Вены магии (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 14

Меч в его руке пульсировал. Энергия, какой он еще не ощущал, текла по его руке к сердцу.

Клеом Солас знал, что делать. Руны сияли, сила давила на его разум, молила о свободе. Меч мог заставить их заплатить. Он мог их всех уничтожить.

Эмонн позволил мечу захватить его, поднять его руку и проливать кровь, которую клинок отчаянно хотел пить.

Меч рассекал воздух и плоть. Эмонн смутно слышал звон криков в ушах, пронзительный и полный боли. Кровь лилась по его груди и под броней, создавая реку между мышц на животе.

Сколько крови его покрывало? Он не знал.

Ему было плевать.

Меч резал плоть и кость, отсек ветку от ствола. Он бил ряды армии Фионна снова и снова.

Время замедлилось. Он не знал, где он был, кем он был, знал лишь повторяющиеся движения тела. Отбить, заблокировать, взмахнуть мечом. Он был уже не человеком, а оружием.

Он запоздало понял, что сражался очень долго.

Эмонн ругался, пока резал последних эльфов. Плечи болели от взмахов тяжелым мечом, что каждый миг боролся за власть. Его тело хотело отдыхать часами после боя. Фейри не останавливались, когда начинали сражение. Они бились, пока не погибали все.

Он опустил с силой Меч Света на последнего эльфа. Он смотрел в глаза мужчины, пока тот падал, сжимая рану на животе.

Разве он не должен был что-то ощущать? Эмонн тряхнул головой и отшатнулся.

Он ощущал лишь усталость. В его разуме не было места на сожаление.

— Господин? — позвала Уна.

Почему она была тут? Эмонн повернулся, вонзил меч в землю, чтобы не упасть. Тела на поле боя валялись, как красные листья осенью.

Он нахмурился. Он это сделал? Кто сражался с ним?

— Эмонн! — голос Уны стал пронзительным. — Ответь мне!

— Тут, — буркнул он. — Я тут.

Маленькое крылатое тело перебралось через гору павших солдат, на ее лице проступило облегчение при виде него.

— О, мой мальчик, мы думали, что потеряли тебя!

— Я в порядке.

— Я это вижу, он как? — она сцепила ладони у груди и глядела на него, лиловые крылья трепетали от страха. — Милый, как ты это сделал?

— Что сделал?

— Дворфы отступили часы назад. Ты был один.

Он посмотрел на меч.

— Не знаю.

— Милый… ты в порядке?

— Не думаю, Уна. Я сам не свой.

Она выдохнула с облегчением.

— Идем со мной, дорогой. Нужно тебя почистить.

Он посмотрел на ее ладонь. Он мог ее коснуться? Он пролил так много крови, так мог ли он касаться женщины, которая вырастила его?

— Эмонн, — мягко сказала Уна. — Отпусти меч и позволь увести тебя с поля боя.

Хотел ли он? Эмонн не мог решить, хотел убирать меч в ножны или хотел пронзить им пикси.

Она опустила ладонь на его руку, крохотную, по сравнению с его кристальным кулаком.

— Отдохни, мальчик мой. Бой завершен.

«Бой завершен», — слова звенели в его голове, повторяясь, пока он не вздохнул и не убрал меч в ножны.

— Прости, Уна.

— Я знаю, что кровожадность в твоих венах, милый. Я растила твой род с тех пор, как твой отец был мальчиком.

Его отец страдал от того, что звал кровавым гневом. Эмонн знал эту сторону отца лучше спокойной. Он не хотел становиться таким.

Он сжал кулаки.

— Я не хочу идти по стопам отца.

— И не пойдешь. Идем, Эмонн. Посмотри на свое королевство.

— Мое королевство?

— Мы у холмов Катар Солас. Ты уже можешь увидеть замок своего детства.

— Он изменился? — Эмонн не знал, что сделает, если замок изменился. Если мир стал лучше, пока он отсутствовал.

— Немножко.

Уна прижала ладонь к его пояснице, повела его от резни. Он невольно опускал взгляд, заставлял себя запоминать. Как выглядели их лица? Какой ужас они ощущали, когда он резал их?

Он ничего не помнил. Только красный туман перед глазами. И всех в этом тумане он убивал. Так просто.

— Где дворфы? — невнятно сказал он.

— Они отступили.

— Почему?

