Хрупкое желание (ЛП) - Рейли Кора. Страница 64

— София, — прохрипел он с ноткой раздражения, борющейся с желанием в его голосе.

Он отчаянно нуждался в моих прикосновениях. Позволив желанию, которое вибратор создал в моем центре, направлять меня, я наклонилась вперед и сомкнула губы вокруг кончика, а затем пососала, как делала с его пальцем. Данило прошипел, его пальцы на моей голове напряглись.

— Не так уж и трудно, — проворчал он. — Давай я тебе покажу.

Его пальцы гладили мою шею, когда он начал двигать бедрами, входя и выходя из меня. Я лишь слегка сомкнула губы вокруг него, опасаясь, что снова буду сосать слишком сильно, но вскоре поняла, что Данило хочет большего, и снова стала сосать сильнее.

— Блядь, да, — пробормотал Данило, его толчки набирали силу.

Я обхватила его ягодицы, наслаждаясь ощущением их изгиба. Данило смотрел на меня все время, пока я брала его в рот. Он заставил меня почувствовать себя центром его мира. Я погладила его по яйцам, желая увидеть, как он полностью потеряет контроль, и вскоре его лицо исказилось, а движения стали резкими.

— Я близко, — предупредил он.

Я не отстранилась и прижалась к нему, и когда он, наконец, извергся в мой рот, я была так отвлечена его страстным лицом, что почти не обращала внимания на вкус. Я не смела пошевелиться. Хотела, чтобы он наслаждался моментом и восхищалась судорогами, которые охватили его. Он смотрел на меня все время, пока я сглатывала, его лицо горело желанием.

После этого настала моя очередь расслабиться на полотенце, где Данило устроился между моих ног. Полуночное купание охладило нас обоих, и мы устроились на диване перед камином.

Данило наклонился, понизив голос:

— Думаю, я влюбляюсь в тебя, София. Все больше с каждым днем, что провожу с тобой.

Я ждала этих слов много лет, но теперь, когда он произнес их, я могла думать только о том, были ли его чувства сильнее тех, что он испытывал к моей сестре. Я думала, что положила конец прошлому, но эта штука продолжала поднимать свою уродливую голову.

— Что насчёт Серафины?

Его брови сошлись на переносице.

— Серафина? Почему ты спрашиваешь о ней, когда я говорю, что влюбляюсь в тебя?

Я бросила на него взгляд. Он действительно не знал? Я села, ненавидя себя за то, что заговорила о ней, но в то же время не в силах выбросить ее из головы. Данило тоже сел и обхватил мое лицо руками, заставляя посмотреть на него.

— София, что я могу сделать, чтобы ты перестала сравнивать себя с сестрой? Это было много лет назад.

— Прекрати любить мою сестру, перестань жить с сожалением о ее потере.

Данило покачал головой.

— Я же говорил тебе, что никогда не любил твою сестру. Я ее не знал. Я хотел ее, как ворона хочет обладать блестящим украшением. Не могу отрицать, что очень долго сожалел о ее потере, но не из-за моих чувств к ней. Это было из-за моей ненависти к Римо Фальконе. Я никогда не перестану хотеть убить этого человека.

— Ты самый гордый человек из всех, кого я знаю.

— Да, и это мой величайший грех. Учитывая все, что я сделал, это говорит о многом, София. — его взгляд смягчился, когда он погладил меня по щеке. — Ты мне небезразлична, София, и я влюбляюсь в тебя. Возможно, уже... — он вздохнул. Он чуть не сказал, что любит меня? — Я осторожный человек, когда дело касается эмоций. Но поверь мне, я никогда не любил другую девушку, ни твою сестру, ни кого-либо еще.

Я обняла его за шею и притянула к себе для поцелуя. Откинувшись на его плечо, я прошептала:

— Тогда почему ты действительно спал со всеми этими блондинками? И не говори мне, что это потому, что тебе нравятся блондинки, потому что тебе определенно не понравилась я со светлыми волосами.

— Я ненавидел это, — без колебаний ответил Данило, играя пальцами с прядью моих волос. — Мне нравится твой цвет волос. Он прекрасен. Когда я увидел тебя со светлыми волосами, все выглядело не так, неправильно.

— Потому что я выглядела как плохая копия моей сестры, — предположила я.

Данило бросил на меня странный взгляд.

