Вопреки (СИ) - Карпинская Настасья. Страница 16

— Очередная попытка рейдерского захвата предприятия. Я не могу спокойно лежать в постели, зная, что мои люди могут не разрулить ситуацию.

— Что? Захват?..

После шизофренического веселья на свадьбе Калинина с моими суицидальными мыслями, горячего секса, который полностью стер неприятный осадок чужого торжества, слова о рейдерском захвате казались мне каким-то неправдоподобным сюром. Но они не были сказаны для красного словца, вот совсем не для него.

— Катюш, ты не глупая девочка и, думаю, теоретически знакома с этим термином. Прости, мне правда надо ехать, — снова короткий поцелуй в губы.

Звук захлопнувшейся двери, и я полностью растерянная осталась одна в квартире наедине с тишиной, ставшей вдруг угнетающей и пугающей.

Глава 15

Той ночью после ухода Вернера я почти не спала. Задремала лишь под утро, а в семь уже раздался звук будильника на телефоне. Стоило открыть глаза, как тут же тревога едким ядом медленно начала пробираться под кожу, вызывая и рисуя страшные картины в сознании, сплетенные из предположений и глупых шаблонов, увиденных когда-то по телевизору.

Душ, чашка кофе и попытка все же взять себя в руки. Набрала Марку, но он сбросил вызов, прислав сообщение, что занят и перезвонит позже. Тревога усилилась, грозясь увести меня в жесткое нервное состояние. Наверное, если бы Вернер был последней скотиной, я бы не стала вообще заморачиваться и переживать, но он ни разу за все время ничем меня не обидел, порой, конечно, проходил по краю в своем сарказме, но за черту ни разу: ни шага, ни слова. Неожиданный звук телефона заставил меня вздрогнуть и нервно щелкнуть по кнопке, убавляя громкость до минимума, уже после переводя внимание, на имя, высветившееся на дисплее. Звонила Вера. Я взглянула на часы и, выругавшись, приняла вызов. Рабочий день начался час назад, и надо было заканчивать с рефлексией и втягиваться в процесс. Вызвав такси, отправилась домой, максимано решая по пути рабочие вопросы через телефон.

Вернер написал лишь к вечеру, прося приехать к нему. Желание заартачиться было большое, но не успела; следом за первым его сообщением пришло еще одно, с одним словом «Пожалуйста», и взбрыкнуть внезапно расхотелось. Не зря же нас в детском возрасте родители учат, что подобные слова являются волшебными. Видимо, что-то в этом есть или все оттого, что фонило даже из смс, что Марк за*бался и тащиться ко мне через полгорода ему сегодня не по силам. Отправив сообщение с согласием, вызвала такси и начала собираться.

Встретил, распахнув дверь квартиры, моментально сгребая меня своими ручищами и захватывая в сладкий плен мои губы.

— Вернер, — разрывая поцелуй, — может, хоть разуться дашь? — он улыбнулся и, коротко поцеловав, отступил на полшага, предоставляя мне место для маневра. Скинув обувь, сама потянулась к Марку. Все же соскучилась…

— Как твои дела? Все разрешилось? — оторвавшись от его рта, но все еще обнимая.

— Более-менее. Я все еще владелец фабрики, но крысу, что сливает данные так и не вычислили.

— Это не первая попытка, да? — предположила, уже читая ответ в его взгляде.

— Уже со счета сбился, если честно. Сначала с рынка выжать нас хотели, теснили под видом здоровой конкуренции. Хотя, ничем здоровым там и не пахло. А теперь к другим методам перешли, более наглым. Отчаянье — дело такое, порой толкает на необдуманные и рискованные поступки.

— Ты знаешь, кто это делает?

— Догадываюсь. Точно сказать трудно; есть три претендента, кому выгодно нас слить, но кто именно из них, пока определиться не могу. Мало данных, действуют они не напрямую, только через третьих лиц.

— Грязное дело чужими руками.

— Именно.

— Я рада, что с тобой все хорошо!

— Это приятно слышать, — и снова губами по губам, но уже без напора: нежно, ласково, пробирающе. Медленно разжигал томительный огонь в венах, давая надежду, что фундамент крепок и надежен, и что все так и останется в рамках нормы. Я поверила, доверилась и уверовала в его силу, ум и способность выбраться из этой ямы.

