Рассказы, сценки, наброски - Хармс Даниил Иванович. Страница 4
– Мы его керосином облили,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Мы его только для страха облили, а поджечь и не собирались.
– Да я бы не позволила в своем присутствии живого человека жечь,– сказала Селизнева.
– А почему этот гражданин в коридоре лежит? – спросил вдруг милиционер.
– Здрасьте пожалуйста!– сказал Коршунов, но Калугин его перебил и сказал:
– А потому что у него нет другой жилплощади: вот в этой комнате я живу, в той – вот они, в этой – вот он, а уж Мышин тут, в коридоре живет.
– Это не годится,– сказал милиционер.– Надо, чтобы все на своей жилплощади лежали.
– А у него нет другой жилплощади, как в коридоре,– сказал Калугин.
– Вот именно,– сказал Коршунов.
– Вот он вечно тут и лежит,– сказала Селизнева.
– Это не годится,– сказал милиционер и ушел вместе с дворником.
Коршунов подскочил к Мышину.
– Что?– закричал он. – Как вам это по вкусу пришлось?
– Подождите,– сказал Калугин и, подойдя к Мышину, сказал: – Слышал, чего говорил милиционер? Вставай с полу!
– Не встану,– сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
– Он теперь нарочно и дальше будет вечно тут лежать,– сказала Селизнева.
– Определенно,– сказал с раздражением Калугин.
И Коршунов сказал:
– Я в этом не сомневаюсь. Parfaitement!
8 ноября 1940 года
Даниил Иванович Хармс
У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспринимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот Куров этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в Публичной библиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем написано.
Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски считать и знаю по-немецки живот. Дер маген. Вот как! Со мной даже художник Козлов дружит. Мы с ним вместе пиво пьем. А Куров что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит… тьфу! Что называется – мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да ещё и матом покроют – не ходи, мол, с мужиком, коли сам интеллигент.
Ко мне не подкопаешься. Давай графа – поговорю с графом. Давай барона – и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я такой есть.
Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю: живот – дер маген. А вот скажут мне: «Дер маген фин дель мун»,– а я уже и не знаю, чего это такое. А Куров тот и «дер маген» не знает. И ведь с таким дурнем убежала! Ей, видите ли, вон чего надо! Меня она, видите ли, за мужчину не считает. «У тебя,– говорит,– голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Художник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши.
1939—1940 гг.
…И ведь с таким дурнем убежать! Сука! Истинно что сука! Ей, видите ли, вон чего надо! Она меня, видите ли, за мужчину не считает. А чем я виноват, что меня ещё в детстве оскопили? Ведь не сам же я себе это самое отрезал! «У тебя,– говорит,– голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Художник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши: истинный, говорит, кострат. Это значит почти папа римский. А она от меня к Курову! Смехота!
Даниил Иванович Хармс
Когда жена уезжает куда-нибудь одна, муж бегает по комнате и не находит себе места.
Ногти у мужа страшно отрастают, голова трясется, а лицо покрывается мелкими черными точками.
Квартиранты утешают покинутого мужа и кормят его свиным зельцем. Но покинутый муж теряет аппетит и преимущественно пьет пустой чай.
В это время его жена купается в озере и случайно задевает ногой подводную корягу. Из-под коряги выплывает щука и кусает жену за пятку. Жена с криком выскакивает из воды и бежит к дому. Навстречу жене бежит хозяйская дочка. Жена показывает хозяйской дочке пораненную ногу и просит ее забинтовать.
Вечером жена пишет мужу письмо и подробно описывает свое злоключение.
Муж читает письмо и волнуется до такой степени, что роняет из рук стакан с водой, который падает на пол и разбивается.
Муж собирает осколки стакана и ранит ими себе руку.
Забинтовав пораненный палец, муж садится и пишет жене письмо. Потом выходит на улицу, чтобы бросить письмо в почтовую кружку.
Но на улице муж находит папиросную коробку, а в коробке 30 000 рублей.
Муж экстренно выписывает жену обратно, и они начинают счастливую жизнь.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Жил-был один человек, звали его Семёнов.
Пошел однажды Семёнов гулять и потерял носовой платок.
Семёнов начал искать носовой платок и потерял шапку.
Начал искать шапку и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.
– Ну,– сказал Семёнов,– этак все растеряешь. Пойду лучше домой.
Пошел Семёнов домой и заблудился.
– Нет,– сказал Семёнов,– лучше я сяду и посижу.
Сел Семёнов на камушек и заснул.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Старик, не зная зачем, пошел в лес. Потом вернулся и говорит:
– Старуха, а старуха!
Старуха так и повалилась. С тех пор все зайцы зимой белые.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Одному французу подарили диван, четыре стула и кресло.
Сел француз на стул у окна, а самому хочется на диване полежать.
Лег француз на диван, а ему уже на кресле посидеть хочется.
Встал француз с дивана и сел на кресло, как король, а у самого мысли в голове уже такие, что на кресле-то больно пышно. Лучше попроще, на стуле.
Пересел француз на стул у окна, да только не сидится французу на этом стуле, потому что в окно как-то дует.
Француз пересел на стул возле печки и почувствовал, что он устал.
Тогда француз решил лечь на диван и отдохнуть, но, не дойдя до дивана, свернул в сторону и сел на кресло.
– Вот где хорошо!– сказал француз, но сейчас же прибавил: – А на диване-то, пожалуй, лучше.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Знаменитый чтец Антон Исаакович Ш.– то самое историческое лицо, которое выступало в сентябре месяце 1940 года в Литейном лектории,– любило перед своими концертами полежать часок-другой и отдохнуть. Ляжет оно, бывало, на кушет и скажет:
– Буду спать,– а само не спит.
После концертов оно любило поужинать.
Вот оно придет домой, рассядется за столом и говорит своей жене:
– А ну, голубушка, состряпай-ка мне что-нибудь из лапши.
И пока жена его стряпает, оно сидит за столом и книгу читает.
Жена его хорошенькая, в кружевном передничке, с сумочкой в руках, а в сумочке кружевной платочек и ватрушечный медальончик лежат, жена его бегает по комнате, каблучками стучит, как бабочки, а оно скромно за столом сидит, ужина дожидается.
Все так складно и прилично. Жена ему что-нибудь приятное скажет, а оно головой кивает. А жена порх к буфетику и уже рюмочками там звенит.