— Ну, если ты так хочешь сказать. Да, ты напомнила мне твою сестру.

Может, я надеялась, что он будет отрицать это, но была рада, что он был честен со мной.

— Но ты не хотел, чтобы тебе напоминали, потому что это было слишком больно, и ты хотел, чтобы она вернулась, а я не была ею.

Данило обхватил мое лицо ладонями.

— Нет, дело не в этом. Я не мог терпеть вспоминать о твоей сестре, когда смотрел на тебя, потому что я ненавидел твою сестру. Что бы я ни чувствовал к ней когда-то — и это была не любовь — оно стало уродливым и темным. Я не хотел чувствовать ненависть каждый раз, когда смотрел на тебя. Не хотел, чтобы мне напоминали о действиях твоей сестры, когда был с тобой. Внешность Серафины, брошенная на меня таким образом, совершенно выбила меня из колеи.

— Но если ты испытываешь только ненависть и не хочешь, чтобы тебе напоминали о ней, зачем ты искал блондинок?

Он поморщился.

— Я не горжусь этим. Помнишь, как я был с тобой, когда ты надела этот светлый парик?

Я кивнула, хотя и пыталась забыть об этом.

— Я был эгоистичным мудаком с этими блондинками, искал их ради гневного секса. Я обращался с ними неправильно, не так, как хотел обращаться с тобой, и когда я трахал их, это было для того, чтобы выпустить часть гнева. Все было запутано. Я чертовски запутался, но в каком-то смысле мне показалось, что я отплатил твоей сестре.

Я наклонила голову, пытаясь понять его рассуждения. Я действительно не понимала этого. Но и мои действия не всегда были логичными. Я все еще съеживалась, когда думала о том, чтобы покрасить волосы в блондинку, чтобы выглядеть как Серафина, будто, изменив цвет волос, я могла бы стать ею, ее заменой.

— Думаю, нам обоим нужно было решить кое-какие проблемы.

— Я вызвал твои проблемы. Но ты не приложила руку к моему запутанному состоянию.

— Они были вызваны не только тобой, Данило, — твердо сказала я. — Ситуация была сложной. Мама, папа, Сэмюэль и еще столько людей оплакивали Фину так сильно, что я чувствовала себя неполноценной. Я думала, что займу место Фины в их сердцах, словно ее исчезновение оставило бы открытую щель позади, которую я могла бы заполнить, но вместо этого она создала черную дыру, которая поглотила все вокруг. Я не знала, как с этим справиться.

Данило взял мою руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Ты была юна, София. Если даже мы, взрослые, не могли изящно справиться с ситуацией, как ты могла?

— Теперь я это знаю, но тогда мне казалось, что я уже достаточно взрослая, чтобы справиться со всем.

— Но ты не была. Это была наша работа — моя работа — защищать тебя от всего и не греться в лучах мести.

— Все в порядке. Все, что имеет значение, это то, что я знаю, что у тебя нет чувств к моей сестре.

Данило коснулся пальцем моего лба.

— Я слишком долго занимал твою упрямую голову.

Я пожала плечами.

— Думаю, мы оба иногда бываем упрямы.

Данило притянул меня ближе к себе, и мои глаза начали опускаться, когда я смотрела на пламя. Мне казалось, что теперь я действительно могу оставить прошлое в покое. Я поверила Данило.

Как только мы вернемся домой, я позвоню Фине. Она не была проблемой, вероятно, никогда не была. Я скучала по ней и хотела поговорить.

Данило поцеловал меня в шею, но вскоре его дыхание выровнялось.

Возможно, мне следовало рассказать ему о моем телефонном разговоре с Финой и быть абсолютно честной, но я знала, что это только разозлит его.

На следующее утро, когда мы возвращались в Индианаполис, меня охватило волнение. Я с нетерпением ждала того, что ждет меня впереди. Данило всю дорогу держал меня за руку. В тот вечер мы поужинали с Марко и Брией, но я надеялась, что у меня будет возможность быстро позвонить Фине.

Когда мы приехали домой, Данило направился в свой кабинет, чтобы сделать несколько телефонных звонков, а я поспешила к пруду, чтобы посмотреть на Кои. Персонал накормил их. Я устроилась на ближайшей скамейке и набрала номер Фины. Она подняла трубку после третьего гудка.