить выражение лица, соответствующее важности момента.

Позади караульных виднелись силуэты нескольких заключенных — родственников и друзей тех, кто погиб в течение прошлой недели. Питер сжал пальцами Библию. Морнингхолл не позволил этим несчастным взять свечи, боясь, что они как-то используют их для того, чтобы поднять мятеж. Тем не менее он продемонстрировал им сочувствие, дав возможность выразить свою печаль по близким и любимым.

Приближалось время, когда нужно было начинать службу, и Питер почувствовал, насколько напряжены его нервы.

Питер откашлялся и осмотрелся вокруг. Одежда у караульных промокла, они стояли, зябко поеживаясь, защищая рукой пламя свечей от ветра. Дрожащий язычок пламени освещал их мокрые лица, некоторые из них выглядели отрешенными, усталыми и даже грустными. На лицах других лежал отпечаток скуки. Кто-то стоял торжественно и строго.

Огоньки свечей трепетали на ветру. Тяжелая капля дождя загасила одну из свечей. Человек, который держал ее в руке, повернулся к соседу и снова зажег фитилек.

Питер открыл Библию, вновь ощутив тяжесть потрепанного фолианта. Это помогло ему успокоиться. Он про себя произнес молитву за успех и безопасность Черного Волка. Да поможет ему Господь в этом правом деле! Капеллан подумал о женщине, которая также будет принимать участие в этом мероприятии, — славной Орле, с ее мягким ирландским акцентом. И помолился о ее безопасности. Затем, успокоенный тем, что его пожелания донесены до Господа, посмотрел на часы. Темнее ночь не будет, сейчас почти одиннадцать часов. Пора начинать.

Громко откашлявшись, Питер поднял голову, свет от его свечи падал на раскрытую Библию. Его вдруг пронзило чувство вины за то, что он не испытывает никакого сочувствия к караульному, застреленному Морнингхоллом, куда более он жалел почивших заключенных. Он вознес безмолвную молитву Богу с просьбой простить его за такую избирательность. Ведь, в конце концов, напомнил он себе, Бог сотворил и караульных как прочих людей, а Он не совершает чего-либо по недоразумению.

— Люди добрые, — начал Питер Милфорд, возвысив голос настолько, чтобы его слышали все пришедшие на заупо-эйную мессу. — Мы собрались здесь для того, чтобы по молиться за упокой душ тех, кто умер на борту судна в течение последней недели. — «Слишком вяло. Ты способен на большее, Питер». — Мы помолимся за души военнопленных, которые избавились от земных страданий, помолимся за душу Ральфа Лича, который умер насильственной смертью, мы просим Господа Бога простить его и помиловать. Мы говорим: Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое! Зазвучал хор:

— Да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И остави нам долги наша… И не введи нас во искушение… Ибо Твое есть царство и сила и слава вовеки…

Лейтенант Редли, командир караула, стоял с суровым лицом, распрямив, невзирая на холодный мелкий дождь, плечи. Он явно нервничал, то и дело бросая по сторонам настороженные взгляды, словно опасаясь возможного бунта заключенных.

Лорда Морнингхолла нигде не было видно.

— Аминь, — негромко произнес Питер.

Туман еще более сгустился и превратился в моросящий дождь. Вглядываясь в лица людей, которые смотрели на него, Питер подумал, что сейчас где-то совсем близко вдоль правого борта скользит в темноте лодка.

Он повысил голос, чтобы заглушить возможный шум и плеск весел.

— Помолимся за упокой души Ричарда Моррилла, служившего на военном корабле «Мерримак», который ушел из жизни в пятницу после непродолжительной болезни. Господи, не оставь его семью, его друзей и его самого…

Некоторые из караульных нервно зашевелились.

— Аминь, — произнес кое-кто из них не слишком уверенным тоном.

