Роза севера (СИ) - Кривенко Евгений Владимирович. Страница 29

Зал с колоннами, перрон. Рельсы уходят в тускло освещенный туннель. Варламов чуть не рассмеялся, опять метро! Популярен этот вид транспорта оказался на родных просторах. Только путь всего один, видимо пассажиров немного. Да колонны красиво серебрятся…

Он подошел ближе и присвистнул: колонны были из мрамора и, похоже, отделаны чистым серебром. Сколько же это стоит?!

— Один попал к нам после Отечественной войны и рассказывал про московское метро, — довольным голосом сказал Кемень — Хозяйка отвела наших мастеров поглядеть. Ну, мы и сделали похоже. Добро пожаловать в Pax Argentum.

Серебряный мир! Вот почему не только Хозяйка Медной горы, но и Серебряных чертогов.

— Впечатляет… — сказал он. — Дальше мы поедем на метро?

— Да, оно связывает горные выработки. Так проще, туннели прокладываем не мы сами. А живем наверху, туда ведут подъемники.

Выходит, не совсем подземная цивилизация.

Сели на скамьи. Сидения из деревянных досок, а подлокотники в виде серебряных ящерок. Так и хочется унести одну с собой, здорово бы смотрелась в их гостиной в Торонто.

Хватит, ты уже получил подарок.

— Это бы все на украшение храма, — вздохнул отец Вениамин.

Кемень хмыкнул: — Там и не такое увидите. А пока пождем, скоро будет рабочий поезд. Свою дрезину я поставил в тупик, чтобы не мешала. Вы вообще куда направляетесь?

Варламов вздохнул:

— Хотели доехать до Улан-Батора в Монголии, а оттуда в Боли, прежний Хабаровск. Я оттуда в Канаду, а его, — Варламов кивнул на отца Вениамина, — должны где-то в Сибири пристроить. Но у вас география, наверное, другая.

Кемень пожал плечами.

— Ну, в школе географию Верхнего мира проходят, чтобы легче общаться с новенькими. Но больших городов на поверхности у нас нет, и дорог тоже. Хабаровск — это на Амуре?

— Ну да.

— У нас восточная ветка доведена только до Яблонова хребта. Не знаю, какой ваш город там близко.

Варламов еще не забыл географию России.

— Так это за Байкалом, — удивился он. — Далеко!

— Хотели дальше, до Станового, — вздохнул Кемень, — там много золота. Но это позже… А вам придется с пересадками, на рабочих. Или дождитесь туристического, там и поспать можно.

Далеко раскинулось подземное царство, и даже туризм развит!

— Поеду с вами, — продолжал Кемень, — раз услышал изумруд Хозяйки. Ничего, за это награду дадут.

Он умолк — может, боялся наболтать лишнего.

Варламов уложил «Сайгу» в чехол и пощупал карман в поясной сумке — повезло, дубликат канадской карточки оказался на месте. Видимо, тщательный обыск отложили до приезда «специалистов»… Часов не было, время тянулось медленно. Наконец из правого туннеля подул ветер, и с тарахтением выкатился состав из двух, тоже серебристых вагонов. Остановился, с шипением открылись двери. Несколько человек в рабочих комбинезонах поздоровались с Кеменем, с любопытством оглядели двух путников. Тронулись

Поезд шел медленно, в свете из окон мимо проплывали наросты на стенах, иногда темные полости. От привычного перестука колес стало клонить в сон. Какая странная ситуация: он едет в поезде по подземному царству, общается с работниками Хозяйки Медной горы… Рассказать в Канаде, никто не поверит. Доберется ли до нее?

Казалось, что поезд уходит все глубже, за окнами разливается розоватый свет, превращаясь в зловеще-красный, и становится жарко… Варламов проснулся от толчка.

— Прибыли, — сказал Кемень. — Пункт Белогорье. Поднимемся наверх, там передохнете, а я узнаю про поезд.

На этой станции колонны были из темного камня, а потолок — серебряная филигрань. Все вошли в просторную клеть, и она пошла вверх. С эскалаторами тут не стали мудрить.

Выход был вделан в склон холма и окружен небольшой колоннадой. Площадь красиво вымощена плитами, вокруг каменные дома. Не больше двух этажей, только один повыше. Балкончики с резными балюстрадами, стены изукрашены резьбой. У домов аккуратные палисадники, сзади проглядывает зелень огородов. Красиво и чисто. Но больше поразил пейзаж.

