Школа темных. Ангел шторма - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 11

– Дебил, – буркнула я и полетела в противоположную от него сторону. Медленно и вытянув руки.

Можно было попробовать зажечь свет своими крупицами, но мне надо было поддерживать крылья – магия заканчивалась быстро и жаждала новых крупиц.

Наконец пальцы коснулись холодного окна. Я помнила, что под ним пара скамеек, поэтому опускалась аккуратно. Наконец ноги коснулись твердой земли, крылья уменьшились – и у меня получилось зажечь свет. Бастиан, покатываясь со смеху, стоял у стенки.

– Ты как моль у окна. Гигантская моль в поисках щели… или шубы – со спины не понять.

Я его жалела? Расспрашивала Брину о его самочувствии?

– А ты себе только сердце пересадил? – бросила я, проходя мимо. – О других органах не думал?

Ди Файр увязался за мной, медленно оттесняя к ближайшей двери.

– А все другое у меня нормально работает. Хочешь, покажу?

– Я про мозги, дурак!

Но Бастиан уже не слушал, впихнул меня в одну из примыкающих к залу комнат, где хранились скакалки, мячи и прочая ерунда, и вжал в стеллаж. Нижняя полка больно впилась в задницу, верхняя – в затылок. Я как раз вознамерилась сказать все, что об этом думаю, как рука парня зажала мне рот.

– Тихо! – прошипел Бастиан. – Слушай!

Я честно попыталась вслушаться в звенящую тишину, нарушаемую лишь нашим дыханием и моим колотящимся сердцем. Но то ли впившаяся в нежное место полка не давала открыться нужной чакре, то ли голос в голове Бастиана слышал только Бастиан. Может, это побочка после пересадки? Вряд ли здесь хороший наркоз. Дали по темечку, да прооперировали, пока не проснулся.

Я с силой оторвала руку огневика от лица.

– Чтобы я что-то услышала, нужно что-то сказать. И вообще мне больно!

– Я тебе ничего не делаю!

– Ты – нет, а полка – да.

Бастиан недоверчиво заглянул мне за плечо. Потом чуть пододвинул меня и… просунул ладонь между полкой и моей задницей. Удобно, ничего не скажешь, а тепло-то как!

– Вообще это не самое лучшее решение…

– Тс-с-с! Вот! Слышишь?

Теперь, прислушавшись, я действительно услышала голоса, которые тотчас узнала. В этой школе ночью хоть кто-нибудь спит? Хотя Кейману и Яспере сегодня не удалось отчасти из-за меня. А именно их голоса мы и услышали. Что они делают возле спортзала, Кейман ведь знал, что я там!

Мы с ди Файром дружно прижались ушами к двери, чуть приоткрыв ее.

– Оставь ее в покое! – Голос принадлежал Кейману. – Она ребенок.

– Она не ребенок! Она прекрасно знает себе цену и пользуется своим влиянием на тебя!

– Ты тоже знаешь себе цену! И я на многое закрываю глаза, позволяя тебе куда больше, чем прочим магистрам, но я уже говорил, чтобы ты держалась от нее подальше, Яспера!

– Зато ты держишься к ней поближе. Хорошо! Ладно… твоя взяла. Она останется здесь. Значит, уйду я.

– Не дури.

– Не могу я! – Голос магистра Ванджерии сорвался. – Не могу больше! Все, хватит, я устала. Поеду… не знаю, как-нибудь устроюсь.

– Ты ничего не забыла, Яспера? Ты наказана, и тебя не трогают лишь в том случае, если находишься рядом со мной. Я твое отсутствие скрывать не смогу. И что, снова прятаться? Снова лазить по помойкам? Напомнить, в каком состоянии я тебя нашел? Напомнить, как с голоду подыхала или спала на улице? Снова туда хочешь?

– Нет, – грустно ответила Яспера.

Я ощутила приступ иррационального стыда, хотя, если вдуматься, ничего такого Яспере не сделала. Ну что она ко мне привязалась? Потому что в прошлой жизни я была бывшей ее любовника? Или в моей прошлой, а его нынешней… жесть, как все сложно!

– Нет, – передразнил Кейман. – Успокойся. Смотри на нее другими глазами.

– Это какими? Твоими? Приставать к ней начать?

– Я к ней не пристаю. Это во-первых. А во-вторых, уйдешь – проиграешь, а она даже не оценит победы. И кому будет лучше, если умрешь где-нибудь от голода? Или вернешься к нему?

