Рассказы, сценки, наброски - Хармс Даниил Иванович. Страница 29

У самого выхода к ним подошёл военный, который обыкновенно подсаживался к Анюте и брал её за руки. Увидя военного, Анюта выпустила из своих рук Лидочкину ручку и пошла навстречу военному, на ходу одергивая свою юбку.

Лидочка выбежала из сада и побежала по панели. Старуха с корзинкой, в которой лежали красные леденцы и мятные пряники, увидя Лидочку, хлопнула в ладоши и крикнула:

– Куда! Куда! Ишь как быстро!

Лидочка перебежала через мостик, спотыкнулась о какую-то деревянную шашку, ударилась о чью-то ногу, повернула за какой-то дом и вдруг увидала перед собой совершенно незнакомую улицу.

Лидочка хотела повернуть обратно, но из ворот дома выехал задом грузовой автомобиль, встал поперёк панели и преградил Лидочке дорогу.

Лидочка потопталась на месте, поморгала глазами и вдруг громко заплакала.

– Девочка, девочка! О чем плачете? Не плачьте, барышня! Пойдемте со мной, угощу вас шоколадкой!

Лидочка подняла глаза и увидела перед собой старичка в золотых очках, в белом картузе, засаленном клетчатом пиджаке и коротких, до щиколотки, брюках, из-под которых виднелись грязные шёлковые носки ярко зелёного цвета.

– Пойдемте, барышня, ко мне, мы вас успокоим!– говорил старичок, шевеля серыми колючими усиками и маленькой бородкой, похожей на воробьиный хвостик.

Старичок протянул руку и взял Лидочку эа плечо.

– Девочка, девочка! Пойдемте скорее со мной. Перестаньте плакать. Сейчас мы вас успокоим. Найдем папу, маму и домой приведём,– говорил старичок, подталкивая Лидочку к дому. Руки у старичка дрожали. Старичок хватал Лидочку то за головку, то за плечо, то прямо за подбородок. От старичка пахло одеколоном и корытом, в котором моют грязное бельё. Старичок семенил ножками и, все подталкивая Лидочку, очутился с ней в подъезде дома.

– Не хочу сюда!– закричала Лидочка.

С улицы в подъезд заглянула дама с портфелем подмышкой.

Старичок улыбнулся в сторону дамы и сжав пальцем шею Лидочки сказал:

– Ну зюся! зюся! не капризничай. Промочила ножки и пойдем скорее домой кашку есть. Ты видишь, папа тебя очень любит!

И несмотря на сопротивление Лидочки, поволок её вверх по лестнице.

Лидочка начала кричать, но старичок зажал ей рот и глаза рукой. Лидочка слышала как старичок возился и пыхтел около двери, стараясь её открыть, не выпуская Лидочки из рук. Потом Лидочку подняли на воздух, пронесли несколько шагов и положили на что-то шершавое и колючее. Лидочка открыла глаза и увидела себя на старом бархатном диване, в длинной узкой комнате с грязными пустыми стенами и серым потрескавшимся потолком. Кроме дивана, в комнате стояло большое корявое кресло с деревянным сиденьем и два ломберных стола. На одном столе лежала груда грязного тряпья, а на другом битая и не мытая посуда с объедками пищи. Больше в комнате ничего не было, если не считать висевшего на стене огромного, треснутого в длину и заклеенного полоской жёлтой бумаги зеркала, вонючего ведра между окном и диваном и разбросанных по всему полу спичек, окурков и пустых консервных банок. В комнате, несмотря на день, горело электричество. тусклая лампочка под потолком. Окно было занавешено толстым стёганым одеялом.

Старичок стоял над диваном и, как кролик, двигая губами, усами и носом, смотрел на Лидочку.

Лидочка села на диван и хотела уже заплакать, но старичок опять зажал ей рот рукой и прошипел:

– Заплачете, барышня, так я вам больно сделаю, возьму и оторву вашу головку. Вы умрете и ваша мама вас больше не увидит.

Лидочка заплакала. Старичок ещё сильнее сжал ей рот. Лидочка начала отбиваться, но старичок повалил её на диван и грязным пальцем полез ей в рот. Лидочка закричала во весь голос. Но старичок засунул свой палец прямо Лидочке в глотку. Лидочка поперхнулась и закашлялась.

– Замолчи!– сказал ей старичок и вдруг прибавил страшным голосом: – Если закричишь, я тебя начну разрывать!

Голос был такой страшный, что Лидочка замолчала.

Старичок сел на диван рядом с Лидочкой.

– Ну вот,– сказал старичок, двигая около Лидочкиного лица своими вонючими пальцами с длинными коричневыми ногтями,– ну вот барышня и успокоились. Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы. Дядя Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шёлковую подушку.

С этими словами дядя Мика начал раздевать Лидочку. Лидочка была так напугана, что молчала и не сопротивлялась. Дядя Мика снял с неё платьице, рубашечку и штанишки и Лидочка осталась голенькая, в одних только туфельках и носочках.

Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой палец.

– Молчать!– крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: – А если маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт и сломает все свои маленькие косточки.

Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку.

– Дядя Мика! Дядя Мика!– тихо кричала Лидочка.

Но дядя Мика опять сунул палец Лидочке в рот. В это время в дверь постучали.

– Кто там?– резким голосом спросил дядя Мика, зажимая Лидочке рот.

– Откройте! у вас девочка!– крикнул за дверью женский голос.

– У меня никого нет!– ответил дядя Мика.

Лидочка высвободила рот и собралась громко заплакать. Дядя Мика схватил Лидочку за горло и начал её душить.

– Не смей пикнуть!– прохрипел дядя Мика.

– Откройте дверь!– раздался из коридора мужской голос.

Потом этого противного старика высекли и посадили в тюрьму, а Лидочку вернули к папе и маме.

Сентябрь 1935

В черновике здесь приписка: Хотел написать гадость и написал, но дальше писать не буду: слишком уж гадко.

9 сентября 1935 года

Даниил Иванович Хармс

Лошкин (прихрамывая входит в комнату)

Товарищи! Послушайте! Я скажу несколько слов о драме.

все снимают шляпы и слушают

Лошкин

В драме должно иметься оправдание драмы. В комедии легче, там оправдание смех. Труднее в трагедии.

Кугель

Можно мне вставить своё слово?

Лошкин

Ну говорите.

Кугель

Вы обратили внимание, что тема, недостаточная для прозаического произведения, бывает достаточна для стихотворной вещи.

Лошкин

Совершенно правильно! Если тема была недостаточной, то вещь оправдывают стихи. Потому-то во времена расцвета драматического искусства трагедии писались стихами.

Все хором

Да, прозаическая драма – самый трудный вид творчества.

28 сентября 1935 года

Даниил Иванович Хармс

Окно, занавешенное шторой, всё больше и больше светлело, потому что начался день. Заскрипели полы, запели двери, в квартирах задвигали стульями. Ружецкий, вылезая из кровати, упал на пол и разбил себе лицо. Он торопился на службу и потому вышел на улицу, прикрыв лицо просто руками. Руки мешали Ружецкому видеть, куда он идёт, и потому он дважды налетал на афишную будку, толкнул какого-то старичка в коленкоровой шапке с меховыми наушниками, чем и привёл старичка в такую ярость, что случившийся тут поблизости дворник, старающийся поймать лопатой кошку, сказал расходившемуся старичку: «Стыдно, батька, в твои-то годы так безобразничать!»