***

В пятницу Марк потащил меня на очередное сборище толстосумов, которое проходило в новом художественном центре, гордо именуемом “Арт-пространство”. Во времена моего детства тут располагалась галерея художественно-изобразительной школы искусств, а теперь это была площадка для проплаченных выставок бездарных, но очень продаваемых, продвигаемых и, якобы талантливых молодых художников. Судя по мазне, висевшей на стенах, живописи они учились на вебинарах через интернет, удаленно. Но на мое «фи» Марк с улыбкой ответил, что это не цель, а скорее средство наладить нужные контакты, прощупать почву и увидеть лица конкурентов, дабы оценить и проанализировать реальное положение дел.

— Александр Павлович будет с Анной Дмитриевной, тебе будет с кем поболтать, — произнес Марк, предлагая свою руку, когда мы входили в холл центра.

— Вернер, — натянув на лицо маску с фальшивой доброжелательностью, прошипела я в его сторону, — я такими темпами сопьюсь, ей Богу. На твоих сборищах трезвой быть нереально, ибо уровень лицемерия и гадливого пафоса зашкаливает настолько, что хочется плюнуть, если не каждому в лицо, то через одного точно.

— Я разделяю это твое желание на все сто процентов, но работа обязывает, — он с пониманием улыбнулся и сжал мою руку, отмечая взглядом уже спешащую к нам семейную пару, далеко не молодую, но явно состоятельную.

Спустя час, кроме отвращения и желания поскорее покинуть это сборище, я ничего не испытывала. Мышцы лица болели от фальшивой улыбки, голова — от стараний приглашенного оркестра, а ноги — от высоких каблуков туфель. Скрывать свои реальные чувства было все сложней, как и улыбаться всем, с кем разговаривал Вернер. А еще все чаще возникало неприятное чувство в области затылка, словно кто-то настойчиво наблюдал за каждым моим движением. Это заставляло меня нервничать и напрягаться.

— Катя! — Анна подошла к нам, дружески прикоснувшись ладонью к моей руке.

— Как я рада тебя видеть! — я готова была ее расцеловать только за то, что она появилась передо мной.

— Взаимно! — она улыбнулась, и, пока Марк увлеченно вел беседу с неким Брониславом Федоровичем, мы отошли в сторону. Я, наконец, хоть немного расслабилась, но отчего-то снова испытывая неприятное чувство объекта чьей-то слежки.

— Ты в курсе, что некий субъект с тебя сегодня глаз не сводит? — Анна, приподняв бровь, бросила взгляд через мое плечо, попутно останавливая официанта и обновляя свой бокал шампанского. — Не оборачивайся, не показывай ни малейшей заинтересованности в этой фигуре.

— Кто это?

— Исаев Владислав Юрьевич, редкостная тварь, — произнесла она это с чувством пренебрежения и брезгливости, — без совести, принципов и какой бы то ни было морали. Мой дружеский совет, если хочешь, чтобы дела у Марка шли нормально и отношения между вами были ровными, держись от Исаева подальше, вообще избегай этого человека, любого контакта с ним, даже обычного «здравствуйте».

— Все настолько серьезно? — от слов Анны мне стало не по себе.

— Из того, что доносится до моих ушей, могу сказать, что все очень серьезно.

— Я его и не видела. Насколько помнится, никто из подошедших так не представлялся.

— Ты сразу поймешь, что это он, — взгляд Анны потемнел, и темное пламя злобы вспыхнуло в глазах. — Три года назад эта тварь едва не потопила бизнес Саши, благо Соболь смог его перекупить.

— В смысле перекупить?

— Это наемник без какого-либо кодекса чести, подчиняющийся только запаху денег. Чем сильней запах и больше нулей у предложенной суммы, тем больше шансов перетянуть его на свою сторону. Не зря он тут, сто процентов что-то вынюхивает.

Те иллюзорные тучи, что, казалось, нависли в день свадьбы Калинина, когда Марк сорвался среди ночи, бросив фразу про рейдерский захват, теперь стали еще более реальней, а возможные варианты развития ситуации пугающими. Нервно пригубив шампанское, я глазами выискивала в толпе Марка, теперь и вовсе боясь сделать лишнее движение и ненароком рефлекторно обернуться.