— Помолимся за упокой души Эбенезера Макгилла, брата Джека Макгилла, который закончил свой земной путь в прошлый четверг. Милосердный Боже, успокой тех, кого он покинул, и не оставь его семью в горе и страданиях…

— Аминь, — сказал Джек, темный силуэт которого виднелся позади караульных. Голос его прозвучал хрипло. И снова лишь двое или трое караульных добавили свое «аминь», что вызвало у Питера раздражение.

— Помолимся за упокой души Этьена Лефлера. Мы провожаем его на небеса после конфликта, который по своему человеческому невежеству мы не можем понять. — Лефлер, один из французов, умер от ножевого ранения, полученного в драке. — И просим успокоить тех, кого он оставил, и не покидать их в горе и переживаниях.

— Аминь.

Толпа слегка покачивалась — люди переминались с ноги на ногу, ежась под моросящим дождем.

— Помолимся за упокой души Ральфа Лича. — «Благодарю тебя, Господи, за то, что лодка сейчас под бушпритом». — Мы просим простить его за то, что он пытался совершить, ибо плоть слаба, в особенности когда… времена столь трудны, как сейчас. Мы просим тебя, о Господи, судить этого человека по его добрым делам и помыслам и просим не оставлять в горе его семью и друзей.

— Аминь, — хором произнесли караульные.

Питер наклонил голову, и с полей его шляпы вода закапала на палубу. Страницы Библии увлажнились от его пальцев, когда он читал стихи из Послания коринфянам. Он повысил голос, чтобы заглушить любой возможный шум, который может произвести Черный Волк во время спасения Тоби Эштона и Джеда Тернера — именно этих двух Коннор хотел увезти с корабля, пока не поздно.

— О Господи, мы просим мира на всем свете! Мы просим, чтобы все войны закончились и род людской мог жить в любви и гармонии; мы просим, чтобы среди людей наступило взаимопонимание; мы просим, чтобы ты не оставлял нашу общину, нашу страну, наш мир. Мы просим положить конец всем страданиям. О Господи, прости нас за грехи наши, которые мы совершаем намеренно и невольно. Услышь, о Господи, нашу молитву!

Редли посмотрел на часы и раздраженно покосился на Питера.

— Мы просим наделить мудростью наших руководителей и молимся о том, чтобы ты направлял их на путь справедливости, милосердия и любви. Господи, будь милосерден и услышь нашу молитву!

Служба продолжалась.

А далеко впереди и внизу, там, где волны бились о продымленный нос старого корабля, из лодки поднялась фигура в черном плаще и проникла в щель под безлюдным кормовым балконом.

Глава 11

Черный Волк оказался в пространстве, в котором можно было передвигаться лишь ползком. Здесь стоял стойкий запах соли, плесени, гнили, крысиных экскрементов. Он уперся спиной в сырую деревянную стену, прижав колени к груди. Его окружала кромешная темнота. До него долетали издалека слова проповеди капеллана.

Орла О'Шонесси ожидала его в лодке. У этой женщины были стальные нервы, и о ней он не беспокоился. Холодный туман проникал в дыру, через которую он забрался в этот тесный отсек. Тем не менее окружавший его воздух был затхлым и душным. Если бы хоть что-то можно было увидеть в этой непроглядной тьме, но слишком рискованно пользоваться каким-либо источником света. Он стал ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Затем осторожно двинулся вперед. Нащупав грубую деревянную решетку, он просунул голову.

— Клейтон! — шепотом окликнул он.

— Я здесь, сэр, — ответил караульный, ставший на десять английских фунтов богаче за участие в операции.

— С тобой два американских парня?

— Со мной только Джед, — ответил из темноты находящийся всего в одном футе Клейтон. — Я не смог привести Тоби Эштона. Он сказал, что не придет, потому что не хочет оставлять здесь брата.

— Я предупреждал тебя, что ты не должен подвести меня в этом деле, Клейтон!

— Я сделал все, что мог, сэр, я сказал, что за ним придет Черный Волк, но он ответил, что не покинет судна, пока из карцера не выйдет брат. Сказал, что, если он убежит один, этот негодяй Морнингхолл отыграется на его брате.