Вены магии (ЛП) - Хамм Эмма. Страница 23

— Да, я хотел, чтобы ты вернулась в этот замок.

— Зачем?

— Ты должна быть со своей семьей.

— Моя семья дома. Я оставила их, чтобы прийти сюда, так что дай причину лучше.

Он отошел на шаг, махнул розам, и они склонились его воле. Они расплелись, царапая пол и стены, пока не раскрыли большой витраж в форме солнца. Он был таким большим, что мог соперничать с деревом. Высотой с шестерых мужчин, а то и выше, тонкие кусочки соединялись в шедевр.

Свет упал в комнату, стало видно два трона в центре. Один почернел от огня, был обломанным, другой покрывали розы и шипы.

— Что это?

— Это троны нашего народа. Многие на них сидели. Нуада, Балор, короли и жрецы. Но это не первый король, который дал нашему миру облик, — Торин прошел к почерневшему трону, опустил ладонь на острый кусок. — Нуада Среброрукий создал империю Туата де Дананн. Он сражался, правил хорошо, — он коснулся лоз другого трона. — Эфниу, его жена, была фоморианкой, оставившей свой мир, чтобы быть с ним.

— Эфниу?

— Дочь Балора, короля фоморианцев. Она бросила все из-за любви к Нуаде. И, как его первая жена, даровала ему детей, каких мир не видывал. Детей, ставших друидами. Она боялась его, любила его, сидела на этом троне и распространяла добро и свет.

Сорча сглотнула.

— Это мне тоже знакомо, дед.

— Как и должно быть. Время повторяется снова и снова. Истории, легенды и мифы происходят и сейчас, пока мы говорим.

— Ты хочешь, чтобы я была королевой, — выпалила она. — Королевой друидов.

— Королевой Благих фейри.

Слова звучали смешно. Она? Королева? Сорча меньше всех желала трон.

— Я — не королева, — возразила она. — Я — повитуха, и это меня устраивает.

— Ты всю жизнь искала чего-то большего, чем воющие дети, кричащие матери и бордель.

— Это не значит, что я хочу быть королевой, — прорычала она. — Глупо даже думать о таком!

— Ты станешь хорошей королевой для фейри.

— Он не попросит, — ее сердце разбивалось, но она говорила честно. — Он будет величайшим королем в истории фейри. Он возьмет в жены Благую фейри и забудет обо мне. Я помогу ему народу, направлю его мысли, но он не сделает меня своей королевой.

— Уже делает. Он показывал тебя своему народу, произносил речи, и ты была рядом. Он оставил в тебе свое семя. Что еще ты хочешь? — Торин шлепнул ладонями по тронам.

— Слова, — сказала она. — Я хочу, чтобы он сказал это. Хочу, чтобы он попросил меня быть его королевой. Иначе я навязываюсь ему.

— Сорча, сделай это для своего народа.

— Кто мой народ? — завопила она. — Прошу, скажи мне, дедушка. Кому мне быть верной? Семья людей, растившая меня? Фейри, принявшие меня и проявившие добро? Или друиды, которые вдруг появились и просят от меня невозможного?

— Слушай сердца. Я читаю тебя как книгу, дитя. Ты хочешь отыскать свое место, а оно с нами.

Слова пробежали по ее венам и укоренились в ее душе.

— С нами?

— Думала, мы тебя бросили? Или что мы привели тебя в место, которое принадлежит нам, а не тебе?

Люди вышли из лоз. Каждый цветок, каждый лист, каждый стебель скрывал в тенях душу.

— Мы тебя ждали, — сказал Торин с улыбкой. — Века назад последний друид был в этих стенах. А теперь ты можешь забрать трон. Нуада — не твой предок, Сорча. Он бросил жену в глуши. Но Эфниу, мудрая и с добрым сердцем, вышла за другого. Ты — ее потомок.

— Ты хочешь, чтобы я пошла по ее стопам?

— Я хочу, чтобы ты взяла свое по праву. Это место, этот замок, этот народ — твои.

— Они его! — ее крик разнесся эхом, и несколько духов отпрянули.

Трон Эфниу задрожал. Листья трепетали, бутоны расцветали красными розами.

Торин указал на движение.

— Это уже не место фейри. Оно может быть чем-то большим, и только ты можешь сделать этот шаг. Присоединяйся к нам, моя милая девочка.

— Как будет выглядеть королева? — спросила она. — Как я буду править? Я могу лишь управлять ими.

