Верни моего сына (СИ) - Златова Тата. Страница 32

— Ты не прыгнешь вниз, потому что я буду держать тебя за руку. Всегда.

Глава 46

Лера проснулась от робкого стука в дверь. Спросонья не сразу поняла, что за звук, думала, дворники шумят под окном. Только когда постучали во второй раз, села в кровати и сказала:

— Открыто.

Дверь распахнулась, мать застыла на пороге, не решаясь приблизиться. Лера внимательно посмотрела на нее: домашнее платье, темные волосы затянуты в узел на затылке, худые руки теребят платок. Вид такой, словно что-то важное хочет сказать. Наверное, речь пойдет о Лии.

— Не спишь?

— Уже нет.

Поднялась с постели, накинула халат и раздвинула шторы, впуская в комнату утреннюю свежесть и городской гомон. Солнечный свет коснулся лица, заставил сощуриться. День только начинается, а уже пропитан надеждой. И сколько таких замечательных дней будет впереди — когда рядом с ее кроватью в своей колыбельке будет сопеть малыш…

— Что ты решила насчет Лии? — спросила мать, вернув ее с небес на землю. Лера обернулась и заметила, как она вцепилась в ручку двери, словно ноги ее не держали. Ну вот, не ошиблась. Все-таки пришла уточнить насчет Амелии. На миг в памяти воскресла та сцена: как кусает ткань шарфа, слушая исповедь сестры, как накручивает его на ладонь и заходит в комнату… И глаза Лии, серые-серые, которые обычно напоминали грозовые тучи, но в тот день тучи словно рассеялись и Лера увидела клочок ясного неба…

Завертела головой, отгоняя воспоминания.

— А что я должна решить?

— Может, не стоит афишировать ее прошлое в суде? Ты понимаешь, что ее могут посадить за подлог документов?! Да, деньги она заработала нечестным трудом, но пошла она на это от безысходности, но никак не из-за жадности.

— …что совершенно ее не оправдывает, — вставила Лера. Настроение резко испортилось. Рано радуется. Илья уверен, что Ева проиграет, поддавшись эмоциям. Так горячо расхваливал своего адвоката, что любой пиарщик позавидует. Еще неизвестно, в какую сторону повернется дело. Вполне может быть, что как раз таки Денис Вознесенский переложит всю вину на плечи Лии. Даже если Лера сейчас уступит и не станет освещать прошлое сестры в суде, защита Ильи может запросто «утопить» Амелию вместо нее.

Но поделиться с матерью своими мыслями все же не рискнула, чтобы не расстраивать раньше времени.

— Пойми, она раскаялась и готова вернуть Лешку. Дай ей шанс начать новую жизнь. Ту, которую она так хотела. Без подлости и зла. Тихую и спокойную…

— А ты уверена, что она потом не захочет провернуть новую аферу?

— Уверена. И вообще считаю, что человек, который раскаялся и готов признать свою вину, который смог отказаться от огромных денег, все-таки заслуживает шанс на исправление. Тебе так не кажется?

Лера пожала плечами.

— Я не знаю, что тебе на это ответить. Такое сложно забыть и тем более простить. И не забывай, пока все остается по-прежнему: сын у Ильи, Лия там, а я вообще непонятно кто. То ли мать ему, то ли тетка, то ли посторонняя женщина.

— Почему? Лия вернула паспорт, значит, тебе больше не нужно доказывать, что ты — это ты. Думаю, и со сбором вещей она тянуть не станет. Совсем скоро все вернется на круги своя: она вернется сюда, а ты — туда.

— К Илье? Ты издеваешься? — по коже мороз прошел от одной только мысли. — Я похожа на сумасшедшую? После всего того, что он сделал…

— Но она уйдет рано или поздно, Лера. Она не отступит от своих слов.

— Вот когда уйдет, тогда я и подумаю над всеми теми вопросами, которые ты мне задала, — упрямо возразила и отвернулась к окну. Ну не может она простить Лию. Не может. Слишком свежая и глубокая рана, все еще болит и кровоточит. А сможет ли вообще когда-нибудь простить? Наверное, нет. Когда читаешь Новый Завет — вроде бы все понятно: люби ближнего своего, умей прощать. Такие простые истины на первый взгляд. Закрываешь книгу, возвращаешься в свой привычный мир и понимаешь: нет, трудно это. Трудно любить и прощать. Вдруг простишь, а человек снова сделает подлость? Да и как любить-то, если один раздражает, другой хамит, а третий и сам терпеть тебя не может? Каждый день — как поле битвы: борешься с эмоциями, перекраиваешь себя, учишься любить, учишься прощать, а к вечеру опять всех ненавидишь. Оказывается, это очень трудно — сердце свое открыть.