– Я не хочу к нему…

– Вот и все. Успокойся. Три года – и ее здесь не будет.

– Она всегда будет.

– Тебя же бесит не ее существование, а ее присутствие. Потерпи три года, я сделаю так, что вы не будете пересекаться.

– А если ты не победишь?

– Тогда исчезнет весь привычный мир, и она в том числе. Будет ли тебе разница, с кем бок о бок жить в аду? Идем, я еще лелею надежду съесть ужин до рассвета. Давай-давай, идем, я сказал, оставь в покое девчонку, ее и так все кому не лень уже пнули.

– Ну, я вот не пнул, я даже погладил, – хмыкнул Бастиан.

– Себя погладь. Интересно, о ком они говорили, кто этот «он», к кому не хочет возвращаться Яспера?

Я задала вопрос вслух случайно, скорее самой себе, но, к собственному удивлению, вдруг услышала ответ от ди Файра:

– О демоне, который ее обратил. Они редко отпускают жертв. Полагаю, он найдет ее, едва дамочка обрежет поводок, который держит Кейман.

У меня не осталось слов. И от пренебрежительного про «поводок», и от того, что огненная скотина даже не скрывала факт обладания информацией, которую просто так, не будучи призраком, не добыть. И от того, что меня все еще не выпускали из кладовки.

– Можно? – Я многозначительно покосилась на дверь.

После короткой паузы Бастиан равнодушно пожал плечами.

– Пожалуйста. Кстати, если тебе интересно, в драке между Ванджерией и тобой я ставлю на магистра. Опытные женщины всегда выигрывают.

Захотелось в него чем-нибудь кинуть, но в руках была лишь колба с крылышками. А их стало жалко.

Подслушанный разговор никак не выходил из головы. Яспера любила Кеймана, это было очевидно, любила так сильно, как он ее любить не мог. А еще была к нему привязана, не только эмоционально, но и законом. И демон, ее обративший, вероятно, имел какую-то власть и претендовал на нее, а Кейман мог ему противостоять.

Вот только совершенно непонятно, чего Яспера хотела сегодня от меня, потому что точно так же, как она привязана к демону, ее обратившему, я привязана к Кейману Кросту. Если уйдет она – окажется на улице. Уйду я – у Акориона. И жалко в этом случае только Кроста.

Я снова не смогла заставить себя прочесть еще одну главу из книги легенд. Просто переоделась (мельком подумав, не лечь ли спать в ботинках, чтобы не простыть, блуждая босиком по холодной земле) и отрубилась, едва голова коснулась подушки. На этот раз до самого утра, когда колокол поднял на завтрак и начался отсчет второго курса в Высшей Школе Темных.

С неба хлопьями валит снег. До зимы еще далеко, но день выдался удивительно холодный и промозглый одновременно. Снежинки не успевают таять, присоединяясь к собратьям на земле, покрывают белым ковром улицы Флеймгорда. А когда попадают на черный ворс плаща мужчины – мгновенно испаряются с едва заметным дымком.

Скоро полночь. Он ждет у пороховой башни, курит и задумчиво смотрит в небо на три луны, три спутника, один из которых сияет так, как раньше.

Кейман Крост не верит собственным глазам. Наверное, если бы кто-то сказал ему, что звезда Таары с новой силой сияет на небе, он бы рассмеялся, но… она действительно своим светом заливает столицу. Редкие прохожие удивленно таращатся в небо.

Кейман поднимает руку – и свет звезды концентрируется вокруг нее, обретает форму, сплетается в тонкую нить души. Пока еще едва заметную на контрасте черной кожаной перчатки. Нить совсем маленькой девочки…

Значит, где-то сейчас раздался первый крик малышки, которая еще не знает, что носит душу богини. Которая с удивлением смотрит на мир вокруг и понятия не имеет, как поменяет его своим рождением.

Крост оборачивается от резкого звука – и успевает увидеть темную фигуру, метнувшуюся в тень какого-то подвала. Снег под ногами хрустит, не давая ему приблизиться бесшумно, но девчонке, что прячется от него, съежившись в углу, некуда бежать, как бы ни была она напугана.

– Не бойся, я тебя не обижу.

Замерзшая, худая до невозможности. Спутанные волосы когда-то, пожалуй, были красивого темного цвета. Руки и ноги исцарапаны, а платье давно превратилось в обноски. А еще в глазах застыл страх. Обреченный, привычный страх. Он уже стал ее частью, так же, как и голод, как выживание на улице.