Убежденный холостяк - Хармон Данелла. Страница 13

Эндрю снова отвернулся к окну.

— Видите, моя дорогая? Это многое решает.

— Это ничего не решает, — возразила Челси. — Лорд Эндрю, каковы ваши пожелания?

— Я уже все сказал. При всем моем уважении к вам, мадам, у меня нет необходимости и желания обзаводиться женой. Я бы предпочел забыть о том, что случилось, и жить как прежде.

— У меня тоже нет ни нужды, ни желания обзаводиться мужем, поэтому я могу утверждать, что мы с вами мыслим одинаково. Я тоже предпочла бы забыть о случившемся. Джеральд, пожалуйста, отвези меня домой. Кажется, у меня начинается мигрень.

Герцог сделал глоток коньяка.

— Моя дорогая, вам следовало бы воспользоваться этим предлогом час назад. Хотя нет, прошу прощения. Возможно, — обратился он к брату, — им должен был бы воспользоваться ты, Эндрю…

Челси показалось — что в ней на мгновение даже вспыхнула надежда, — что Эндрю сейчас убьет герцога. Но тот лишь вскочил и сжал кулаки. Его лицо потемнело.

— Дама высказала свои пожелания, я тоже. Следовательно, я могу идти.

— И я, — заявила Челси, вставая.

— А как насчет поруганной чести моего брата? — с наигранным простодушием осведомился Люсьен. — Он окажется в неловком положении, когда всем станет известно, что на него набросилась женщина и ему это не понравилось.

— Я не говорил, что мне не понравилось, — возмутился Эндрю.

— О, это многое меняет, не так ли? Раз ты физически сильнее своей дамы и ничего не предпринял, чтобы защититься от ее — как ты выразился? — настойчивых притязаний, значит, мы можем считать, что ты ответственен за случившееся в той же степени, что и она. Я полагаю, что кто-то из вас должен сделать другому предложение.

Челси поняла, что с нее хватит. Она стремительно приблизилась к герцогу, который сидел, развалясь на стуле, и простодушно ухмылялся.

— Кажется, у вас проблемы со слухом, ваше сиятельство. Я уже сказала вам, что не желаю выходить замуж.

— А вы, моя дорогая, кажется, плохо представляете всю серьезность ситуации. Возможно, если вы объясните, почему вам так претит идея о браке с красивым молодым человеком, мой слух восстановится.

— Просто потому, что замужество меня не устраивает. Герцог снова углубился в созерцание коньяка.

— Гм… понятно, — наконец сказал он. — Насколько я помню, последние два претендента на вашу руку скончались при довольно необычных обстоятельствах. Последний, если мне не изменяет память, подавился горошиной. Возможно, моя дорогая, брак не устраивает ваших возможных женихов?

— Скончался только один, — холодно поправила его Челси. — Но даже если и так, нам не хотелось бы, чтобы ваш драгоценный брат подвергал риску свою жизнь.

— Чушь, — с улыбкой взмахнул рукой Люсьен. — Он же де Монфор. Чтобы разделаться с ним, понадобится нечто большее, чем горошина. Эндрю, — спросил он у брата, — ты ведь не боишься, что тебя прикончат какой-то горошиной, а?

— Зачем мне бояться проклятой горошины, когда все решили три капли моего препарата!

— Дела обстоят не так плохо, как кажется. Эндрю, надеюсь, тебя все устраивает в девушке? Она довольно привлекательная, — пробормотал герцог, оценивающе разглядывая Челси. — Она решительна, у нее есть мозги и достаточно денег для финансирования твоих разрушительных опытов. Кто знает, вдруг тебе захочется испытывать свои изобретения и в будущем? Честное слово, я не вижу никаких проблем.

— Проблема в том, что я не желаю, чтобы женщина отнимала у меня время, мешала работать, вмешивалась в мою жизнь. У меня нет времени на жену, и я не хочу взваливать на себя ответственность за нее.

— Тебе следовало бы подумать об этом до того, как ты дал ей выпить свой препарат. Сейчас ты можешь оказаться перед необходимостью взвалить на себя ответственность за ребенка. Эндрю, неужели ты допустишь, чтобы родившийся малыш, будь то сын или дочка, стал незаконнорожденным только из-за твоего глупого упрямства и гордыни?

Челси хлопнула ладонью по столу:

— Хватит запугивать его! Всем ясно, что он не желает жениться, и я еще раз повторяю: я тоже не желаю выходить замуж!

— Ага. Вас в нем что-то не устраивает? — спросил герцог.