Ее пальцы сжались на его спине.

— Не хотели тебе мешать.

— Умно.

— Такое уже случалось?

Эмонн покачал головой, поднял ее и перенес через груду мужчин. От ее растерянного вида он пожал плечами.

— Я не хочу, чтобы ты их касалась.

— Так мило даже после всего этого, — она похлопала его по щеке. — Все будет хорошо.

— Должно быть.

— Я знаю, что ты стараешься.

Они ушли от поля боя к краю утеса. Дворфы держались от него как можно дальше. Может, знали, когда среди них шагал зверь.

Он услышал шепот, проходя мимо:

— Красный олень… это точно он.

— Я думал, он мертв?

— И я. Но вот он. Видел, как он резал тех эльфов?

— Рубил, будто свой ужин. Тот клинок не прекращал двигаться! Я не мог за ним уследить.

Эмонн закрылся от них, качая головой, прогоняя эхо криков. Он был не таким, как раньше. Он не помнил этот красный туман, и он точно не забывал лица убитых.

Они терзали его веками. А теперь? Он заставлял себя, чтобы смотреть на их лица, и даже тогда ему было плевать, что они мертвы. Они бились не за ту сторону.

— Идем, — Уна взяла его за руку. — Посмотри на свое королевство при свете.

Его королевство.

Эмонн глубоко вдохнул, обхватил ее ладонь и посмотрел на Замок Света.

Он сиял, как мог только золотой замок. Солнце отражалось от гладкой поверхности, но и впитывалось в нее. Бело-золотые высокие шпили и башни никогда не бывали грязными. Они искрились, слепили тех, кто смотрел на них.

Земли изменились. Яркий сад стоял на месте лабиринта, по которому он бегал в детстве. Он видел фейри, ходящих по нему даже теперь, не знающих о сражении, что прошло над ними.

Он не мог напасть на замок. Пока что. Нужно было многое продумать, и его брат не должен был знать, как Эмонн близко.

Скоро он вернется домой.

— Идем, — сказал он.

Ему нужно было обратиться к армии дворфов. Воины Эмонна не могли его бояться. Он не хотел править как его брат.

Он спустился с утеса, отвернулся от дома. Замок Света дождется его, никакая армия не могла его уничтожить.

Меч стучал по его бедру, напоминая, что нужно было учитывать многое. Как король, он обладал некоторыми способностями, каких не было у его брата. Если поймет, как их использовать.

Дворфы собрались семьями. Они не были рады, сражаясь за него. Они не хотели сражаться ни за кого, кроме своих.

Циан подбежал к нему, подняв руку.

— Они не рады, господин. Я бы сказал, что они вас боятся.

— Я не удивлен.

— Я бы пока с ними не говорил. Пусть их страх уляжется.

— Что еще ты от меня хочешь?

— Идти?

Эмонн огляделся и всплеснул руками.

— И куда идти?

— Собрать тела. Они всех пугают.

— Что они думали увидеть на войне? Солнце и цветочки?

Уна потянула его за руку.

— Давай пройдемся. Это расслабит мышцы.

— Я не хочу гулять.

— Господин, — она потянула снова. — Пожалуйста.

Он узнал панику в ее глазах. Она выглядела так же, когда Фионн подъехал к замку на белой кобылице. Она что-то от него скрывала.

Эмонн развернулся, сердце застыло в его груди. Его разум успокоился, и он узнал это место и гниющую платформу на склоне горы.

Он брел среди дворфов, а те расступались, пропуская его. Его сапоги коснулись края платформы, он посмотрел на пустое пространство, где раньше стоял шест, и веревка раскачивалась на ветру.

Он прижал ладонь к горлу. Кристаллы пульсировали светом, древняя боль дрожала в его теле.

Ветер трепал его волосы. Длинная коса раскачивалась, но тело было неподвижным, как камень.

Голоса из прошлого шептали ему на ухо:

— Это монстр.

— Тот, кто всех нас предал.

— Смотрите на него! Он теперь такой страшный.

— Не верится, что он меня трогал.

Они бросили его. Не только люди, что признавались ему в любви, но и его семья.

Он никогда не забудет запуганные глаза матери, прижавшей пальцы к губам и молчавшей. Она ничего не сделала. Смотрела, как ее старшего сына вешают, со слезами на глазах, неподвижная и беззвучная.