— А что он собирается сделать?

— Помочь своему народу.

— Мечом Нуады? Тот меч управляет всем на его пути. Он уничтожил армию сам, потому что они застывали и позволяли ему рубить им головы.

Сорча сглотнула. Так он победил. А она-то гадала, как далеко он зайдет, чтобы вернуть трон.

Теперь она знала.

— Королева усмиряет Благого короля, — повторила она слова, которые давным-давно сказала ей Уна.

— Так всегда. Но сейчас время не для такой королевы. Сейчас, когда миры меняются, а время расплетается, нам нужна королева, которая будет говорить за всех нас, — Торин шагнул вперед и протянул руку. — Говори за друидов, за свой народ. За тех, кто имеет право на Другой мир не меньше фейри.

Сорча смотрела в его глаза, гадая, сколько в этом было правды. Он мог быть ее родней, но она не верила, что он не мог ей врать.

У Торина была своя выгода. Его слова были горькими и опасными. Пойдет ли она против Эмонна, взяв деда за руку?

Он улыбнулся.

— Я не пытаюсь тебя обмануть, Сорча. Мало друидов живы, и я не хочу, чтобы наш народ вымер.

Что-то было не так. Хмурясь, она потянулась к его руке, ее ладонь прошла сквозь его пальцы.

— Ты не настоящий.

— Настоящий для тебя, для нашего народа.

— Но ты не тут.

— Тебе не говорили, что в замке призраки? — его глаза окружили морщинки. — Друиды привязаны душами к земле. Мы не так быстро покидаем это царство.

— Так вы все… — она огляделась, ловя взгляды друидов у плюща. — Вы все мертвы.

— Да.

— Ваши души в растениях.

— И пыли, стекле и бетоне замка.

Глаза Сорчи наполнились слезами, она поняла масштаб этого решения. Это были не простые души, а ее семья.

— Если я это сделаю, вас отпустят?

— Нет, — Торин покачал головой. — Мы не этого хотим. Мы хотим быть тут, с тобой, придать значение жертвам, что мы сделали.

Сорча подняла ладонь и прижала к сердцу. Духи пропадали и появлялись. Торин трепетал перед ней, трон сиял.

— Это все ненастоящее, да?

Несколько духов заговорили, их слова были как шелест листьев осенью.

— Это настоящее.

— Нет. Это как алтарь, змея и все, что ты мне показал.

Духи отступили в зелень от ее слов. Зубы Торина сверкнули белым в его бороде.

— Ты не переставала меня впечатлять, внучка, но тут ты ошибаешься. Алтарь был настоящим. Это настоящее. Физическое то, что ты видишь, или нет, оно менее важным не становится.

— А если я займу трон?

— Ты сделаешь это и в физическом мире.

Она выдохнула и взвесила варианты. Титул королевы был тяжелым, и она не хотела его получать. Она не думала, во что выльются отношения с Эмонном. Он делал свой выбор, и она не могла управлять им.

Песок сыпался в песочных часах в ее голове, их время вместе тускнело.

Торин опустил ладонь на трон.

— Каким королем он будет без тебя?

— Лучше.

— Ты в это веришь?

Она не верила. Она уже видела, что он мог делать, слышала о его сражениях и видела следы мечей на его коже.

Вздохнув, Сорча подняла юбки и прошла к трону.

— Не думала, что соглашусь быть королевой с грязным подолом.

— Я меньшего от тебя и не ждал, — его ладонь задела холодом ее лоб. — Но тебя ждет более символичная регалия.

Магия пронеслась по ее телу как холодная волна воды. Сорча охнула и увидела, что ее платье пропало.

Плотная зеленая шерстяная юбка покачивалась вокруг ее бедер с золотыми нитями, изображающими листья, падающие на землю. Кожаный корсет обхватил ее ребра, заканчиваясь под грудью. Длинные рукава зеленого платья зацеплялись за средние пальцы, треугольники ткани согревали ее ладони.

Прекрасный серебряный мех укрыл ее плечи, мягкий и бесконечно теплый. Она тряхнула головой, рыжие кудри свободно ниспадали до ее талии.

Она приподняла бровь и посмотрела на деда.

— Мех и шерсть?

— Регалия нашего народа.

Слава богам, он не надел на нее наряд фейри. Она повернулась, вздыхая. Все души друидов смотрели на нее, лица были разрисованы синим, в глазах сияла надежда.