Лера прислушалась к себе: внутри кипела злость. На Илью, на Амелию, на всех, кто предал и растоптал. Сколько раз она в отчаянии желала им зла и бумеранга, сколько раз представляла, как они корчатся от боли, а она смотрит на них и злорадствует, мол, так вам и надо, получили по заслугам. Изо дня в день, независимо от перемен к лучшему, она жила этой злостью, пропитывалась ею, ныряла все глубже, словно в болото. Все сильнее и сильнее погружалась в мутную воду, захлебывалась илом и грязью, стремительно шла ко дну… Как и Амелия. А может, стоит наконец оттолкнуться от дна и вынырнуть? Что, если злость — это тяжелый камень, который лишь тянет вниз?

Внезапно раздался звонок. Вздрогнула, выныривая из мыслей, и осмотрелась. Оказывается, она в комнате одна, даже не заметила, как мать вышла. Схватила смартфон и сердце пропустило удар, когда увидела на экране номер сестры.

Глава 47

Неужели что-то изменилось? Может, Илья все-таки поддался на уговоры? Как-то не верилось. Дрожащим пальцем провела по сенсору и хрипло сказала:

— Слушаю.

— Лер, привет, — взволнованно затараторила Лия, — насчет Леши пока ничего нового, Илья и слышать не хочет моих доводов, стоит на своем, но… Я звоню по другому поводу.

Слушала ее, тяжело дыша. С каждым глотком воздуха становилось лишь больнее и невыносимее от мысли, что встреча с сыном снова откладывается, что замаячившее было счастье оказалось призрачным, лопнуло без следа, как мыльный пузырь.

— И по какому же? — спросила глухо, без эмоций, резко потеряв интерес к разговору.

— Я знаю, как повлиять на Илью. У меня кое-что есть для тебя. Если ты все еще считаешь мое раскаяние спектаклем, то, что я передам, — подтвердит, что я искренна, — она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а Леру вдруг пронзили ее слова. О чем она говорит? Что отдать? — Я знаю, мое предательство нельзя простить, я пошла на преступление, и только тогда исправлю ошибку, когда сдамся в руки полиции. Но сначала я хочу быть уверена, что все мои усилия не напрасны, что тебе не придется много лет воевать с Ильей…

— О чем ты говоришь? — горячо перебила Лера, почувствовав, как на лбу выступила испарина. Открыла форточку и с жадностью вдохнула прохладный воздух, только это не помогло справиться с волнением.

— Это не телефонный разговор, — ушла от прямого ответа Лия. — Давай встретимся…

— Как тогда, в ресторане? — не удержалась и все-таки съязвила.

Лия немного помолчала.

— Нет, не так, — наконец послышался ответ. — В этот раз все будет по-другому. Я должна передать это тебе… Это очень важно!

— Поди туда, не знаю куда, принеси… ой, возьми то, не знаю что… — мрачно перефразировала Лера русскую сказку, но решила-таки согласиться. — Ладно. Говори, куда мне подъехать. Только имей в виду, я предупрежу об этой поездке всех своих близких и, самое главное, адвоката. Так что если вдруг тебе захочется что-то со мной сделать, ну мало ли, все будут знать, кто имеет к этому отношение.

— Я поняла тебя. Что ж, это разумно. Только приезжай, пожалуйста, одна, наш разговор никто не должен слышать. Ладно?

— Хорошо.

— Тогда давай не будем тянуть со встречей. Сегодня тебе удобно будет, скажем, в три часа где-нибудь в центре?

Лера взглянула на часы, мысленно прикинула.

— Да, удобно.

— Отлично. Вот адрес…

Лера сразу предупредила о поездке Еву. Та, конечно сильно бурчала и все порывалась поехать вместе с ней, но каким-то чудом все-таки удалось ее отговорить. Бросив смартфон на кровать, не стала тянуть со сборами. Не особо раздумывала, что надеть, машинально схватила джинсы и футболку, так как мысленно уже находилась на встрече.