Какой-то угрюмый: густые тени облаков ползут по сизым горам с пятнами снега. По безлесной равнине извивается серо-стальная лента реки. Леса вообще не видно, только темные заросли у подножия гор. Багровое солнце висит над вершинами и, похоже, клонится к закату. Видимо, главные красоты этого мира спрятаны под землей.

По контрасту с сумрачным пейзажем цветы в палисадниках очень яркие: алые, синие, нежно-розовые…

Кемень проследил взгляд Варламова и вздохнул:

— Наши женки стараются. Тоскуют порой по зелени и березовым рощам. Но такое уж наше Белогорье. У меня дед родом с Урала, там сказывали о Белых горах, о Беловодье. Многие уходили искать, только не знали, что это не в нашем мире. Рядом локоть, а не укусишь.

— Не жалеете о том мире? — спросил Варламов.

— Да я там не жил, — удивился Кемень. — Чего у вас хорошего? Войны, грызня за власть. Это при таких богатых недрах.

Варламов даже глазами захлопал, он оценивал ситуацию примерно так же.

— Зайдем в столовую, — предложил Кемень, — а потом ко мне. Я один живу.

Нотка грусти прозвучала в голосе. Столовая была небольшой и, похоже, работала допоздна.

— Надо же людям пообедать или повечерять после смены, — пояснил Кемень. — Не у всех есть жены, да и лишней работой их загружать незачем.

Похоже, к женщинам здесь относились трепетно. Но обед принесла девушка: передничек и головной убор с золотой каймой (сразу вспомнились золотистые девушки в покоях Хозяйки), взгляд насмешливый. Расставляя блюда, стрельнула глазами на Варламова.

— Новоприбывшие, Кемень?

— Скорее, проезжие. С позволения Повелительницы.

— О! — глаза девушки приняли мечтательное выражение, она приняла монеты от Кеменя. Варламов бегло глянул: серебряные, с профилем Хозяйки Медной горы.

Обед состоял из салата и тушеного картофеля с мясом. Запивали ядреным квасом из высоких кружек.

— Земли здесь плодородные, непаханые, — сказал Кемень. — Только хлеб привозной, в горах растет плохо.

После ужина прошлись по улице, миновали церковь. Уже закрыта, купол и крест горят багряным золотом.

— Настоящее, — пояснил Кемень. — И вся утварь из золота. Можете завтра посмотреть.

— Да уж! — покачал головой отец Вениамин.

Дом Кеменя был невелик, гостям постелили на лавках в горнице. Подлокотники и спинки из кружевного металла, постельное белье льняное. Не китайский ширпотреб — похоже, была своя текстильная промышленность.

Спалось хорошо. Мучившая долгое время тревога — что с ним станет, правильно ли поступает? — отступила на время. Выбрался из очередной передряги, а о новых не хотелось думать.

Утром умылся в маленькой ванной (сантехника напомнила чертоги Хозяйки, но была скромнее). Кемень насыпал каждому по горсти монет и ушел по делам. Отец Вениамин поспешил в церковь, а Варламов решил побродить по городу. Дверь дома не запиралась, даже замка не было — своего рода коммунизм.

Утро было хмурое, из ярких красок только цветы. Солнце просвечивало сквозь серую пелену ярким пятном. Наверное, это то же солнце, что в их мире, да и рельеф местности скорее всего тот же. Различие было в ходе времени — понять это было трудно, Варламов вздохнул и пошел осматривать город. По пути позавтракал в столовой, утром тут оказалось самообслуживание.

Городок был небольшой, на улицах никого, все при деле. Миновал здание с вывеской «Белогорская гимназия». Наверное, была перемена, потому что слышались детские голоса. Здание побольше оказалось городской ратушей. Автомобилей не было видно, только к стенам прислонены велосипеды. Варламов подумал, что такой же чистой и благоустроенной могла быть в прошлом вся Россия, если бы не вечная алчность властей. Увидел вывеску библиотеки и зашел.

Библиотекаршей была пожилая женщина, она приветливо поздоровалась с Варламовым. На полках стояли бумажные книги, электронных гаджетов вообще не было видно. Варламов походил вдоль полок: в основном русская классика, много по минералогии и геологии. Была и переводная литература.