— Это не имеет отношения к делу! И мне надоел этот абсурдный разговор. Джеральд, я требую, чтобы ты отвез меня домой. Немедленно.

— Челси?

— Немедленно! Пока я не разозлилась еще сильнее!

Джеральд отставил свой стакан. Его челюсти были плотно сжаты, глаза гневно блестели.

— Что ж, дорогая, отлично. Пожалуйста, подожди меня в карете. Я вернусь, как только закончу здесь свои дела.

Челси встала. Мужчины тоже поднялись. Присев в реверансе перед герцогом, девушка вышла из комнаты.

— Вот все и решилось, — сказал Эндрю.

— Нет, де Монфор, ничего не решилось, — возразил Джеральд. Люсьен удивленно вскинул брови. — Факт остается фактом: вы обесчестили мою сестру и погубили ее жизнь. Если она не требует от вас возмещения ущерба, то его требую я.

— Прошу прощения?

— Мой секундант заедет к вам во второй половине дня. Я, сэр, буду ждать вас завтра на рассвете. Там мы все и решим. По-мужски. До свидания.

Глава 8

— Не понимаю, Эндрю, чем ты расстроен. У тебя такой печальный вид. Ведь это всего лишь поединок на шпагах, и я уверен, что все закончится еще до завтрака. У тебя хватит времени, чтобы нагулять аппетит.

После отъезда Челси и графа братья крупно поругались. Вернее, Эндрю набросился на герцога с упреками в том, что тот все подстроил. Люсьен воспринимал его наскоки с абсолютным спокойствием, а когда тот разбушевался, как зимняя вьюга, на его губах появилась слабая улыбка, еще сильнее взбесившая Эндрю. Поэтому ужин превратился в сплошное мучение.

Был уже первый час ночи. Ужин давно закончился, со стола убрали, музыканты, усладив слуг его сиятельства и домочадцев последними музыкальными новинками с континента, удалились, слуги разошлись спать.

— Я расстроен многим, но, уверяю тебя, страх смерти к этому не относится, — буркнул Эндрю, продолжая листать книгу семнадцатого века по алхимии — этот труд занимал его внимание в течение последних двух часов.

— Рад слышать. Ведь ты как-никак де Монфор. Нахмурившись, Эндрю что-то записал в блокнот, лежавший у него под рукой.

— Де Монфор, изуродованный донельзя.

— Глупости. Когда ты вновь обрел способность нормально дышать, ты изо дня в день часами занимался спортом, восстанавливая силы, так что с этим ты справился.

Верно. Во время пожара Эндрю повредил легкие, и, когда он немного пришел в себя, Люсьен установил ему жесткий режим, заставляя упражняться до седьмого пота и восстанавливать фехтовальные навыки. Он не давал ему покоя даже тогда, когда у Эндрю от слабости шпага вываливалась из рук. В Англии не было мужчины, равного Люсьену в фехтовании, а так как герцог являлся его партнером на тренировках, ни у одного, ни у другого не возникало ни малейшего сомнения в умении Эндрю.

— Если ты ждешь благодарности, то ты ее не получишь, — добавил молодой человек. — Во всяком случае, сегодня. Я сыт по горло тобой и твоими проклятыми махинациями. Почему бы тебе не пойти спать и не оставить меня одного?

— О, Эндрю, ты ранишь меня.

— Разве? Позволь мне сказать тебе кое-что. Я отказываюсь появляться на балах, приемах и прочил сборищах. Я ненормальный, и ты об этом знаешь. Я никогда не буду нормальным. Рано или поздно окружающие это поймут. Просто чудо, что не поняли до сих пор, что вчера на балу ни у кого не возникло никаких подозрений. Ты способен управлять всем, кроме погоды, но даже тебе будет не под силу защитить меня, если люди станут указывать на меня пальцем.

— Я уже достаточно потрудился, чтобы этого не произошло.

— Да, и все же я предпочел бы оставаться дома. В отличие от вас я ненавижу появляться в свете. И всегда ненавидел. Мне нечего делать среди этих болтливых пижонов и глупцов, с которыми можно обсуждать только политику, скандальные сплетни и моду.

— А что бы тебе хотелось обсуждать? Состав питьевой воды? Влияние нагрева на различные газы? Формулу, по которой можно определить, на каком расстоянии Земля находится от Солнца? Знаешь, Эндрю, твое сознание пребывает в других, более высоких сферах, чем наше, чем сознание большинства встреченных тобой людей.